Эй, Стефани, детка, ты меня слышишь? Держись! Это просто царапина. Мы тебя вылечим.
Какой-то темный демон встал возле нее на колени, его панцирь ожил от отлетающих искр.
— Я усилил давление. Оно остановит кровотечение. Сосредоточься на том, чтобы сначала срастить кость.
Стефани отстранилась, лишь смутно ощущая, как осушающая жидкость льется на нее. Перед глазами Стефани вспыхнуло прекрасное переливчатое облако. Так приятно на него смотреть. Она чувствовала, как ее ноющее сердце замедляет удары, переходя к более нормальному ритму. И это было хорошо. Стефани все еще чувствовала вину за то, что тратит так много воздуха.
— Рана затягивается.
— Черт, а кровищи-то!
— Она в порядке. Жива.
— Стефани, ты меня слышишь!
Ее тело сотрясали долгие судороги. Кожа превратилась в лед. Но Стефани никак не могла сфокусировать глаза. Лица ее дорогих друзей смотрели на нее сверху вниз, искаженные горем.
Губы Стефани искривились в легкую улыбку.
— Больно, — шепнула она.
— Смотри на это проще, — буркнул Франклин. — Ты в шоке.
— Конечно, понятно.
Пальцы Мойо так вцепились в ее предплечье, что стало больно. Стефани захотелось дотронуться до него, как-то утешить.
— Рана затянулась, — объявил Сайнон. — Но ты потеряла некоторое количество крови. Придется отнести тебя на руках назад, в наш лагерь, и сделать переливание.
Что-то знакомое прокрадывалось в ее сознание. Знакомое и неприятное. Холодные, тяжелые мысли, и в них ощущалась грубая удовлетворенность.
— Я тебе это говорила, Стефани Эш. Предупреждала, что не надо сюда возвращаться.
— Ах ты дерьмо фашистское! — взревел Макфи. — Мы же не вооружены!
Стефани попыталась поднять голову. Возле нее стояла Аннета Эклунд во главе тридцати или более солдат. На ней красовалась безукоризненно выглаженная форма полевого командира цвета хаки, на голове — пилотка. Три звездочки неестественно ярко блестели на ее эполетах. В руках она небрежно держала мощное охотничье ружье. Заставляя Стефани смотреть ей в глаза, она медленно играла затвором. Использованная патронная гильза была вынута.
Стефани застонала, ее плечи в смятении дрогнули.
— Ты с ума сошла.
— Ты приводишь врагов в наш лагерь и ждешь, что уйдешь безнаказанно? Будет тебе, будет, Стефани, так не делают.
— Каких врагов? Мы пришли посмотреть, не нужна ли вам помощь. Ты что, не понимаешь? — Ей захотелось отступить назад, в тупое забвение боли и шока. Так было бы лучше, чем то, что предстояло.
— Ничего ведь не изменилось от одного того, что мы победили. Они по-прежнему враги. А ты и твои свихнувшиеся дерьмовые друзья-беглецы — предатели.
— Извините, — вставил Сайнон. — Но вы не победили. На острове нет пищи. Через десять дней кончится воздух. До того мы все должны найти способ вернуться назад.
— Что вы хотите сказать этим «кончится воздух»? — передразнил Девлин.
— Здесь нет возможности регенерировать воздух, — голос Сайнона зазвучал громче. — Есть только тот, что мы принесли с собой. При существующем развитии событий нам нечем будет дышать через десять дней, самое большее — через две недели.
Несколько солдат из рядов, выстроившихся позади Эклунд, обменялись многозначительными взглядами.
— Обычная дезинформация, — не допускающим возражений тоном сказала Аннета. — Хотя звучит вполне правдоподобно. Если бы мы опять находились в нашей старой вселенной, я сама поверила бы. Но мы не там. Мы в том месте, которое сами выбрали. И выбрали существование, которое благополучно понесет нас сквозь вечность. Это настолько близко отстоит от классического рая, насколько род человеческий когда-либо к нему находился.
— Наша классификация строится на пространственных границах, — возразил Сайнон.