Ей было жаль огорчать лейтенанта. Тамара снова заколебалась, но вдруг услышала шепот на кухне. Прислушалась. Это разговаривали между собой отец и мать "Он сибиряк, крестьянский сын, уж если полюбил, то крепко, на всю жизнь", - говорил отец. "Но он ей, может быть, не нравится", - пыталась возразить мать. "Понравится! В старое время тоже иногда без большой любви, по сватовству выходили". - "Это верно, - соглашалась мать. - Только ведь теперь у них другое понятие…"
Ах вот как! Значит, они хотят решить ее судьбу за нее?
Вечером она вышла лейтенанту навстречу, в руках коробка. Заученная речь прозвучала торжественно и скорбно.
- Возьмите, Петр. И прошу вас, - она запнулась, не решаясь выговорить "оставьте меня в покое" - прошу… не надо больше.
Лейтенант вспыхнул, прищурился, потом усмехнулся печально.
- Что ж, насильно мил не будешь. А это… оставьте себе на память. Или отдайте кому-нибудь.
Она подняла глаза, но он уже повернулся. Хлопнула дверь, жалобно звякнул звонок.
- Что ты ему сказала? - мать, вышла из столовой, недовольно оглядела дочь. - Эх, обидела человека! Он же от чистой души.
Не слушая ее, Тамара прошла на кухню, торопливо, обжигаясь, выпила стакан чаю, завернула бутерброд, оделась.
В разгоряченное лицо ударил холодный, колючий ветер. "Конечно, мне его жаль. Но я не виновата. Каждая порядочная девушка на моем месте поступила бы так же". Она была даже рада, что все закончилось быстро, без упреков и объяснений.
Качнулся фонарь, метнулась чья-то тень. Тамара испуганно отстранилась. В освещенный круг вышел лейтенант, весь осыпанный снегом.
- Не бойтесь меня, Тамара, - сказал он. - Только ответьте мне на прощание… Вы верите в то, что ваш друг любит вас больше, чем я?
Тамара молчала.
- Ага! - воскликнул лейтенант. - Вы не уверены в его чувствах! Мне Лера кое-что говорила. Но я не хочу повторять. Я хочу только одного, чтобы вы были счастливы.
- Почему вы так думаете, что я не уверена? - с вызовом ответила Тамара. - Вам наговорили…
- Нет, нет! - выкрикнул лейтенант. - Я только предполагаю. Где он, ваш друг, его не было ни вчера, ни сегодня? - Он прислонился к столбу, фуражка упала с его головы.
Тамаре снова стало жалко этого чудака. Ну что, что с ним делать? Она осторожно погладила его волосы, лоб, мокрую от снега щеку!
- Петя, милый, прошу вас…
Он встрепенулся.
- Как вы сказали? Повторите. - Петр отпрянул от столба, схватил ее руку, поцеловал.
- Сумасшедший, из-за вас я могу опоздать на работу.
- А вы подайте заявление об уходе.
- Кто же меня будет кормить?
- Я.
Она надела ему на голову фуражку, взяла под руку, и они быстро пошли через темный сквер по направлению к Буденновскому. Тамара искоса поглядывала на лейтенанта. У него снова было веселое лицо.
Не доходя до проспекта, Тамара остановилась.
- Петя, мы должны поговорить серьезно. Но сейчас у меня нет времени.
- У меня его еще меньше.
- Вот и хорошо. Давайте разойдемся, вы уедете к себе, проверите свои чувства, а я свои, и будущим летом или осенью мы, возможно, встретимся опять, тогда все будет ясно.
Лейтенант вздохнул.
- "Возможно!" - он покачал головой. - Нет, тогда-то уж мы не встретимся.
Он улыбнулся какой-то вымученной улыбкой, и Тамара почувствовала, что за всеми этими недомолвками, вероятно, кроется некая тайна, о которой лучше не расспрашивать. И снова, неожиданно для себя, погладила его по руке…
* * *
Тамара пришла в корректорскую тихая, задумчивая. Сослуживица, пожилая корректорша Людмила Михайловна, вся в мелких подкрашенных букольках, с нарумяненными щеками, оторвалась от газетной полосы и, щурясь, оглядела ее.
- Что-то случилось, Томочка? - пропела она. - На тебе лица нет.
- Случилось. Мне сейчас сделали предложение.
- Боже, это же чудесно. Тот красавец брюнет, с которым я тебя как-то видела?
- Нет, другой.
- Другой? Кто же он?
- Военный. Пограничник из Перемышля.
И Тамара рассказала о событиях последних двух дней: как приехал Петр, как начал ухаживать за ней, как только что на ступеньках редакционной лестницы, прощаясь, сделал предложение. Она ему ничего не ответила, побежала наверх. Он крикнул ей вслед: "Все равно ты расстанешься со своей редакцией!"
Ну как, как ей поступить с человеком, который не хочет ничего слушать и твердит одно?
Людмила Михайловна, считавшая себя специалистом в сердечных делах, пришла в восторг.
- Влюбиться по фотографии и приехать черт знает откуда, чтобы сделать предложение, - это же прелестно, восхитительно! Боже, как романтично! Он меня заинтересовал. Нет, нет, Томочка, - Людмила Михайловна так разволновалась, будто ей самой сделали предложение, - я не видела, но уже представляю себе этого решительного лейтенанта. У меня был когда-то такой же неистовый поклонник. Конечно, он не уедет от тебя просто так.
Приходили и уходили метранпажи, вычитывались и правились полосы, а в перерывах между правкой неугомонная Людмила Михайловна бегала в редакционную библиотеку то за энциклопедическим словарем, то за картой, пока не уточнила, что представляет из себя Перемышль, куда лейтенант зовет Тамару. Сквозь сумятицу мыслей до Тамары доносились восторженные восклицания: "Да это же чудесный древний город - в нем больше десяти монастырей! В окрестностях - старинные усадьбы, замки. Ты будешь жить как в сказке!"
В полночь, когда последняя, четвертая, полоса была вычитана и в корректорской наступило затишье, Тамара попросила у ответственного дежурного разрешения позвонить в Таганрог, в гостиницу судоремонтного завода. "Скажите, у вас живет инженер Саркисов? - спросила она вахтера. - Пригласите его к телефону". - "А что сказать?" - Она замялась: "Скажите - невеста".
Трубка дрожала в ее похолодевшей, влажной руке. В трубке слабо попискивало, где-то далеко, чуть слышно играло радио. Тамара села, у нее подкашивались ноги. "Скорее, Сереженька, - молила она. - Скажи мне только два слова…" - "Вы слушаете, - раздался хриплый голос. - Не отпер он дверь, выругался. Нет, говорит, у меня никакой невесты".
Тамара положила трубку. Посидела с минуту, закрыв глаза. Вошел дежурный со свежим оттиском, поинтересовался:
- Ну, как там у тебя, в порядке?
- Да, - сказала она. - Спасибо.
И удивилась своему спокойному голосу. Неужели в жизни все так просто? Или она еще вообще не знает, что такое жизнь?
II
Свадьба была скромная - только родственники и мать Леры. Подруг Тамара не пригласила, зная, что они ее не поймут.
После свадьбы всей компанией пошли на вокзал. Шли в темноте, стараясь не шуметь. Переулок еще спал, лишь кое-где сквозь щели в ставнях пробивался робкий огонек. Аким и мать Леры, Нина Петровна, рослая, красивая, были навеселе, шли позади всех и пытались иногда нарушить тишину. "Степь, да степь кругом"… Но на них тут же шикали - первая Тамара, за ней остальные: "Люди еще спят". - "А пусть не спят, - возмущалась Нина Петровна, - пусть смотрят, какого орла наша Тамарка отхватила!"
На вокзале, прощаясь, Екатерина Авраамовна и Тамара заплакали. "Живите хорошо, дружно… Бог даст, весной приеду, перед посадками!" - "Не бог даст, - подхватила Нина Петровна, - а зятьки наши пропуск для нас у начальства выхлопочут. Вместе поедем. Смотри, орел! - грозила она Петру своей увесистой рукой. - Не обижай Томку".
Наконец поезд тронулся, в последний раз мелькнули родные лица, слились в желтую полосу фонари, потом полоса оборвалась. Прощай, Ростов!
Тамара села, глядя в темное окно с отражающейся в нем лампочкой. Лампочка мерно подрагивала. "Поехали, поехали", - стучало под полом.
Петр сел рядом, тихо положил руку на плечо жены.
- Может быть, ляжешь, поспишь немного?
Тамара кивнула. Петр сбегал к проводнику, принес постель, быстро и ловко разложил на полке. Тамара легла, не раздеваясь, закрыла полотенцем лицо. Петр подоткнул в ногах жены одеяло и вышел в коридор. "Поехали, поехали!" - стучали колеса. За окном светлело. Мирно курилась розовыми дымками станица, искрились голубовато-серыми боками башни элеватора, по узкой протоптанной в снегу дорожке гуськом бежали ребятишки в школу, приветливо махали руками.
На маленькой станции долго стояли и тронулись снова, когда мимо промчался новенький пустой поезд. Петр успел разглядеть лишь красные кресты и окна с матовыми стеклами. "Санитарный, - догадался он. - Тоже на запад". В душе екнуло, натянулась невидимая струна. "Не журись, лейтенант, - он успокоил себя, - все будет хорошо!"
В Киеве к ним в купе вошли новые попутчики - высокая, худенькая женщина с двумя детьми, - мальчиком и девочкой. Дети шалили, показывали стоящей за окном старушке какие-то знаки. Тамара уловила взгляд Петра: он с нежностью наблюдал за детьми. "Вот и моя участь!" - Тамара почему-то вспомнила корректорскую, редакционную суету. "Неужели все это уже в прошлом?" - спросила она себя. Где-то там, далеко, ее родные - мать, отец, сестра Оленька, ее товарищи и подруги. А здесь только Петр. Тамара с любопытством разглядывала мужа. Она привыкнет к нему, к его широким скулам, к этой складке на лбу. Теперь он стал самым близким для нее человеком. А еще неделю назад они были чужими. Как странно…
Ваша оценка очень важна
Помогите Вашим друзьям узнать о библиотеке
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- РњРѕР№ Р В Р’В Р РЋРЎв„ўР В Р’В Р РЋРІР‚ВВВВВВВВРЎР‚
- Viber
- Telegram