Искать пропавших ночью не рискнули. Мало того, что можно было запросто напороться на боевиков местного "сопротивления", можно было еще перестрелять друг друга, не распознав в темноте знаки опознавания. Да и на вряд ли затуманенные алкоголем головы вспомнили бы эти знаки…
На ночь выставили за периметр пару секретов, в каждом из которых был посажен командир группы и пара бойцов. Секреты были выставлены на удалении ста метров от расположения, и имели задачу обнаружить пропавших раньше, чем их расстреляет караул.
Пропащие за ночь в расположение не вернулись. Стало окончательно ясно, что произошло то, чего так все опасались.
Доложили руководству. Доложили о принятых мерах. Руководство одобрило план поиска в селе, пообещав прислать в помощь два десятка ОМОНовцев республиканского УВД и роту внутренних войск. Все эти силы должны были прибыть к обеду, поэтому пока было решено вывести группы к селу и работать на окраине, не углубляясь в само село.
В пять утра были подняты две группы. Группа Дружинина должна была в семь утра войти в Мужи-чи, и опросить местное население, видели ли они пьяных разведчиков, или нет…
Вторая группа должна была обеспечивать прикрытие работы людей Дружинина. Сам ротный пошел с группой в село.
У первого же дома встретили мужика, который шарахнулся от вооруженных людей, но его стреножили, и стали опрашивать. Тот клятвенно заверял, что ничего не видел и ничего по данному делу не знает. Отпускать не стали, потому как что-то уж больно складно он все отвечал. Решили передать его ОМОНовцам. Вошли в первый дом. Там долго упорствовали, но вскоре сказали, что, было, приходили ночью двое и требовали водки. Угрожали оружием. Выбили хозяину зуб. Ничего не нашли и пошли дальше в село.
Стало интересно. Значит, все же дошли до села, ушлепки…
Дом был красного кирпича, двухэтажный. Ограда - кованная решетка. Два разъяренных кавказца. В смысле пса.
Долго орали, бросали камни в окна, но никто не выходил. Ротный повернулся к двум разведчикам:
- Матюшин, Черкасов - вперед.
Слава Черкасов снял СВД с предохранителя и через ограду выстрелил в голову одной собаке. Пес мгновенно из лающего волкодава превратился в обмякший мешок и завалился на бетонный двор. Второй пес забился на цепи еще сильнее, но через несколько секунд лег рядом с первым.
Матюшин толкнул калитку, и вошел во двор, вполне обоснованно опасаясь атаки третьей собаки, но третьей не было. Держа автомат наготове, он перешел двор и замер у входа в дом. Черкасов перебежал к нему.
Часть группы уже осматривала дом напротив, и на улице между домами оставались только ротный, пулеметчик и Леха Рыжий, который с некоторых пор очень не любил собак (см. рассказ "Налет").
- А ну… - Матюшин попробовал открыть дверь, но дверь была заперта.
- Товарищ майор, - крикнул Черкасов: - Дверь закрыта.
- Так откройте, - хмыкнул Иванов.
Черкасов вскинул винтовку и первым же выстрелом выбил из замка секрет. Попробовали - дверь по-прежнему не открывалась. Отошли к сараю, и оттуда Слава сделал еще шесть выстрелов, окончательно разбивая замок. После шестого выстрела замок вылетел и дверь приоткрылась.
Разведчики направились к двери. Матюшин, держа автомат наготове, заглянул в дом. Там было темно, и после дневного света глаза ничего различить не могли. Разведчик толкнул дверь, открывая ее нараспашку. Повернулся к Черкасову:
- Заходим…
Сержант Матюшин вошел в дом. Слава перехватил винтовку, и двинулся следом. В темноте коридора ничего нельзя было разобрать, и Черкасов уже было собрался выглянуть во двор и спросить у ротного фонарь, как вдруг прямо перед глазами полыхнула ослепительная вспышка с разлетающимися в разные стороны искрами. По ушам оглушительно стеганул резкий звук близкого выстрела.
Матюшина с силой отбросило на Черкасова, который успел среагировать, и увернуться от падающего тела. Матюшин рухнул в наступившей тишине на пол, ничего не сказав, не вскрикнув…
Растерявшийся на мгновение Черкасов увидел, как по коридору на него бежит человек с охотничьим ружьем, стволы которого смотрели прямо в лицо разведчику.
Слава стал поворачиваться, чтобы направить длинную СВД на своего врага, но понимал, что не успевает, не успевает…
Человек бежал страшно, неотвратимо… стало видно его лицо - бородатое, перекошенное страхом, злостью, ненавистью…
Слава потянул спуск, и его винтовка оглушительно выстрелила, но мимо, в сторону, в стену… не успел он довернуть ствол на бегущего, не успел…
И надо было бы выскочить из дома… но уже было поздно.
Человек всей своей массой навалился на разведчика, отбив винтовку в сторону, свалив его с ног. Девяносто килограмм против шестидесяти. Не в пользу девятнадцатилетнего Черкасова…
На спине у Славы висела длинная и плоская радиостанция Р-159 - на всю спину. И спиной на эту рацию… ох как приятно…
И пальцами в горло…
- А-а!!! - человек заорал в том животом страхе, понимая, что смерть его близка, и, желая прихватить с собой в могилу, как можно больше своих врагов…
Черкасов забился в ужасе, пытаясь освободить руки, пытаясь что-то делать…
И надо бы крикнуть… а горло сдавлено до звезд в глазах… но ведь слышали мужики выстрел… сейчас должны ворваться… помочь…
Глаза в глаза. Два смертных врага.
Славка выдернул руки из-под тяжелой туши и стал бить в голову, в бок, давить в глаза… ничего не помогало. Не получалось никак отбиться от врага… ну где же ротный? Где остальные? Где помощь?
Страх… вьюном вырваться… никак не получается… а горло сдавлено. И уже свист в ушах - как признак скорой потери сознания. А потом только смерть…
Ну, где же ротный?
- Умри, собака… - шепчет враг прямо в лицо, и глаза у него огнем горят. Страшным огнем…
И хотел бы что сказать… да горло пережато… да свист в ушах… да руки уже слабеют… и ужас… и вот сейчас смерть придет… а потом ничего не будет… ничего…
В глазах темнеет, слабость по всему телу. Надо сопротивляться, надо искать выход, а сил уже нет. И желания уже нет. Так как уж ясно - все, дальше только смерть. Только могила.
И вдруг Слава понял. Все понял. Убили его. Уже убили. Нет его. Умер он, не дождавшись помощи своих товарищей. Задушил его боевик. Задушил, передавил шею, выдавил кадык, раздавил гортань… все… и нет больше в этой жизни молодого разведчика… нет его… убили разведчика…
В глазах темно, остатки сознания уже покидают тело… погибает тело. Погибло тело.
И вдруг последняя вспышка в глазах. Последняя мысль - "Я УБИТ". Я умер. Чего ты боялся раньше? Смерти? Так вот она. Уже пришла. Ничего в ней страшного нет… ничего…
А раз так, то уже и бояться нечего. Чего бояться, когда ты уже прошел через ту черту, которая разделяет жизнь от смерти. Которую боится каждый нормальный человек… а ты ее прошел и увидел, что ничего там нет страшного… ничего.
Последним усилием воли, последней мыслью своей угасающей вспомнил Славка, что в кармане на бедре у него нож лежит. НРС-2.
Последнее усилие, и нож в руке. Рука ослабшая, но нож остер. Вот тебе в бок, вот еще раз, и еще…
И вдруг глаза изменились. Глаза врага вдруг потухли. Погас в них огонь смертельный. И хватка на горле ослабла…
И вдруг ротный в проеме двери появился. Помощь пришла…
Славка сел на полу и надрывно дышал - боль не позволяла даже повернуть головой. Шея наливалась сплошным синяком.
Рыжий кованными ботинками ожесточенно добивал в углу бородатого мужика, что-то приговаривая. Иванов повернул на спину Матюшина, который уже пришел в себя, и выл от боли.
Слава глянул на друга - дуплетом картечи Матюшину разнесло пару автоматных магазинов на груди, разбило тангенту 157-й радиостанции и вломило по самое "не хочу" в грудную часть бронежилета. Но он был жив…
Расстегнули бронежилет - ни одна картечина до тела не дошла, однако перелом нескольких ребер явно был налицо.
- Ты как? - спросил ротный Матюшина.
Матюшин удовлетворенно кивнул.
- А ты? - ротный повернулся к Черкасову.
- Чуть не сдох… - Славу начало трясти. - Я его подрезал, кажись…
- Что ж ты его сразу не завалил? - усмехнулся ротный.
- Не успел…
Слава отвел затворную раму своей винтовки и увидел, что в СВД нет ни одного патрона… горло свело, и он опять зашелся в кашле, сплевывая кровавые сгустки…
К дому подогнали "Урал". К месту происшествия стали подходить местные жители. Начались крики и вопли. Иванов отвел свои силы к окраине села.
Черкасов во всеуслышание пообещал сломать челюсти Гавриленко и Данилову, как только они найдутся.
К вечеру их нашли. Вернее их холодные тела.
Спустившись в село, в поисках алкоголя они навестили несколько домов, а потом в доме, где позже чуть было не погибли Матюшин и Черкасов, требуя выпивки, из автомата ранили жену хозяина дома. В ответ хозяин убил из ружья их обоих. Когда спецназ вошел в село, хозяин уже вернулся из больницы, куда он отвез свою жену, перетащил трупы на окраину и вооружившись, вполне обоснованно ждал повторного визита не прошенных гостей. Поэтому и такая реакция…
Жена хозяина умерла в больнице. Автоматы нашли. Хозяина судили. Нарушителей дисциплины похоронили со всеми воинскими почестями.
С кем мы воевали?
Выходит, что САМИ С СОБОЙ…