У тебя есть выбор.
– Ты мне противен.
– Ну тогда иди и позови монахиню. Она сгорает от желания послушать наш разговор.
Алисия посмотрела через плечо на монахиню и сжала губы.
– Тебе все это нравится. Ты получаешь от этого удовольствие.
– Это день моей свадьбы. Что же здесь может не нравиться?
Она сделала шаг назад и опустилась на мраморную скамейку. Он подошел к ней так, чтобы видеть ее лицо.
– Алисия, ты понимаешь, что твой отец поклялся держать тебя здесь до тех пор, пока ты не изменишь решения? Тебя это не волнует?
– Нет, ты не первый мужчина, которому я отказала, и, осмелюсь предположить, не последний. Я в монастыре уже около года, и если честно, уже начинаю думать о том, чтобы остаться здесь навсегда.
Остаться навсегда? Он ни на секунду не поверил ей. Несмотря на ее правильную классическую красоту – высокие скулы, тонкие изогнутые брови, – ее глаза, эти сине-фиолетовые глаза излучали какую-то тайну.
Ей настолько же подходило монашеское одеяние, насколько ему пошла бы священническая ряса.
Нет, никогда он так просто не отступал. Он любил рисковать. Смелая, захватывающая борьба за греческую судовую индустрию продолжается. И он достаточно удачливый игрок.
– Твоим домом, Алисия, будет мой дом. И ты моя. Ты – часть моих планов. А если я чего-то захочу, то я от этого не отступлюсь. Я никогда не отступаюсь.
– Эта поразительная черта твоего характера будет более подходящей в каком-нибудь другом месте, – скептически выдавила из себя Алисия.
– Нет никакого другого места. И нет никакого выбора. Ты, наша женитьба – это мое будущее, – сказал он мягко.
Теплый ветерок пробежал по саду, слегка растрепав прядку, выскочившую из ее строгого узла волос. Она даже не сделала попытки пригладить ее.
Ему нравилось смотреть, как солнце скользит по ее плечам и лицу. Оно делало ее волосы золотыми. И голубые вспышки мерцали у нее в глазах.
– Я знаю, кто вы, мистер Патере. И я знаю о ваших успехах. Рассказать, что мне известно?
– Будьте так любезны. Я люблю счастливые истории.
– Чистокровный грек. Родились и выросли в обычном пригороде Нью-Йорка. Ребенком посещали обычную государственную школу до того, как вас приняли в более престижную, достаточно хорошую школу. Но почему же сразу не в Гарвард? Гарвард все-таки лучше.
– Гарвард – для потомственной аристократии.
– Верно. Ваш отец покинул Оиноуссаи обанкротившимся и опозоренным.
– Нет, не опозоренным. Просто нищим. К счастью, в других местах жизнь получше.
– Ваш отец работал на судостроительном заводе, – продолжила Алисия.
– Он был сварщиком, – невозмутимо добавил Кристос, пряча свои эмоции. Он был безгранично предан своим родителям, и особенно отцу. Его преданность отцу и семье поддерживали их во времена невзгод и трудностей.
Быстро, пока она не успела продолжить, он перевел разговор на нее:
– А твой отец, Алисия, унаследовал все свои миллионы. Ты никогда не испытывала ни в чем недостатка. Ты не знаешь, что значит бедность.
– Но вы больше не бедны, мистер Патере. У вас сейчас примерно столько же кораблей, сколько во всей британской торговой флотилии. И сейчас вам несложно найти невесту, которая не отвергла бы ваше предложение о женитьбе.
– Но я не смогу найти другого Дериуса Лемоса.
– То есть на самом деле вы берете в жены моего отца.
Она была великолепна. Кристос слегка улыбнулся, удивляясь несоответствию спокойной внешности девушки ее вспыльчивому характеру. Он неожиданно поймал себя на мысли, какой она будет в постели. Должно быть, пылкой, страстной и горячей.