Бобу Гейгеру, по причинам, которые здесь объяснять не стоит, и Бобу Дилану за песню Mister Tambourine Man.
"Тот, кто превращается в животное, избавляется от боли быть человеком".
Доктор Сэмюэл Джонсон
Часть 1
Накрыло где-то около Барстоу, у края пустыни. Помню, как сказал что-то вроде: "У меня голова кружится, садись ты за руль". И вдруг со всех сторон послышался жуткий рев, небо заполонили какие-то огромные летучие мыши, с визгом пикировавшие и взмывавшие вокруг нашего кабриолета, который с опущенной крышей мчался в Лас-Вегас со скоростью сто шестьдесят километров в час. Раздался вопль: "О, господи! Что это за твари?!"
Потом всё стихло. Мой адвокат сидел без рубашки и поливал грудь пивом, чтобы ускорить процесс загара. "Чего разорался?", – пробурчал он, подставив солнцу лицо в облегающих темных испанских очках. "Проехали, – ответил я. – Твоя очередь вести". Я затормозил и направил Большую Красную Акулу на обочину шоссе. Незачем рассказывать ему про мышей, подумал я, сам скоро увидит.
Был почти полдень, а нам еще предстояло преодолеть больше сотни миль. Тяжелых миль. Очень скоро, я знал, нам обоим напрочь снесет крышу. Но возвращаться нельзя, а отдыхать некогда. Придется перетерпеть. Регистрация репортеров на феерическую мотогонку "Минт-400" уже началась, и чтобы получить свой звуконепроницаемый номер-люкс нужно добраться туда до четырех. О брони позаботился солидный спортивный журнал из Нью-Йорка, он же выдал денег, на которые мы только что взяли напрокат на Сансет-стрип этот огромный красный кабриолет "Шевроле". И, в конце концов, я – профессиональный журналист и должен подготовить репортаж, чего бы мне это не стоило.
Редакция также выдала мне 300 долларов наличными, и почти все они были уже израсходованы на чрезвычайно опасные вещества. Наш багажник напоминал мобильный склад конфиската наркополиции. У нас было два мешка травы, семьдесят пять катышков мескалина, пять листов промокашки с мощной кислотой, полсолонки кокаина и целый арсенал разноцветных таблеток: разогнаться, притормозить, повопить и посмеяться … а еще кварта текилы, кварта рома, ящик "Бадвайзера", пинта чистого эфира и две дюжины капсул амилнитрита.
Все это мы достали накануне, носились как угорелые по всему округу Лос-Анджелес – от Топанги до Уотса, брали всё подряд. Не то, чтоб без всего этого нам в дороге было не обойтись ? просто когда начинаешь основательно запасаться наркотиками, как правило, трудно остановиться.
Один только эфир вызывал у меня беспокойство. Нет на свете ничего беспомощнее, безответственнее и безнравственнее, чем человек в пучине эфирного делирия. А я знал, что скоро мы доберемся и до этой дряни. Пожалуй, на следующей заправке. Всё остальное мы уже опробовали, и сейчас самое время отведать эфиру. И проделать оставшиеся сто миль в безобразном судорожном оцепенении с текущими изо рта слюнями. Единственный способ сохранить бодрость под эфиром – занюхать побольше амилнитрита – но не весь сразу, а постепенно, так чтобы в Барстоу удержать внимание на дороге на скорости 140 км/ч.
"Да, вот это я понимаю поездка", – сказал мой адвокат. Он перегнулся через сиденье и сделал погромче радио, похмыкивая в такт ритм-секции и полуподпевая-полумыча: "Одна затяжка и вперед1 … "
Одна затяжка, говоришь, дурила. Погоди, увидишь сейчас этих богомерзких мышей. Я едва слышал радио. Оно валялось в углу на заднем сиденье и пыталось оттуда перекричать магнитофон, откуда на всю катушку неслась Sympathy for the Devil . Это была наша единственная плёнка, и мы её крутили по кругу, как безумный контрапункт радио. А еще чтобы поддерживать ритм. Ровная скорость бережет топливо, а тогда это почему-то казалось важным. Да, в самом деле. В таких поездках нужно следить за расходом топлива. Избегать резких ускорений, от которых кровь приливает к затылку.
Мой адвокат заметил автостопщика гораздо раньше, чем я. "Подвезем паренька", – сказал он и, не успел я возразить, как он остановился, а эта несчастная деревенщина, разинув рот в улыбке, уже бежала к машине: "Ни фига себе! Ни разу не катался в кабриолете!"
"Да? – сказал я. – Ну тогда, ты, наверно, готов?" Он радостно закивал, и мы рванули с места.
"Мы твои друзья, – сказал адвокат. – Мы не такие, как все".
Господи, да он рехнулся. "Хватит! – рявкнул я, – А то пиявок напущу". Он усмехнулся, вроде понял. К счастью, в машине стоял такой страшный шум от ветра, радио и магнитофона, что на заднем сиденье парнишка ничего не слышал. Или слышал?
Долго ли мы еще сумеем продержаться, подумал я. Пока один из нас не сорвется и не начнет грузить беднягу? Что он тогда подумает? Ведь эта безлюдная пустыня была последним известным пристанищем "семьи" Мэнсона. Вдруг эта мрачная подробность всплывет в его памяти, когда мой адвокат заверещит, что машину атакуют летучие мыши и огромные скаты. Что ж, в таком случае нам придется отрубить ему голову и где-нибудь закопать. Отпускать ни в коем случае нельзя. Он сразу донесет на нас в местное отделение полиции, и эти захолустные фашисты затравят нас как диких зверей.
Господи! Это я сказал или только подумал? А вдруг сказал? Меня услышали? Я глянул на адвоката, но тот с отрешенным видом следил за дорогой, управляя нашей Большой Красной Акулой на скорости под 180. С заднего сиденья звуков не доносилось.
Может лучше поговорить с пареньком? Если я ему всё объясню, он не будет пугаться.
Ну да, конечно. Я обернулся и одарил его лучезарной улыбкой … любуясь формой его черепа. "Вот что, – сказал я, – надо тебе кое-что уяснить".
Он не мигая уставился на меня. И, кажется, заскрежетал зубами.
– Ты меня слышишь?!!!! – заорал я.
Он кивнул.
– Хорошо, потому что я хочу, чтобы ты знал: мы направляемся в Лас-Вегас на поиски Американской мечты. – Я улыбнулся. – Поэтому мы взяли напрокат эту машину. По-другому никак. Усваиваешь?
Он снова кивнул, но в глазах его был испуг.
– Я хочу, чтобы ты знал всю предысторию. Потому, что это очень суровое задание, сопряженной с чрезвычайным риском для здоровья. Черт, совсем забыл про пиво! Не желаешь?
Он помотал головой.
– Может эфиру?
– Что?
– Не важно. Ближе к сути. Короче, сутки назад мы сидели в коктейль-баре "Поло" в отеле "Беверли Хиллс" – на террасе, разумеется – и вот мы сидим под пальмой, и ко мне подбегает карлик-официант с розовым телефоном и говорит: "Сэр, должно быть, этого звонка вы ждали всё это время".
Я засмеялся, открыл банку с пивом, залив все заднее сиденье пеной, и продолжил.
– И знаешь, он угадал! Я и в самом деле ждал звонка, но не знал только от кого. Улавливаешь?
На лице у парня застыла маска растерянности и ужаса. Меня понесло дальше.
– Я хочу, чтобы ты понимал, человек за рулем – это мой адвокат! А не какой-то псих, я его не на улице подобрал. Да ты взгляни на него! Он не похож на нас с тобой, верно? Это потому, что он иностранец. Самоанец, кажется. Впрочем, какая разница? У тебя нет предрассудков?
– Нет, какой там!
– Я так и думал. Потому что, несмотря на свою национальность, этот человек представляет для меня огромную ценность.
Я метнул взгляд на адвоката, но он был не с нами.
Я врезал кулаком по водительскому сиденью. "Это важно, черт подери! Это всё правда!" Машину неприятно повело в сторону, но она быстро выровнялась. "Убери свои сраные лапы с моей шеи!" – заорал адвокат. Парень, похоже, готов был выпрыгнуть из машины и пуститься наутек. Между нами поползли неприятные вибрации – но почему? Я запутался и отчаялся. Неужели в этой машине общение стало невозможным? Неужели мы опустились до уровня бессловесных тварей?
Потому, что я рассказал правду. Самую что ни на есть. И я чувствовал, что надо непременно разъяснить ему цель нашего путешествия. Мы на самом деле не один час просидели в баре, попивая коктейли с мескалем и лакируя их пивом. Когда мне позвонили, я был готов.
Карлик с опаской приблизился к нашему столику и вручил мне розовый телефон. Я ничего не говорил, только слушал. Потом повесил трубку и обратился к адвокату.
– Это из редакции. Они хотят, чтобы я немедля отправлялся в Лас-Вегас и связался с португальским фотографом по фамилии Ласерда. Все подробности у него. От меня требуется только заселиться в номер, он сам меня найдет.
Мой адвокат посидел молча, потом вдруг ожил. "Черт подери! – воскликнул он. – Я всё понял. Тут пахнет серьезными неприятностями!" Он заправил защитного цвета майку в белые шорты и заказал еще выпить. "В этом деле тебе понадобится много советов юриста, – сказал он. – И вот мой первый совет: возьми напрокат скоростную тачку с откидным верхом и вали из Лос-Анджелеса хотя бы на пару суток. ? Он с грустью покачал головой, ? Выходные коту под хвост, ведь, мне, разумеется, придется ехать с тобой – и нам надо вооружиться".
– Почему бы и нет, – сказал я. – Если и браться за такое дело, то как положено. Нам понадобится приличная техника и куча наличности – хотя бы на наркотики и сверхчувствительный магнитофон, чтобы непрерывно записывать.
– О чём репортаж?
– "Минт-400", самая роскошная внедорожная гонка среди мотоциклов и багги в истории профессионального спорта. Фантастическое зрелище, организованное в честь какого-то толстосума по фамилии Дель Уэбб, владельца фешенебельного отеля в самом центре Лас-Вегаса … Так, по крайней мере, написано в пресс-релизе. Мой человек из Нью-Йорка мне только что его зачитал.
– Как твой адвокат, советую тебе купить мотоцикл. Иначе как ты сможешь правильно освещать гонку?
– Никак. Где можно достать "Винсент Блек Шэдоу"?
– Что это?