Галльский дух мистер Кэрилла прорвался сквозь внешнюю оболочку британской чопорности. Жюстен ударил кулаком по ладони и убежденно воскликнул:
- Нет, он будет наказан! Богом клянусь!
Сэр Ричард простер руки, и в его грустных глазах наконец-то вспыхнул огонек злобной радости.
- Так вы поплывете со мной в Англию, Жюстен?
Но мистер Кэрилл опять терзался душевными муками.
- Погодите! - вскричал он. - О, погодите же!
В его печальном немигающем взоре было столько же мольбы, сколько во взгляде сэра Ричарда.
- Ответьте мне как на духу, скажите по совести, вы всей душой верите, что моя матушка хотела бы, чтобы я так поступил?
Эверард, этот одержимый идеей мщения человек, чей изнуренный неотступными мрачными мыслями разум застилала тьма всякий раз, когда речь заходила о деле его жизни, на миг замялся, а потом убежденно ответил:
- Как человек, обязанный заботиться о спасении своей души, отвечаю вам честно: да, верю. Больше того, знаю. Вот! - Он дрожащими пальцами извлек из ящика стола старое письмо и протянул его Жюстену. - Это ее собственноручное послание. Перечтите его снова.
Пока молодой человек вглядывался в изящные готические буквы, сэр Ричард вслух произносил слова, которые выучил наизусть и которые звенели у него в ушах с того дня, когда останки Антуанетты были преданы земле: "Не извещайте его о существовании Жюстена, разве что Вам будет угодно поставить его в известность об этом, чтобы покарать за жестокость, с которой он покинул меня".
- Это глас вашей матери, взывающей к вам из могилы, - твердил одержимый старик с таким упорством, что изрядная доля его чувства в конце концов передалась и Жюстену, зеленые глаза которого загорелись каким-то сверхъестественным огнем. Выражение бледного лица сделалось язвительно-насмешливым.
- Вы в это верите? - спросил он, и пылкие нотки в голосе выдали его истинное настроение.
- Клянусь спасением души, - повторил сэр Ричард.
- Тогда я с радостью приложу руку к нашему общему делу, - Жюстен уже пылал праведным гневом. - Мне тут подумалось… всего лишь фантазия, но она повергла меня в трепет. Вы доказали мне свою правоту. Я поплыву с вами в Англию, сэр Ричард, и посмотрю, достоин ли милорд Остермор имени, которое носит. А я, человек, не имеющий права ни на какое имя, избираю своим именем Правосудие!
Внезапно охватившее Жюстена воодушевление так же быстро покинуло его. Он упал в кресло, вновь погрузившись в раздумья и немного устыдившись своего неожиданного порыва.
Сэр Ричард с мрачной радостью взирал на своего воспитанника.
За окнами в небе Парижа грохотал гром, резкий, пронзительный и трескучий, как хохот сатаны.
Глава 2
В "Адаме и Еве"
Солнечным майским днем мистер Кэрилл вылез из кареты во дворе гостиницы "Адам и Ева" в Мэйдстоуне. Высадившись накануне вечером в Дувре, он рано поутру расстался с сэром Ричардом Эверардом; приемный отец Жюстена отправился в Рочестер, чтобы уладить дела короля с епископом Эттербери, который плел нить заговора, а молодой человек должен был ехать в Лондон в качестве посланника короля Якова к графу Остермору, уже предупрежденному о прибытии Жюстена и ожидавшему его.
В Мэйдстоуне мистер Кэрилл намеревался отобедать и возобновить путешествие, воспользовавшись вечерней прохладой. Сегодня он надеялся добраться хотя бы до Фарнборо и заночевать там.
Навстречу знатному господину вышли хозяйка гостиницы, управляющий, конюх и его помощник. Мистеру Кэриллу отвели отдельную комнату наверху, но, прежде чем подняться к себе, он заглянул в буфет осушить бокал вина и подробно обсудить с хозяйкой предстоящий обед. Жюстен был дотошен по натуре и считал, что всяк, кто поручает заказ яств слугам, уподобляется животным, для которых еда - лишь средство насыщения. Такие вопросы, по его мнению, нельзя было решать походя. Выбирать блюда следовало вдумчиво и без спешки.
Мистер Кэрилл потягивал рейнвейн, слушал хозяйку, перечислявшую яства, и вносил поправки, а иногда - и встречные предложения. Тем временем на постоялый двор вбежала иноходью маленькая коренастая лошадка, несшая на спине всадника в видавшем виды одеянии табачного цвета, тоже маленького и коренастого. Вновь прибывший бросил уздечку подручному конюха, которого сочли вполне достойным встретить такого захудалого гостя, легко соскочил с лошади, достал огромный пестрый носовой платок, и сняв треуголку, стал отирать пот со лба и свежих, почти по-детски розовых щек. Пока он приводил себя в порядок, его крошечные блестящие голубые глазки внимательно разглядывали экипаж мистера Кэрилла, из которого его слуга Ледюк как раз извлекал дорожный сундучок. Подвижные губы незнакомца сложились в удовлетворенную ухмылку.
Продолжая промокать лицо, он вошел в гостиницу и направился к буфету, ориентируясь на доносившийся оттуда разговор. При виде мистера Кэрилла, стоявшего в вальяжной позе, глазки его сверкнули. Так блестят глаза человека, повстречавшего приятеля, или, скорее, глаза охотника, заметившего дичь.
Человек приблизился к стойке, заискивающе поклонился мистеру Кэриллу, отвесил виноватый поклон хозяйке и попросил плеснуть ему эля - очистить горло от дорожной пыли.
Хозяйка велела буфетчику обслужить коротышку и отправилась отдавать важные распоряжения касательно трапезы мистера Кэрилла.
- Жаркий нынче денек, сэр, - заметил круглолицый незнакомец.
Мистер Кэрилл вежливо согласился и, пока тот прихлебывал эль, осушил свой бокал.
- Прекрасное пиво, сэр, - сказал круглолицый. - На диво доброе пиво! Со всем уважением, сэр, советую вашей милости отведать освежающего английского эля.
Мистер Кэрилл поставил свой бокал и покосился на незнакомца.
- Что заставляет вас думать, сэр, будто я чужак среди людей, придумавших этот напиток? - осведомился он.
На круглой физиономии появилось выражение удивления:
- Так вы англичанин, сэр! Бог мой! А я-то думал, француз.
- То, что вы вообще думали обо мне, - большая честь для меня, сэр.
Незнакомец смутился.
- Черт возьми, я просто брякнул наобум! Надеюсь, ваша милость извинит меня за это.
Он снова улыбнулся, и его маленькие глазки весело блеснули.
- Осмелюсь утверждать, что ваша милость простит меня, если отведает эля. Я знаю в нем толк, Богом клянусь. Сам пивовар. Меня зовут Грин, сэр, Том Грин, ваш покорный слуга.
Сказав это, он испил эля с таким видом, будто поднимал бокал за всех пивоваров на свете. Мистер Кэрилл взирал на него совершенно невозмутимо и чуть пренебрежительно.
- Похоже, вы твердо намерены воздать мне почести, - проговорил он. - Должен признать, что ваши рассуждения об освежающих напитках весьма грамотны, но я не любитель эля, сэр, и не смогу пристраститься к нему, доколе во Франции не засохнет виноградная лоза.
- О! - восхищенно выдохнул мистер Грин. - Франция - великая страна, не правда ли, сэр?
- Сейчас здесь мало кто так думает, но не сомневаюсь, что Франция вполне заслуживает вашего лестного мнения.
- А Париж! - не унимался мистер Грин. - Говорят, это роскошный город, чудо всех веков. Кое-кто, черт возьми, даже считает, что Лондон - горстка лачуг в сравнении с ним.
- Неужели? - безразличным тоном отозвался мистер Кэрилл.
- Так вы не согласны? - с жаром спросил мистер Грин.
- Фи! Чего только не болтают люди, - проворчал мистер Кэрилл и вышел из питейного зала, мурлыча себе под нос какую-то французскую песенку.
Мистер Грин угрюмо посмотрел ему вслед, потом повернулся к стоявшему неподалеку буфетчику.
- Какой неразговорчивый человек, - заметил он. - Бирюк, да и только.
- Может, ему просто не по нраву ваше общество? - простодушно предположил буфетчик.
Мистер Грин смерил его взглядом.
- Похоже на то, - прошипел он. - Долго ли он здесь пробудет?
- Вы упустили прекрасную возможность узнать это от него самого, - ответил буфетчик.
Круглая физиономия мистера Грина слегка вытянулась, и он задал свой следующий вопрос:
- Когда вы намерены жениться на хозяйке?
Буфетчик вытаращил глаза.
- Господи! - вскричал он. - Жениться на… Вы что, спятили?
Мистер Грин скорчил удивленную мину.
- Наверное, я что-то путаю. Вы сбили меня с толку своей дерзостью. Налейте-ка еще кружечку.
Мистер Кэрилл, между тем, поднялся в отведенную ему комнату. Он с удовольствием отобедал, а потом развалился в кресле, уперев ноги в подставку и расстегнув кафтан. В одной руке он держал трубку, в другой - томик стихов Гея, рядом на столе стоял графин с вишневой наливкой. Но в неге и спокойствии пребывало только тело, о чем свидетельствовали и потухшая трубка, и почти непочатый графин, и полное невнимание к изящным рифмам и причудливым образам мистера Гея. Легкий игривый нрав, которым наградили молодого человека природа и его несчастная мать и который он сумел сохранить, несмотря на суровое воспитание, данное приемным отцом, сейчас был скован, будто путами.