Я медленно попятился к двери. За долгие годы общения с наркоманами ты понимаешь, что всё серьезно. Ты можешь повернуться спиной к человеку, но никогда не поворачивайся спиной к наркотику – особенно если он размахивает острым охотничьим ножом перед твоим лицом.
– Прими душ, – сказал я. – Вернусь через двадцать минут.
Я быстро вышел, заперев дверь на ключ и прихватив с собой украденный моим адвокатом ключ от номера Ласерды. Вот бедняга, думал я по пути к лифту. Его отправили сюда выполнять совершенно нормальное задание: фотографировать гонки мотоциклов и багги в пустыне, а он, сам того не подозревая, очутился в запредельном для его понимания чудовищном мире. Он ни за что не разберется, что тут происходит.
Что мы здесь делаем? В чем смысл это поездки? Неужели меня в самом деле на улице ждет большой красный кабриолет? Катаюсь ли я на эскалаторах гостиницы в каком-то наркотическом угаре или же я приехал в Лас-Вегас, чтобы сделать репортаж?
Я запустил руку в карман: ключ с номером 1850. Хоть что-то реально. Итак, сейчас мне надо поставить машину и вернуться в номер … а потом хоть как-то прийти в себя, чтобы разобраться с делами, которые возникнут утром.
С эскалатора в казино ? вокруг игорных столов по-прежнему толпы. Кто эти люди? Что за лица? Откуда они? Карикатуры на торговцев подержанными машинами из Далласа. Но они настоящие. И их чертовски много – все еще стоят вокруг игорных столов в городе посреди пустыни и что-то кричат в четыре тридцать утра в воскресенье. Все еще дрочат на Американскую Мечту, на образ Большого Выигрыша, вырисовывающегося в предрассветном хаосе затхлого казино.
Большая удача в "Силвер-сити". Обыграй крупье и вернешься домой богачом. Почему бы и нет? Я остановился у "Денежного колеса" и поставил доллар на Томаса Джефферсона … двухдолларовая банкнота-фрик11, как всегда думая, что инстинкт не подведет.
Не тут-то было. Еще два бакса в трубу. Сволочи!
Ну же, успокойся. Научись радоваться и проигрышу. Главное – сделать правдивый репортаж, всё как есть, остальное оставим журналам "Лайф" и "Лук" – по крайней мере пока. Съезжая вниз на эскалаторе, я увидел журналиста "Лайф", скрючившегося в телеграфной будке – он что-то вещал какому-то перевозбужденному роботу в конторской ячейке на том побережье. Вроде того: "Лас-Вегас на рассвете – Гонщики еще спят, пыль еще не осела над пустыней, 50000 призовых покоятся в темном сейфе Дель Уэбба в сказочном отеле "Минт" в самом сердце Центра Казино. Обстановка чрезвычайно напряженная. На месте группа журнала "Лайф" (как всегда в сопровождении отряда полиции…) Пауза. "Да, я сказал полиции. В конце концов, это специальный репортаж для "Лайф"…"
Красная акула стояла напротив казино "Фримонт", где я её и оставил. Я отвёз её в гараж – "машина доктора Гонзо, всё в порядке, если у ваших сотрудников появится свободная минутка – пусть натрут её воском к утру. Да, конечно, запишите в счёт номера".
• • •
Когда я вернулся, адвокат был в ванне. Погруженный в маслянистую зеленую воду – раствор каких-то японских солей – он прихватил их в сувенирной лавке гостиницы вместе с новым радиоприемником, теперь включенным в розетку для электробритвы. На полную громкость. Какая-то херня под названием Three Dog Night про лягушку Иеремия, желавшую принести "Радость всему миру".
Сначала Леннон, теперь это, подумал я. На очереди стоны Гленна Кемпбелла о том "куда исчезли все цветы?"
И правда, куда? Цветов в этом городе нет. Только плотоядные растения. Я убавил громкость и заметил рядом с приемником комок пожеванной белой бумаги. Адвокат, кажется, не заметил, что стало тише. Он был окутан клубами зеленого пара, над водой виднелось только полголовы.
– Ты всё это сожрал? – спросил я, подняв комок бумаги.
Он меня не замечал. Я так и знал. Следующие шесть часов до него будет не достучаться. Он заточил целую промокашку.
– Гнусный сукин сын, – сказал я. – Молись, чтобы в чемоданчике оказался торазин, иначе завтра тебе придется очень худо.
– Музыку! – зарычал он. – Погромче. Поставь вон ту кассету.
– Какую кассету?
– Новую. Вон там.
Я поднял приемник и заметил, что в нём встроенный магнитофон. Кассету – Surrealistic Pillow – нужно было только перевернуть. Он уже прослушал первую сторону – на такой громкости, что слышно, наверно, было во всех номерах через все стены в радиусе сто метров.
– "Белый кролик", – сказал он. – Хочу нарастающий звук.
– Ты обречен, – сказал я. – Через два часа я отсюда сваливаю, а потом сюда придут люди с большими дубинками и выбьют из тебя всё говно. Прямо в ванне.
– Я копаю свои могилы – сказал он. – Зеленая вода и "Белый кролик" … Поставь, а не то я тебя …
Из воды взлетела рука с зажатым в кулаке охотничьим ножом.
– Господи, – пробормотал я. В этот момент я понял, что он безнадежен – лежит, обожравшись кислоты, в ванне, размахивает самым острым ножом, что я когда-либо видел, ничего не соображает и требует "Белого кролика". Всё, подумал я, с меня хватит. Больше возиться с этим дегенератом я не намерен. На этот раз он решил убиться по-настоящему. Сам напросился … .
– Ладно, – я перевернул кассету и нажал воспроизведение, – Но сделай мне напоследок одно одолжение, хорошо? Дай мне два часа. Больше я не прошу – всего-то два часа поспать. Подозреваю, что завтра будет очень тяжелый день.
– Разумеется. Я ведь твой адвокат. Я выделю тебе столько времени, сколько тебе нужно, по обычной ставке: 45 долларов в час, но тебе понадобится подушка, так что положи купюру в сто баксов под радио и пиздуй отсюда.
– Может чеком? Пилозубого национального банка. У тебя его примут без удостоверения личности. Меня там знают.
– Как угодно, – сказал он, начиная подергиваться под музыку. В ванной было как внутри огромного неисправного низкочастотного динамика. Мерзкие вибрации, оглушительный звук. На пол натекло воды. Я положил радио как можно дальше от ванны, насколько хватило провода, вышел и закрыл за собой дверь.
Через пару секунд он заорал: "На помощь! Сука! На помощь!"
Я кинулся обратно, думая, что он случайно откромсал себе ухо.
Однако нет … он тянулся из ванной к полочке, на которой лежало радио.
– Дай сюда радио, блядь.
Я выхватил у него приемник. "Дурила! Лезь обратно в ванну! Уйди нахуй от радио!" Регулятор громкости был выкручен до предела, невозможно было понять, что играет, если не помнишь "Белого кролика" по нотам … . я тогда помнил и знал, что песня закончилась … кульминация миновала.
Но адвокат, видимо, пропустил момент. Ему хотелось ещё. "Поставь обратно! – закричал он. – Ещё раз!" Он смотрел невидящими, обезумевшими глазами. Он был на грани какого-то жуткого психического оргазма …
"Включай! – вопил он. – Чтоб хуячило на полную! А как дойдет до той фантастической ноты, где кролик откусывает себе башку, кидай радио мне прямо в ванну".
Я пристально посмотрел на него, крепко держа приемник. "Только не я, – сказал я наконец. – Я бы с удовольствием захерачил тебе в ванну 440-вольтовый скотопогонщик, но только не радио. От взрыва тобой прошибет стену, через десять секунд тебе пиздец, – я рассмеялся. – Черт, а меня заставят давать показания, потащат на вскрытие, будут допрашивать, как всё было – в мельчайших подробностях. Мне это нахуй не надо".
– Херня! – взревел он. – Скажи им, я хотел вскрыться!
Я задумался. "Ладно, – сказал я наконец. – Ты прав. Пожалуй, это единственный выход". Я занес над ванной радио/магнитофон – он был до сих пор включен в сеть. "Погоди, я проверю, всё ли в порядке, – сказал я. – Ты хочешь, чтобы я бросил эту штуку в ванну на кульминации "Белого кролика", так?"
Он улегся обратно в воду с благодарной улыбкой. "Да, блядь, наконец-то. Я уж думал, придется вылезать и ловить горничную, чтобы поручить это ей".
"Спокойно, – сказал я. – Готов?" Я нажал пуск и "Белый кролик" заиграл снова. Почти сразу он завыл и застонал … очередной скоростной забег на вершину, с намерением в этот раз всё-таки взлететь. Он крепко зажмурился, из маслянистой зеленой воды торчали только коленки и голова.
Пока песня двигалась к кульминации, другой рукой я перебирал жирные спелые грейпфруты, сложенные в кучу рядом с умывальником. Самый больший весил почти килограмм. Я ухватил его покрепче, и когда наступила кульминации песни – метнул его в ванну как пушечное ядро.
Адвокат истошно завопил и забился в ванной, как акула над жертвой, расплескивая воду и пытаясь до чего-то дотянуться.
Я выдернул шнур из радио/магнитофона и мигом выскочил прочь из ванной … Аппарат продолжал играть, но теперь он питался от своих безопасных батареек. Пока я пересек комнату и подошел к своему чемоданчику, музыка стихла. Я достал газовый баллончик … . Тут вывалился из ванной мой адвокат, чуть не сорвав дверь с петель. Он смотрел невидящими глазами, но размахивал перед собой ножом как человек, всерьез вознамерившийся что-то порезать.
"Газ! – крикнул я. – Хочешь отведать? – Я помахал баллончиком перед его слезящимися глазами.
Он остановился. "Сссука! – прошипел он. – С тебя ведь станется, так?"
Я рассмеялся, по-прежнему размахивая баллончиком. "Да ладно, тебе понравится. Что может быть лучше прихода от "Мейса" – сорок пять минут на коленях с удушьем и сухом рвотой. Успокоишься в миг".
Он смотрел в мою сторону, пытаясь сосредоточить взгляд. "Подлый бледножопый сукин сын, – пробормотал он. – С тебя ведь станется?"
– А что? Минуту назад ты упрашивал меня убить тебя! А теперь ты хочешь убить меня! Да мне, черт подери, пора уже полицию вызывать!
Он поник. "Копов?"