Несколько обескураженный пан Г. X. Бонди снова развернул газету, чтобы положить конец недоразумению, но странное сочетание совершенно потерялось в пестром калейдоскопе объявлений. Он пробегал глазами столбец за столбцом, а слово пряталось с досадным упорством. Пан Бонди принялся исследовать газету снизу и даже с правой стороны - противное "тение" как сквозь землю провалилось.
Г. X. Бонди не сдавался. Он снова сложил газету, и - глядь! - ненавистное "ение" появилось само собой; тут пан Бонди прижал его пальцем, поспешно развернул страницу и… тихо чертыхнулся про себя. Под рукой чернело самое заурядное, самое что ни на есть обыкновенное объявление:
СРОЧНО
- ПО СУГУБО ЛИЧНЫМ МОТИВАМ-
ПРОДАЕТСЯ
ВЕСЬМА ВЫГОДНОЕ ДЛЯ ЛЮБОЙ ФАБРИКИ ИЗОБРЕТЕНИЕ.
ОБРАЩАТЬСЯ К ИНЖ. Р. МАРЕКУ, БРЖЕВНОВ, 1651.
"Стоило волноваться, - посетовал пан Г. X. Бонди, - из-за каких-то патентованных подтяжек! Мелкие жулики, шуты гороховые помещают глупейшие объявления, а я трачу на них целых пять минут!
Нет, я положительно схожу с ума. Мизерные масштабы! Никакого простора для деятельности, никакого размаха!"
Президент Бонди поудобнее устроился в качалке, чтобы с комфортом прочувствовать всю пагубность узкого поля деятельности. Правда, МЕАС - это десять заводов, тридцать четыре тысячи рабочих. МЕАС - ведущее предприятие по производству металлических изделий, а по производству котлов МЕАС просто вне конкуренции. Колосники MEAC на уровне мировых стандартов. Но за двадцать лет работы - господи боже! - в других-то условиях удалось бы добиться кое-чего и побольше…
Г. X. Бонди вдруг подскочил в своем кресле. "Инженер Марек, инженер Марек! Погоди-ка, не тот ли это Марек, по прозвищу Рыжий, Рудольф, Руда Марек, дружище Руда из Политехнического? Да, да, да, в объявлении так и сказано: "инж. Р. Марек". Руда, крокодил ты этакий, возможно ли?! Ах, шалопай, до чего докатился! Предлагать "весьма выгодное изобретение" - ха-ха-ха - "по личным мотивам", знаем мы эти "личные мотивы" - денег нет, да? И ты задумал поймать жар-птицу на какой-то грязный, засаленный патент? Ну да, ты ведь вечно носился с идеей перевернуть мир. Ах, голубчик, что сталось теперь с нашими великими идеями! Куда девалась великодушная и легкомысленная наша молодость!"
Президент Бонди снова откинулся в кресле. "Похоже, что это и в самом деле Руда Марек, - размышлял он. - А Марек - это голова! Немножко прожектер, но что-то в нем было. Идеи были. А впрочем, совсем никудышный человек. Проще говоря, сумасброд. Странно, как это из него профессор не получился? Почти два десятка лет мы не виделись, бог знает чем он занимался все это время; похоже, докатился до ручки; скорее всего, дошел окончательно; живет, бедняга, где-то в Бржевнове и пробавляется… изобретениями. Да, страшный конец!"
Пан Бонди попытался представить нищету "дошедшего до ручки" изобретателя. И ему удалось вообразить взлохмаченную голову и заросшую щетиной физиономию, грязные, тонкие, будто картонные стены - словно в кино. Мебели - никакой; в углу матрац, на столе убогое сооружение из катушек, гвоздей и обгоревших спичек; мутное окошко выходит на задворки. И в обстановке этой беспросветной нужды появляется гость, облаченный в богатую шубу. "Я хотел бы познакомиться с вашим изобретением". Полуслепой изобретатель не узнает давнишнего приятеля; покорно опускает он нечесаную голову, соображая, куда бы усадить гостя, и - о, милосердный боже! - окоченевшими от холода, скрюченными трясущимися пальцами пытается привести в движение свою жалкую машинку, какой-то невообразимый перпетуум-мобиле, и в смущении лепечет, что это могло бы работать, наверняка могло бы, если бы… если бы он в состоянии был купить… приобрести… Гость в роскошной шубе обводит взглядом жалкую чердачную каморку и вдруг молча вынимает из кармана кожаный кошелек и кладет на стол тысячу, вторую ("Да хватит уж!" - перепугался сам пан Бонди)… третью. ("Между прочим, довольно бы и тысячи", - одергивает пана Бонди какой-то внутренний голос.) "Это - на дальнейшие ваши работы, пан Марек, нет, нет, вы совершенно ничем не обязаны. Ах да, мое имя! Ну, это пустяки. Считайте меня вашим другом".
Президент Бонди остался очень доволен и даже тронут нарисованной картиной. "Пошлю-ка я к Мареку своего секретаря, - решил он, - сейчас или завтра прямо с утра. А чем же мне заняться сегодня? Нынче праздник, в правление идти не надо; собственно, я свободен. Ах, вот что значит узкое поле деятельности! Целый день не к чему приложить руки! А что, если я сам нынче…"
Г. X. Бонди поколебался. Это смахивало на авантюру - поехать и собственными глазами убедиться, до чего докатился этот бржевновский сумасшедший. "В конце концов мы же были такими друзьями! Все-таки наше общее прошлое к чему-то меня обязывает?! Поеду!" - решил пая Бонди. И поехал.
В поисках убогого домишка под номером 1651 пан Бонди исколесил весь Бржевнов; в конце концов это несколько ему наскучило, и председатель правления заводов МЕАС обратился в полицейское отделение.
- Марек, Марек… - Инспектор порылся в памяти. - Скорее всего, это будет инженер Рудольф Марек, "Марек и К", электроламповый завод, Миксова улица, тысяча шестьсот пятьдесят один.
Электроламповый завод! Президент Бонди был разочарован, да, да, президент был слегка удручен. Выходит, Руда Марек не ютится на чердаке. Руда Марек - заводчик и по "личным мотивам" продает какое-то изобретение! Это уже пахнет конкуренцией, старина, ИЛИ Я не Бонди!
- Не знаете ли вы, как у него дела? - словно невзначай осведомился он у полицейского, уже садясь в машину.
- О, превосходно! - послышалось в ответ. - Прекрасный завод! Знаменитая фирма, - добавил инспектор с подобающим почтением. - Инженер Марек - богатый человек, - пояснил он затем, - и страшно ученый. Все опыты ставит.
- Миксова улица! - приказал пан Бонди шоферу.
- Третья направо! - крикнул инспектор вслед отъезжавшей машине.
И вот пан Бонди у жилого флигеля вполне приличного завода. "О, да тут чистенько, газончики, по стенам - дикий виноград… Гм, - удивился про себя пан Бонди, нажимая кнопку звонка. - Недотепу Марека всегда отличало этакое человеколюбие и жажда преобразований".
В этот момент на лестнице появляется сам Марек, Руда Марек; он очень худ и серьезен, можно сказать - вдохновенен; и у Бонди странно щемит сердце, - правда, Рудольф уже не так молод, как прежде, но и заросшего щетиной сумасброда-изобретателя, каким рисовало его воображение пана Бонди, он ничуть не напоминает. Просто его трудно узнать. Пан Бонди не успел еще оправиться от изумления, а инженер Марек подал ему руку и тихо произнес:
- Ну вот ты и здесь, Бонди. Я ждал тебя.
Глава 2
Карбюратор
- Я ждал тебя, - повторил Марек, усадив гостя в мягкое кожаное кресло.
Ни за что на свете Бонди не признался бы, как мечтал увидеть "дошедшего до ручки" ученого-изобретателя.
- Ну вот видишь, - несколько преувеличенно порадовался он, - бывает ведь в жизни! Как раз сегодня утром мне пришло в голову, что мы с тобой не виделись уже двадцать лет! Двадцать лет, Рудольф, представь себе, двадцать лет!
- Гм, - буркнул Марек, - так, значит, ты хочешь купить мое изобретение?
- Купить? - растерянно протянул Г. X. Бонди. - Я, право, не знаю… Я, собственно, об этом не думал. Мне захотелось тебя повидать и…
- Не ломайся, пожалуйста, - перебил его Марек. - Я ведь знал, что ты придешь. За изобретением, конечно. Оно как раз для тебя, на нем можно заработать. - Марек махнул рукой, откашлялся и начал снова, сдержанно и размеренно: - Изобретение, которое я продемонстрирую вам, знаменует собой более значительный переворот в технике, чем паровая машина Уатта. Если коротко определить сущность этого открытия, то речь идет, теоретически говоря, о предельном использовании атомной энергии…
Бонди незаметно зевнул.
- Скажи, пожалуйста, чем ты занимался все эти двадцать лет?
Марек несколько удивленно взглянул на старинного приятеля.
- Современная наука утверждает, что материя, то есть атомы, состоит из бесчисленных квантов; собственно, атом - это скопление электронов, мельчайших электрических частиц.
- Очень увлекательно, - перебил инженера президент Бонди. - Видишь ли, я всегда был слаб в физике. А ты плохо выглядишь, Марек. И что, собственно, толкнуло тебя заняться этой игруш… гм, этим заводишком?
- Что? Да так, случай. То есть я изобрел новый способ использования металлических волосков в лампах накаливания. В общем, пустяки, я придумал это между делом. А последние двадцать лет я разрабатываю проблему полного сгорания материи. Ответь мне, Бонди, что в наше время составляет главнейшую проблему современной техники?
- Торговля, - ответил президент. - А ты женат?
- Вдов, - ответил Марек и в возбуждении принялся расхаживать по комнате. - Никакая не торговля, понимаешь? Сгорание! Предельное использование тепловой энергии, которая заключена в материи. Представь, сжигая уголь, мы получаем лишь стотысячную долю того, что могли бы получить! Понимаешь?
- Да, да, уголь страшно дорог, - глубокомысленно подтвердил пан Бонди.
Марек сел.
- Если ты пришел не ради моего Карбюратора - убирайся прочь, - возмутился он.
- Продолжай, - предложил исполненный миролюбия пан Бонди.
Марек обхватил голову руками.
- Двадцать лет я работал над этим, - глухо вырвалось у него, - и теперь продаю первому встречному! Это мечта всей моей жизни. Величайшее изобретение! Серьезно, Бонди, это великая вещь!