"Самолюбие и злоба - из этого смешана вся революция"… "Голод. Холод. Стужа. Куда же тут республики устраивать? Родится картофель да морковка. Нет, я за самодержавие. Из теплого дворца управлять "окраинами" можно. А на морозе и со своей избой не управишься. И республики затевают только люди "в своем тепле" (декабристы, Герцен, Огарев)…" "…да я нахожу лучше стоять полицейским на углу двух улиц - более "гражданским", более полезным, более благородным и соответствующим человеческому достоинству, - чем сидеть с вами "за интеллигентным завтраком" и обсуждать чванливо, до чего "у нас все дурно", и до чего "мы сами хороши", праведны, чисты и "готовы пострадать за истину"… Боже мой: и мог я несколько лет толкаться среди этих людей. Не задохся, и меня не вырвало…. Главное, как они "счастливы" и как им "жаль бедную Россию". И икра. И двухрубельный портвейн"… "В "социальном строе" один везет, а девятеро лодырничают… И думается: "социальный вопрос" не есть ли вопрос о девяти дармоедах из десяти, а вовсе не о том, чтобы у немногих отнять и поделить между всеми. Ибо после дележа будет четырнадцать на шее одного трудолюбца: и окончательно задавят его. "Упразднить" же себя и даже принудительно поставить на работу они никак не дадут, потому что у них "большинство голосов", да и просто кулак огромнее"… (Не в бровь, а в глаз: увы, не только коммунистические страны, но и свободный мир так страдает сейчас от полных бездельников, неизбежно, благодаря раковому заболеванию демократии - этатизму - переполнивших и затопивших государственный, профсоюзный, учебно-культурный и прочий административный аппарат: уже работники задыхаются в пучине бездельников, но бездельники-то цепки, крикливы и, увы, жизнестойки…) "Революция имеет два измерения - длину и ширину, но не имеет третьего - глубины. И вот по этому качеству она никогда не будет иметь светлого, вкусного плода, никогда не завершится……Революция всегда будет с мукою и будет надеяться только на "завтра"… И всякое "завтра" ее обманет и перейдет в "послезавтра"……В революции нет радости.
И не будет. Радость - слишком царственное чувство, и никогда не попадет в объятия этого лакея. Два измерения: и она не выше человеческого, а ниже человеческого. Она механистична, она материалистична"…
Что же - правоверный монархист Розанов? Это с его-то ироническим и скептическим умом? Просто он очень умен и очень зорко и, главное, непредубежденно видит. Он видит, что и начинатели большевизма - тоже из "своих тепленьких мест": дворянско-помещичьих (Ленин, Чичерин, Осинский, кн. Оболенский и множество других), буржуйских (тот же Троцкий и множество других). Он видит ясно и вечное откладыванье на завтра "спелого плода" социализма: поработайте во славу и на пользу не детей даже, а внуков, а внуки - на пользу своих внуков: и так - до бесконечности. Но при этом мы-то, каста вождей, будем цепко держаться за свои бездельные места - и для всего потомства нашего до второго пришествия… А рабочий класс - это как-то сбоку - если и выйдут вожди из него, то больше на сержантские теплые места - не выше. А православный монархизм Розанова… Его "руссизм"? "Симпатичный шалопай-да это почти господствующий тип у русских". Иногда и Ивано-Карамазовские мысли гнетут Розанова. "Родила червяшка червяшку. Червяшка поползала. Потом умерла. Вот наша жизнь"… Не боится он и темной бытийной бездны:,…. все-таки есть что-то такое Темное, что одолевает и Бога. Иначе пришлось бы признать "не благого Бога". Но этого вынести уже окончательно не может душа человеческая… Не человек умрет, а душа его умрет, задохнется, погибнет. И на конце всего - бедные мы человеки"… И, колеблющийся, сомневающийся, часто предпочитающий библейского Бога с Его избранным народом многочадных патриархов, с его плодовитыми стадами и патриархальным многоженством и культом семейной радости - Христу, "открывающемуся слезам", Христу, убивающему смех, веселье, пестроту и радость жизни (гениальный очерк Розанова Об Иисусе Сладчайшем…). Но - Христос - "Лицо бесконечной красоты и бесконечной грусти". И Розанов все-таки остается православным, ибо если можно жить без Христа, то болеть и, главное, умирать можно только с Христом, "открывающимся слезам". "Западное христианство, которое боролось, усиливалось, наводило на человечество "прогресс", устраивало жизнь человеческую на земле, - прошло совершенно мимо главного Христова. Оно взяло слова Его, но не заметило Лица Его. Востоку одному дано было уловить Лицо Христа… Взглянув на Него, Восток уже навсегда потерял способность по-настоящему, по земному радоваться, попросту - быть веселым; даже спокойным и ровным. Он разбил вдребезги прежние игрушки, земные недалекие удовольствия, - и пошел, плача, но и восторгаясь, по линии этого темного, не видного никому луча к великому Источнику "своего Света""… "Темные лучи солнца"… Все это так. Но есть не только монастырь и слезы, но и пашня, которая кормит тот же монастырь и скорбящих. Розанов же вообще не принимает монашества. "Вот девство. - "Я задыхаюсь! Меня распирает!" - "Нельзя". Вот монашество… - "Не могу!!!!" - "Нельзя!" - "Умираю!!!" - "Умирай!" Неужели, неужели это истина? Неужели это религиозная истина? Неужели это - Божеская правда на земле?"
У Розанова религиозное сознание, сама религия связана с полом: "Связь пола с Богом - большая, чем связь ума с Богом, даже чем связь совести с Богом, - выступает из того, что все а-сексуалисты обнаруживают себя и а-теистами…" И Розанов убежден в принципиальной, так сказать, и фактической импотентиости позитивистов, революционеров, коммунистов, атеистов. Вообще, социализм-атеизм-коммунизм-это обезбоженный и бесплодный аскетизм, убивающий и пол, и цветение и красоту жизни, и саму жизнь.
И нельзя убить эту жажду Откровения Божественного, нельзя убить и метафизику, которая "живет не потому, что людям "хочется", а потому, что сама душа метафизична. Метафизика - жажда… Это - "голод души", не могущей остановиться перед закрытыми наглухо воротами. А что же за ними?! Мечта? Фантазирование? Да ведь и сама-то "жизнь-раба мечты. В истории истинно реальны только мечты. Они живучи… Перед этим цепким существованием как рассыпчаты каменные стены, железные башни, хорошее вооружение. Против мечты нет ни щита, ни копья. А факты - в вечном полинянии".
Да и есть ли эти самые "чистые факты"? Вот Л. Д. Ржевский рассказывал мне, что в Швеции, в Лунде, в музее есть зал, посвященный шведской победе над Петром под Полтавой. Да прочтите, скажем, реляции об одном и том же сражении в последней мировой войне, опубликованные немцами - и советскими военачальниками, немецким Вермахтом - и ставкой Главнокомандующего английскими или французскими силами… Вот вам и факты! Нет, легенды народные - или фантазирование художника - много сильнее и правдивее… А любая мечта сильнее фактов - и мы видим это сейчас на всей мировой арене нашего сегодня. Кто мог бы, скажем, предугадать панисламскую мечту Хомейни…
И уже после Октября писал в "Апокалипсисе нашего времени": "Хороши же социалисты и вообще всероссийская демократия: скормить, все отечество скормить, лютейшему врагу… Но нельзя не сказать: хороши и "лучшие люди России", начинавшие революцию в такую роковую войну, и, как оказалось потом, ничего решительно не предвидевшие. Ленин и социалисты оттого и мужественны, что знают, что их некому будет судить, что судьи будут отсутствовать, так как они будут съедены".
Но, еще и много раньше, в "Опавших листьях", Розанов предвидел, как и Леонтьев до него, что "европейская цивилизация погибнет от сострадательности… Механизм гибели европейской цивилизации будет заключаться в параличе против всякого зла, всякого негодяйства, всякого злодеяния: и в конце времен злодеи разорвут мир. Заметьте, что уже теперь теснится, осмеивается, пренебрежительно оскорбляется все доброе, простое, спокойное, попросту добродетельное. Он зарезал 80-летнюю бабку и ее 8-летнюю внучку. Все молчат. "Не интересно". Вдруг резчика "мещанин в чуйке"… полоснул по морде. Все вскакивают: "он оскорбил лицо человеческое", он "совершил некультурный акт". Так что собственно (погибнет) не от сострадательности, а от лжесострадательности… В каком-то изломе этого…… "Гуманность" (общества и литературы) и есть ледяная любовь… Смотрите: ледяная сусулька играет на зимнем солнце и кажется алмазом. Вот от этих "алмазов" И ПОГИБНУТ ВСЕ…"
Пессимизм? Но ведь как трудно возразить на эти взгляды, на эти предвидения Розанова. Розанов противоречив? Да, он упрекает - так году в 1912 - Леонтьева: "…мысли его? Они зачеркиваются одни другими"… Но сам Розанов сплошь противоречит себе, иногда почти одновременно приходя к прямо противоположным заключениям. И это - его великое достоинство. Ведь непротиворечивы, во всем прямолинейны или педантичные тупоумцы, или фальшивомонетчики жизни. Построить всецело целостную и непротиворечивую систему взглядов - это всегда создать кривое зеркало бытия, всегда и во всем изменчивого, противоречивого. Диалектику бытия и диалектику мысли фактически отрицают не только глупцы (т. е., в первую очередь, диалектические материалисты), но и сам Гегель. Бытие не вколотишь в рамки любой стройнопоследовательной системы. И в афоризматических фрагментах Розанова, в его бесконечных противоречиях, больше подлинного дыхания жизни, чем в стройных хороминах классической школьной философии…
Б. Филиппов