Последний год - Василий Ардаматский

Шрифт
Фон

Роман о последнем годе монархического правления в России, о том, как, используя развал государственной власти и нравственный распад буржуазии, немецкие, французские и английские разведки для достижения своих целей не гнушались ничем, вплоть до распространения фальшивок о ходе войны и т. д. В романе используются документальные материалы, относящиеся к 1916 году.

Содержание:

  • ГЛАВА ПЕРВАЯ 1

  • ГЛАВА ВТОРАЯ 3

  • ГЛАВА ТРЕТЬЯ 6

  • ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ 8

  • ГЛАВА ПЯТАЯ 10

  • ГЛАВА ШЕСТАЯ 12

  • ГЛАВА СЕДЬМАЯ 14

  • ГЛАВА ВОСЬМАЯ 19

  • ГЛАВА ДЕВЯТАЯ 21

  • ГЛАВА ДЕСЯТАЯ 23

  • ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ 26

  • ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ 29

  • ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ 32

  • ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ 38

  • ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ 43

  • ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ 46

  • ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ 47

  • ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ 49

  • ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ 53

  • ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ 54

  • ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ 56

  • ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ 61

  • ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ 63

  • ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ 64

  • ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ 67

  • ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ 70

  • ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ 71

  • ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ 73

  • ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ 75

  • ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ 78

  • ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ 80

  • ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ 81

  • ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ 82

  • ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ 84

  • ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ 88

  • ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ 89

  • ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ 92

  • ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ 94

  • ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ 96

  • ГЛАВА СОРОКОВАЯ 100

  • ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ 101

  • ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ 105

Последний год.
Василий Ардамацкий

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Метель, весь вечер кружившая по прямым улицам Петрограда, немного утихомирилась, и фонари, вырвавшиеся из снежной круговерти, освещали выбеленный Невский. Ветер еще гнал поперек проспекта снежную поземку, выстилая тротуары косыми белыми полосами. На циферблате башенных часов городской думы, залепленном снегом, с трудом можно было разглядеть - они показывали начало двенадцатого. Шел последний час 1915 года. Невский обезлюдел. Изредка промчится возок с закутанными седоками. Пустые трамваи, ненужно трезвоня, медленно волочили по снегу желтые пятна. А перед самой полночью свет на Невском погас, и проспект стал похож на заснеженное темное ущелье. На другой день петроградские газеты напишут, что русская столица никогда не знала такой грустно-тягостной новогодней ночи. "Что мы могли пожелать друг другу в Новом году? В самом деле - что?" - спрашивала газета "Новое время" и на вопрос свой не отвечала.

В "Вечерней газете" были напечатаны стихи без подписи:

Мы новый год встречаем по привычке,
Но нет бывалой радости и суеты,
О фронте, о солдате в думах я и ты,
И мы страшимся новогодней переклички.
Там бой гремит, и в эту божью ночь
Мы сердцем слышим свист свинца
И шепчем: до победного конца…
И все сомненья гоним прочь…

Война стала несчастьем России, которому не было конца. На фронтах унизительные поражения следовали одно за другим. На- родная кровь лилась рекой. Редкие успехи рождали мимолетные; быстро угасавшие надежды, после чего горечь неудач была еще острее.

Почему все так трагически сложилось? Почему великая Россия задыхается в унизительном бессилии? Бездарность военного командования? Беспомощность промышленности удовлетворить нужды фронта? Экономическая разруха? Лицемерие союзников, заставляющих Россию жертвовать всем во имя их интересов? Разгул черной распутинщины вокруг царского двора? Министерская чехарда в беспомощном правительстве? Измена?.. Обо всем этом заговорили даже с трибуны Государственной думы. И хотя газеты печатали думские речи с цензурными изъятиями, их смысл был ясен. Но те же газеты кричали с первых страниц: "Война до победного конца!" Эти же слова произносили в церкви попы, добавляя к ним как божью печать: "Аминь". И всего несколько дней назад государь-батюшка, находясь в действующей армии, говорил своим солдатикам кротким голосом: "Только до победного конца…"

…Ах как славно ему там было, на Западном! Надо будет придумать какую-нибудь достойную награду генералу Эверту. Чувствуешь, что весь фронт в крепких его руках…

Командующий фронтом действительно постарался и пребывание царя на его фронте провел как грандиозный спектакль без единой накладки. Репетиции шли две недели. По ночам немцы слышали доносившиеся с русской стороны перекаты "ура!" и по тревоге поднимали свои передовые линии. А в это время в штабных блиндажах шли неслышные немцам "живые" беседы с царем русских героев, кавалеров Георгиевского креста. Роль царя исполняли командиры дивизий, и делали это весьма похоже - вопросы, которые монарх повсюду задавал своим солдатам, были давно известны. Как и ответы, которые любил царь…

Словом, все было сыграно точно по сценарию, вплоть до "случайной" встречи царя с бородатым казаком с четырьмя крестами на груди, который сказал ему: "Сплю и вижу себя в Берлине, ваше величество!"

Славно было там. Славно…

Как великолепны были звенящие оркестрами минуты смотра!

Сидя на тихом карем коне, он возвышался над снежным полем, и перед ним слаженно, со снежным хрустом печатали шаг колонны. С каким восторгом смотрели на него солдаты! Как дружно кричали "ура!", ничуть не сбиваясь при этом с шага! У него даже слезу прошибло. Он посмотрел на державшихся поодаль генералов - разве можно с такими солдатами воевать плохо?.. У него возникло радостное предчувствие, что теперь все пойдет иначе. Всегда после плохого бывает хорошее. Всегда… И он поднимал руку к папахе, отдавая честь своим верным солдатам, и слышал в ответ перекатное "урааааа!".

Только вот было холодно, у него застыли и начали противно дрожать колени. Что-то уж больно долго шли колонны. Наверно,медленней, чем надо. Потом за обедом он сказал об этом генералам и услышал ответ командующего армией генерала Рогозы:

- Ваше величество, ритм марша был уставной, но мы не можем справиться с желанием солдат получше вас разглядеть, а оттого и задержка. Простите это вашим солдатам… и нам тоже…

Ну что ж, наверное, это так и есть. Колени уже отогрелись, и к нему вернулось хорошее настроение. Он написал текст телеграммы царице:

"Сегодня утром сделал последний смотр армии Западного фронта. Отличный вид войск…"

Передав текст телеграммы адъютанту и распорядившись приготовить поезд, сказал генералам:

- Спасибо… Передайте мою благодарность войскам… - Он равнодушным, сонным взглядом обвел генералов, увидел их счастливые от его похвалы лица и сказал печально - Как можно… Как можно… - Радость мгновенно смыло с генеральских лиц… - С такими солдатами идти только вперед… А бесцельно губить таких солдат… Как можно… - Он сказал это тихим, глуховатым голосом и надолго замолчал, прикрыв блеклые глаза припухшими веками.

Они неподвижно и преданно смотрели на него.

Николай медленно, точно с трудом, приоткрыл глаза и продолжал тихим, кротким голосом:

- Силы неприятеля на предельном истощении. Мы как никогда близки к победе… Будьте вполне покойны… я не заключу мира, пока мы не изгоним последнего неприятельского воина из пределов наших, и не заключу его иначе, как в полном согласии с нашими союзниками… Я не забуду этого смотра и рад, что мне удалось увидеть доблестные части армии, и прошу передать мою благодарность всем войскам за их преданную службу, радующую мое сердце. Храни вас бог, господа…

Царь замолчал, и командующий фронтом генерал Эверт, подождав, осторожно подал голос.

- Ваше величество, мои войска… - начал он, но царь остановил его вялым движением руки.

- Вы получите необходимые приказы, - вдруг строго сказал он и встал…

Почему так спокоен и уверен царь? Он не сомневается, что "тройственное согласие" в конце концов победит. Это ему доказали как дважды два - четыре: раньше - английский король Георг Пятый и его советники, а позже - приезжавший перед самой войной в Петроград французский лидер Раймонд Пуанкаре, который оставил ему безымянную памятную записку, где на одной странице были сведены все данные о военных ресурсах тройственного союза и Германии и внизу строка: "Вывод напрашивается сам собой…"

Ваша оценка очень важна

0
Шрифт
Фон

Помогите Вашим друзьям узнать о библиотеке