– Неважно, что он мне наговорил, – тихо проронила она. – Но ваш отец убедил меня в том, что ни Джанни, ни тем более ты мне не обрадуетесь.
– Отец не упоминал о твоем визите, – категоричным тоном отрезал Рейф. Иден сдалась.
– Не знаю, почему Фабрицио не сказал вам, хотя, полагаю, у него были на то свои причины.
– Что все это значит? – прорычал Рейф.
– То, что я не лгу! Я приезжала в больницу, чтобы поддержать вас с Джанни. Думала, ты захочешь со мной поговорить, – добавила она, вспомнив, как пресса называла Рейфа виновником аварии, в результате которой серьезно пострадал его брат.
– И ты действительно считаешь, что я стал бы разговаривать с тобой после сцены у бассейна? – с вызовом бросил Рейф. Его лицо было похоже на маску; на щеках выступили желваки. – Dio! Прежде всего, ты журналист! – Он произнес это таким тоном, словно она была убийцей, но, поскольку пресса бросала в его адрес ужасные обвинения, у него есть причина ненавидеть всех представителей этой профессии.
– Я приехала в Италию как друг, а не как журналист, – печально ответила Иден, – но, очевидно, я ошибалась и вы совсем не нуждались во мне.
Наступила неловкая тишина, и Иден поставила на стол свой стакан, решив, что пора уходить. Она встала и взяла свою сумочку. Вдруг в дальнем конце комнаты открылась дверь и в гостиную вошла женщина.
– Рейф, дорогой, мне показалось, ты звал меня. Ты еще долго? Я жду тебя все утро, – произнесла она с недовольной гримасой.
Иден отметила, что женщина поразительно хороша. Вокруг Рейфа всегда крутились самые красивые девушки в мире, и он постоянно менял их, чем снискал себе репутацию плейбоя. Сквозь дверной проем она увидела незаправленную постель со скомканными простынями и откупоренную бутылку шампанского в ведерке со льдом – бесспорные доказательства того, что прошлой ночью Рейфу было не до сна.
На нее нахлынули воспоминания об ушедших днях, о многочисленных отелях, где она целыми днями просиживала у бассейна с книжкой в ожидании ночи. Рейф был умелым и энергичным любовником. Нежась в его объятиях, она убеждала себя в том, что одинокие дни и потеря самоуважения того стоят.
– Рейф! – раздраженно повторила женщина со скандинавским акцентом, и Рейф сердито посмотрел на нее.
– Я занят, Майей. Пожалуйста, оставь нас. Взметнулись пепельные волосы, она скрылась в спальне, недовольно хлопнув дверью.
– Не заставляй ее ждать, – холодно произнесла Иден, направляясь к двери. – У меня назначена встреча. Полагаю, это твой новый пресс-секретарь, – не удержавшись, добавила она, вспомнив, как однажды Рейф предложил ей присоединиться к команде Сантини. Внушительное название должности было всего лишь прикрытием для ее истинного положения. Очевидно, с тех пор ничего не изменилось.
Схватившись за дверную ручку, Иден обнаружила, что Рейф опередил ее. Когда их пальцы соприкоснулись, Иден словно ударило током, и она отдернула руку.
– Может, пообедаем вместе? Предложение показалось ей искренним, и она удивилась, почему он это делает, если им нечего сказать друг другу. Находясь близко от него, она чувствовала слабый аромат одеколона. Тепло, исходящее от его тела, согревало ее, возбуждая чувства; сердце стучало так громко, что он, наверное, слышал его. Сквозь полуопущенные веки Рейф смотрел на ее губы, и вдруг она поняла, что он хочет ее поцеловать.
Иден провела кончиком языка по пересохшим губам, и тишина, повисшая в воздухе, зазвенела от напряжения. На мгновение Иден представила себе, как его губы касаются ее губ, но из уважения к самой себе отвела глаза.
– Нет, спасибо. Я говорила тебе, что у меня назначена встреча.
– Отмени ее. – Надменное требование вывело ее из себя, и она бросила на него испепеляющий взгляд.