- Ищете в чем подвох? - засмеялся француз. - Напрасно. Представьте себе, все много проще. Вы тут бываете постоянно, многие, в том числе и хозяин заведения, вас хорошо знают. В этих кварталах живет не так много европейцев, а нам действительно нужны надежные люди. Не тащить же их сюда из Европы? Только лишние расходы. Ну вот мне о вас и сказали. Меня совершенно не интересует ваше прошлое. Просто мне нужен надежный человек в партию, белый человек. Решайтесь, Грант.
И Сэм решился.
- Хорошо, пусть будет так. Куда я должен прийти за контрактом и когда?
- Деловой разговор! - повеселел Реми. - Завтра же все и оформим, а через пару дней отправитесь в дорогу: нам как раз не хватало одного водителя. Адрес, куда вам надо будет прийти, я сейчас дам. Ну что, обмоем соглашение?
Сэм, в ответ, только махнул рукой: плевать - пустыня так пустыня. Изыскательская партия тоже совсем неплохое занятие, к тому же денежное - по крайней мере, он будет занят делом два-три месяца, заработанные деньги помогут продержаться наплаву еще с полгода, а там станет видно. Если вдруг ему повезет, то, может быть, удастся пристроиться к изыскателям из "Нефтедобычи" на более долгий срок, хотя - не стоит сейчас ничего загадывать…
* * *
Выезжали душным вечером, когда после дневного зноя город, казалось, раскалился добела. Маленькая колонна тяжелых грузовиков осторожно пробралась по узким улочкам предместья и выкатила на широкое, современное шоссе, ведущее на юго-восток.
Сэм сидел за рулем первого грузовика - далеко не нового, без кондиционера в кабине, но мотор гудел ровно, а в крытом брезентом кузове плотно стояли большие бочки с горючим и водой. Рядом с Грантом устроился проводник - нанятый Реми местный парень по имени Махтджуб, с правильными чертами смуглого лица и неожиданными для черноволосого и смуглого араба голубыми глазами.
- Настоящий бербер, отличный знаток пустыни! - знакомя их, отрекомендовал проводника Реми. Сэм критически оглядел поджарую фигуру Махтджуба, казавшегося рядом с рослым Грантом подростком, и молча протянул ему руку, пожав узкую ладонь.
И вот они рядом в кабине. Грант поглядел в боковое зеркальце - сзади по шоссе растянулись еще шесть крытых грузовиков. Второй ведет Отто - малоразговорчивый седоватый блондин лет под шестьдесят, но еще крепкий, как мореный дуб. Следом идет грузовик Пьера - почти до глаз заросшего сивой шерстью верзилы, со шрамом на бандитской физиономии; водитель четвертого - Шардон - южанин. Почему его прозвали южанином, Сэм не знал, а спрашивать у своих новых товарищей ему пока не хотелось. Пятый грузовик доверили Бастьону - ничем не приметному, тихому человеку, - такие обычно бывают "подкаблучниками" у своих крикливых, неопрятных жен, очень любят детей и молчаливо сносят любые насмешки. Шестым грузовиком правил молодой француз по имени Жак - франтоватый, смешливый, задиристый, с татуированными руками завсегдатая портовых притонов. Замыкал колонну фургон с технической группой специалистов компании - пять или шесть молчаливых людей, которых Сэм увидел только перед отъездом. Их машину вел средних лет итальянец, к которому все обращались просто: "Эй, Фиат!"
Месье Реми с ними не поехал - начальником экспедиции оказался высокий тощий господин, назвавшийся Домеником. Грант заметил, что остальные водители слушались его беспрекословно. Ну что же - господин Доменик так господин Доменик! Плевать! Задаток выплатили без обмана - вот они, денежки, лежат в нагрудном кармане рубахи, - а там все будет видно…
- Ты правда бербер? - протягивая Махтджубу сигарету, недоверчиво поинтересовался Сэм. - Отчего у тебя глаза голубые? Французы крови подмешали?
- Нет, - усмехнулся проводник. - Среди берберов голубые глаза далеко не редкость. Мы называем себя имазиген или имаджиген, что означает "свободный народ", а вообще у берберов много разных племен: шлех, рифы… Мы жили здесь еще до арабов.
- Вот как? - удивился Грант. - Разве вы сами не арабы?
- Не совсем. Арабы пришли сюда, в Северную Африку, в седьмом веке. Знаешь про Отелло и Дездемону? Так вот Отелло был бербером.
- Почему же его тогда во всех театрах изображают чернокожим?
- Распространенная ошибка, - тонко улыбнулся Махтджуб. - Греки называли берберов "маурос", черными, отсюда и пошло. Ты, похоже, тоже не чистый француз, судя по произношению.
- Из Штатов, - Сэм протянул тяжелую руку и дружески похлопал проводника по плечу. - Надеюсь, мы будем добрыми приятелями? Дома я учился в университете, но пришлось бросить, не стало денег. Вот так. А когда не хватает денег, человека часто мотает по свету.
- Я тоже студент, - сообщил о себе проводник. - Подрабатываю. Ты впервые идешь в пустыню?
- Да, - Сэм приоткрыл стекло и выбросил окурок. Снова поднял стекло: лучше духота в кабине, чем мелкая, моментально забивающаяся в рот и нос африканская пыль. - Пустыня она и есть пустыня. Тишина и пустота, кругом песок, жара, миражи на горизонте, жажда, верблюды…
- Ты мало знаешь, - усмехнулся Махтджуб. - Мы, берберы, относимся к пустыне как к живому существу, которое днем мучается от палящего солнца, а ночью празднует свое освобождение от пекла. И так тысячи лет, день за днем. Увидишь, насколько прекрасна пустыня при луне.
Сэм только иронически хмыкнул в ответ.
- Это трудно понять поначалу, но мы будем ехать ночами, а днем спать: так лучше и для машин, и для людей. Если постараешься быть внимательным, то пустыня потихоньку начнет приоткрывать перед тобой свои тайны, - пояснил проводник.
- Там живет кто-нибудь? - недоверчиво покосился на него Грант.
- Да. Кочевые племена. Есть змеи, волки, саблерогие антилопы-ориксы, изредка попадаются деревья у колодцев.
- Тянутся, как похоронная процессия, - недовольно буркнул Сэм, поглядев в боковое зеркальце и резко прибавил скорость. - Что за люди едут в фургоне, не знаешь? Какие-такие специалисты? И что за человек наш начальник, Доменик?
Бербер в ответ только пожал плечами и начал мурлыкать себе под нос протяжную старинную песню. Неожиданно он замолк и повернулся к Гранту:
- Самое главное в пустыне - никогда не терять присутствия духа. Чтобы с тобой ни случилось, надо всегда верить, что обязательно встретишь людей и найдешь воду. И не бояться миражей.
- А что может случиться? - удивленно поднял брови Сэм. У нас в кузове полно горючего и воды. И мы все вместе. Целый караван.
- Да, но мы все недостаточно хорошо знаем друг друга. У нас раньше так никогда не ходили в пустыню. Караванщики подбирались, как экипаж на корабле, а арабы были и прекрасными мореходами.
- Как же, знаю, читал, Синдбад-мореход, - засмеялся Сэм. - Скоро нам сворачивать?
- Еще полночи пути, - ответил Махтджуб и снова негромко затянул заунывный мотив…
* * *
На дневку расположились с восходом солнца. Доменик передал по портативным рациям, которыми был снабжен каждый водитель, приказ остановиться между двумя холмами. Грант послушно приткнул свой грузовик к чахлому одинокому дереву, похожему на скрюченного корчами уродца, скинул осточертевшие сандалии и, открыв дверцу, с удовольствием ступил босыми ногами на остывший за ночь песок. Махтджуб закурил, усевшись на подножку грузовика.
Подъехали остальные, Отто вылез из кабины тяжело, вытирая большим клетчатым платком потное широкое лицо и красную шею. Не говоря ни слова, буквально рухнул на песок, даже не постелив одеяла. Подошел Пьер с бутылкой спиртного в руках, Бастьен принес походный примус. Поставив свои грузовики, притащились усталые Шардон, Жак и Фиат. Пьер сунул каждому в руки по маленькому пластмассовому стаканчику и разлил виски.
- Лучшее средство от жары, - повторил он слова Реми.
- Не увлекайтесь, - предупредил как из-под земли выросший Доменик. - Поесть и спать. Впереди еще долгий путь и надо быть свежими.
- Здесь нет дорожной жандармерии, месье, - шутовски поклонился ему Пьер, но осекся под ледяным взглядом Доменика.
Сэм отметил про себя, что "инженеры", как он окрестил ехавших в фургоне, к компании водителей, похоже, не собираются присоединяться. Интересно, с кем будет завтракать Доменик - с "инженерами", или останется здесь?
Доменик не остался. Широко шагая длинными худыми ногами, он направился к фургону. "Ну и черт с ним", - лениво подумал Грант, ища глазами Махтджуба. Тот, сидя на подножке грузовика, разворачивал сверток с бутербродами. На призывный жест Сэма он только отрицательно качнул головой и грустно улыбнулся.
Бастьен быстро разжег примус; зашипело на сковороде мясо, вскипела вода и заварили кофе. Над пустынными, залитыми призрачным светом раннего утра холмами, поплыл дразнящий аромат мокко. Заговорщически подмигнув, Пьер притащил еще одну бутылку. Выпили. Ели молча, жадно, как едят уставшие от тяжелой физической работы здоровые мужчины. Допив кофе, Сэм закурил и, обращаясь ко всем сразу, сказал:
- Наш проводник утверждает, что пустыня полна тайн и загадок. Ночью он рассказывал мне про старые города, еще сотни лет назад скрытые песком.
Отто сходил к машине и принес колышки для палатки. Пьер, пустив в горлышко пустой бутылки из-под виски клуб сигаретного дыма, заметил:
- Эти арабские мартышки все время тщатся что-то придумать, как будто от этого они станут умнее.
- Зря ты так… - длинно сплюнул Фиат. - Я тоже не раз слыхал о городах, засыпанных песком. Наверное, если точно знать где они, можно разбогатеть, найдя древние клады. Куча денег! Золото, да еще древнее, в Европе или Штатах просто оторвут с руками.
Бастьен молча пил кофе мелкими глотками, полуприкрыв темные глаза: разговор, казалось, его нисколько не интересовал. Шардон, лежа на животе, покуривал трубку.