- Я купил ее у нашего торгового редактора. ему она стала не по карману, - отвечал мюнцер. - он здорово злится, всякий раз когда видит, как я залезаю в его бывшую "шикарную" машину. это даже забавно. а вы знаете, что едете со мной на свой страх и риск? если сломаете себе шею, будете отвечать сами.
И они поехали.
Глава третья
Четырнадцать убитых в калькутте
Самое правильное - поступать неправильно
Улитки ползают по кругу
Коридор был пуст. в торговой редакции горел свет, там не было ни души, дверь стояла настежь.
- Жаль, что мальмю уже здесь, - с сожалением сказал мюнцер, - опять не увидел своей машины. минуточку, давайте послушаем, что творится в мире.
Он рывком открыл дверь. стучали пишущие машинки, из телефонных кабин, теснившихся вдоль одной из стен, доносились приглушенные голоса стенографисток.
- Есть что-нибудь важное? - крикнул мюнцер в этот шум.
- Речь рейхсканцлера, - ответила одна из женщин.
- Так я и знал, - сказал редактор, - этот тип испакостит мне своей болтовней всю первую полосу. полный текст имеется?
- Вторая кабина принимает уже вторую треть.
- Немедленно в машину, а потом ко мне, - приказал мюнцер, закрыл дверь и повел фабиана в помещение политической редакции. снимая пальто, мюнцер указал на письменный стул.
- Полюбуйтесь на этот хлам! бумажная лавина! он порылся в ворохе только что поступивших
Сообщений, точно портной, ножницами обкромсал одни, другие выбросил в корзину, сказав при этом:
- Марш в корзинку!
Затем позвонил, заказал рассыльному в форменной куртке бутылку мозельского, два стакана и сунул ему деньги. в дверях рассыльный столкнулся со взволнованным и запыхавшимся молодым человеком.
- Только что звонил шеф, - едва дыша, проговорил он. - мне пришлось убрать пять строк из передовицы. ввиду последних сообщений они уже устарели. я сейчас прямо из наборного цеха, снял эти пять строк.
- Ну, вы и шельма, - сказал мюнцер. - разрешите вас познакомить. доктор заблудший, у него впереди большое будущее. "заблудший" - это псевдоним. господин фабиан.
Оба пожали друг другу руки.
- Но в колонке-то, - растерянно пробормотал заблудший, - теперь пять свободных строк.
- И что же надо делать в таком из ряда вон выходящем случае? - спросил мюнцер.
- Заполнить пустоту, - отвечал тот. мюнцер кивнул.
- А запаса в наборе не осталось? - он порылся в оттисках. - увы нет. худо дело. - он быстро просмотрел сообщения, только что отложенные в сторону, и покачал головой.
- Может, еще поступит что-нибудь подходящее, - предположил молодой человек.
- Вам бы столпником быть, - сказал мюнцер. - или подследственным заключенным, а не то просто человеком, у которого времени хоть отбавляй. если вам нужна заметка, а ее нет, значит, надо ее состряпать. вот, смотрите! - он сел, быстро, не задумываясь написал на листке бумаги несколько строк и отдал его молодому человеку. - ну, а теперь бегом вниз, заполнитель пустот! если этого мало, возьмите на шпоны.
Заблудший прочел написанное мюнцером, прошептал едва слышно:
- Господи помилуй! - и опустился в шезлонг прямо на ворох шелестящих иностранных газет, как будто ему вдруг стало дурно.
Фабиан заглянул в листок, дрожавший в руке заблудшего, и прочитал: "в калькутте имели место уличные столкновения между магометанами и буддистами. несмотря на немедленное вмешательство полиции, четырнадцать человек убито и двадцать два ранено. спокойствие полностью восстановлено". шаркая домашними туфлями, вошел старик и положил перед мюнцером несколько машинописных страниц.
- Речь канцлера, продолжение, - буркнул он. - окончание дадут минут через десять.
И потащился вон из комнаты. мюнцер подклеил шесть листков, из которых пока состояла речь, один к другому, и они стали похожи на потрепанный транспарант. потом начал править.
- Пошевеливайся, йенни, - сказал он, искоса взглянув на заблудшего.
- Но ведь в калькутте не было никаких беспорядков, - нехотя возразил тот. опустив голову, он растерянно пробормотал: - четырнадцать убитых.
- Не было беспорядков? - возмутился мюнцер. - попробуйте мне это доказать! б калькутте всегда беспорядки. может, прикажете нам сообщить, что в тихом океане опять появился морской змей? и зарубите себе на носу: сообщения, которые нельзя опровергнуть сразу или можно разве что через несколько недель, - соответствуют действительности. а теперь бегите в цех, да поскорее, иначе я велю заматрицировать вас и выпущу как приложение.
Молодой человек ушел.
- И этот юнец хочет стать журналистом, - простонал мюнцер, вздохнул и принялся синим карандашом черкать в речи канцлера. - любительские репортажи, с этим он бы еще справился. но таковых, увы, не бывает.
- Вы, значит, не задумываясь, убили четырнадцать индусов, а два десятка остальных поместили в городскую больницу калькутты? - спросил фабиан.
Мюнцер раздраконивал рейхсканцлера.
- А что мне оставалось? - отвечал он. - впрочем, к чему сокрушаться об этих людях? ведь они живы, все тридцать шесть, и вполне здоровы. поверьте, дорогой мой, то, что мы присочиняем, много лучше того, о чем мы умалчиваем. - с этими словами он вычеркнул полстраницы из речи канцлера. - такого рода сообщения несравненно больше воздействуют на общественое мнение, нежели статьи, а всего действеннее - когда нет ни того, ни другого. впрочем, самое милое дело - отсутствие общественного мнения.
- В таком случае надо прикрыть вашу газету, - заметил фабиан.
- А на что прикажете нам жить? - спросил мюнцер. - и, кроме того, чем мы будем заниматься?
Рассыльный принес вино и стаканы. мюнцер наполнил их.
- Да здравствуют четырнадцать убитых индусов! - провозгласил он, осушая свой стакан. потом вновь принялся за канцлера. - наш достославный глава государства опять такого вздора намолол! - сказал он. - ни дать ни взять школьное сочинение на тему: "вода, в которой плавает, но не тонет будущее германии". в шестом классе он заработал бы тройку. - мюнцер повернулся к фабиану и спросил: - а как мы озаглавим эту смехотворную статью?
- Мне больше хотелось бы узнать, что вы там приписали в конце, - сердито сказал фабиан.
Мюнцер отпил еще вина, подержал его во рту, потом проглотил и ответил:
- Ни словечка! ни единой буквы! у нас есть указание - не наносить правительству ударов в спину. выступая против него, мы вредим себе, а полное молчание идет на пользу правительству.
- Я хочу сделать вам одно предложение, - сказал фабиан, - напишите статью в его защиту.
- О нет! - воскликнул мюнцер. - мы порядочные люди. привет, мальмю!
Появившийся в дверях стройный, элегантный господин кивнул спорившим.
- Вы на него не обижайтесь, - сказал мальмю, редактор торгового отдела, фабиану. - он уже двадцать лет как журналист и сам верит в свою ложь. его совесть погребена под десятью перинами, а на них возлежит господин мюнцер и спит неправедным сном.
Опять вошел старик рассыльный с машинописными страницами. мюнцер подклеил их к транспаранту с речью канцлера и продолжал править.
- Вы осуждаете равнодушие вашего коллеги, - сказал фабиан господину мальмю, - а что вы еще делаете?
Редактор торгового отдела улыбнулся, правда, одними губами.
- Я тоже лгу, - отвечал он, - но я это сознаю. сознаю, что система наша порочна. хозяйство тоже, это и слепому видно. но я преданно служу этой порочной системе. ибо в рамках порочной системы, в распоряжение которой я отдал свой скромный талант, неправильные мерки, естественно, считаются правильными, а правильные, конечно, неправильными. я сторонник железной последовательности, и, кроме того, я…
- …Циник, - бросил мюнцер, не подымая головы. мальмю пожал плечами.
- Я хотел сказать, трус. это гораздо точнее. мой характер недотягивает до моего разума. я искренне об этом сожалею, но уже ничего не могу с собой поделать.
Вошел доктор заблудший и заговорил с мюнцером о том, какие сообщения выбросить из номера и какие вместо них вставить в хронику на основании последней почты. это в самом деле оказались два пожара на чердаках. в женеве было брошено несколько туманных слов по поводу немецкого меньшинства в польше. министр сельского хозяйства посулил крупным ост-эльбским землевладельцам повышение тарифных ставок. следствие по делу директоров городского торгового ведомства приняло совсем неожиданный оборот.
- А как мы озаглавим речь рейхсканцлера? - спросил мюнцер. - думайте, господа! десять пфеннигов за удачный заголовок. ее уже пора сдавать в набор! если матрицы запоздают, у нас опять выйдет скандал с печатником.
Молодой человек думал так напряженно, что у него даже вспотел лоб.
- "Канцлер требует доверия", - предложил он.
- Посредственно, - заметил мюнцер, - возьмите-ка стакан и выпейте глоток вина!
Молодой человек незамедлительно последовал его совету.
- "Германия, или леность сердца", - сказал мальмю.
- Не говорите глупостей! - закричал политический редактор. синим карандашом он вывел крупные буквы заголовка и сказал: - десять пфеннигов мои.
- Что вы там написали? - спросил фабиан. мюнцер нажал на кнопку звонка и патетически
Произнес:
- "Оптимизм - наш долг, - говорит канцлер".
Рассыльный забрал бумаги. редактор торгового отдела, ни слова не говоря, сунул руку в карман и бросил на стол десятипфенниговую монетку. его коллега удивленно поднял глаза.
- Этим я начинаю акцию, которая нам срочно необходима, - заявил мальмю.
- Какую такую акцию?