Ей было известно о слежке, которую он установил за ней, потому она и решилась на такой шаг. Он слишком оберегал ее. И потому, стоило ей только заикнуться, что собирается замуж за Кита, и…
Но вот того, что он вздумает запереть ее здесь, словно героиню какой-нибудь глупой мелодрамы, она не ожидала, иначе ни за что не попалась бы в эту ловушку. Наверное, он спланировал все заранее, после того, как она позвонила и сказала, что им нужно поговорить о чем-то важном.
– У-у! – взвыла Эмеральда, отчаянно тряся деревянный барьер, прикрепленный каким-то заботливым папашей викторианской эпохи к оконной раме, чтобы уберечь маленьких детей от падения. Изо всех сил стукнув кулаком по барьеру, она поморщилась, но тут же забыла о боли: барьер как будто слегка качнулся… Тряхнула его еще раз. Действительно, поддается.
Воспрянув духом, Эмеральда оглядела комнату в поисках какого-нибудь орудия. Не найдя ничего подходящего, она снова принялась трясти барьер, на этот раз значительно сильнее. Он уже едва держался, и Эмеральда, упершись одной ногой в стену, резко и сильно дернула на себя деревянную перегородку. Старая рама треснула, а девушка, не удержавшись, рухнула на пол, крепко сжимая обеими руками побежденный барьер.
Однако радоваться было еще рано: комната находилась на третьем этаже – слишком высоко, чтобы просто спрыгнуть на землю. Между окном темницы и свободой находилось как минимум пятьдесят футов.
Какая досада, что она так разоделась – хотела произвести на отца впечатление серьезной взрослой женщины! В джинсах и кроссовках было бы сподручней спускаться вниз по водосточной трубе, нежели в туфлях на высоких каблуках и в элегантном узком платье, Эмеральда скинула туфли и швырнула их в окно на розовую клумбу. Потом стянула чулки и, поскольку карманов на платье у нее не было, сунула их в бюстгальтер. Обойтись без чулок она не могла: туфли на шпильках на босу ногу в пять минут превратили бы ее ступни в сплошную мозоль, а ей только этого сейчас и не хватало.
Сумочки у нее с собой не было – она оставила ее в кабинете отца. Вот хитрец! Стоило ей только сказать, что собирается выйти замуж за нищего художника, как он попросил ее высказать свое мнение насчет старинных игрушек, которые якобы нашел недавно в старой части дома.
Эмеральда, окончив курс в институте изящных искусств, стала работать на аукционе, где пришла в совершенный восторг от антикварных игрушек. Отец был страшно разгневан, что она – наследница огромного состояния – вообще пошла работать. Он хотел, чтобы его дочь навсегда осталась дома, где он мог бы постоянно следить за ней, пока не найдет подходящего супруга. И вот он наконец признал ее компетентность как эксперта по старинным вещам.
Обычно Эмеральда не была столь легковерной, но, узнав о целом ящике старинных игрушек, без малейших колебаний направилась в детскую. И поняла, что произошло, только когда отец захлопнул за ней дверь и запер на ключ.
«Гордыня всегда предшествует падению», – с досадой подумала Эмеральда. Конечно, никаких игрушек и в помине не было. А если бы и были, отец пригласил бы настоящего эксперта, а не стал бы консультироваться со своей строптивой дочерью.
Эмеральда бросила на дверь испепеляющий взгляд и, чтобы побег не был обнаружен слишком скоро, подперла ее единственным имевшимся в комнате стулом, а потом, задрав повыше юбку, перекинула ногу через подоконник.
– Даю вам на все про все двадцать четыре часа. Броди, – буркнул Карлайзл, когда они уже спускались по ступеням от парадной двери. – Мне не хотелось бы затягивать это дело.
– Сделаю все, что необходимо.