Бойцы без командира, без приказа и без обеспечения очень скоро превращаются в стадо. В безвольное, пугливое стадо.
– Соберите винтовки! – приказал он своим бойцам. Те уже высыпали из машин, молча смотрели, что будет.
– Небось москвичи, – сказал один.
– Кто их знает, – отозвался другой.
– Сброд. Повоюй с такими.
– Сдаваться вышли…
– Листовок начитались, думают, немцы им лапши в котелки накладут…
– Винтовки-то, гляди, совсем новенькие.
– Аристархов! – разглядел он среди бойцов знакомого лейтенанта из батальона связи. – Проследи, чтобы все винтовки были розданы тем, у кого нет оружия.
– Слушаюсь, товарищ полковник! – козырнул лейтенант и тут же отдал распоряжение, чтобы оружие грузили под брезент.
Винтовки были не у всех. Перед самым Спас-Деменском, часа два назад, они встретили вот такую же группу, перебегавшую дорогу. Но те, догадавшись, что вышли на своих, облепили их машины, крича:
– Мы с вами! Возьмите нас!
Командовал ими сержант. На пятнадцать человек у них было две винтовки с семью патронами и один револьвер системы "Наган". Сержант признался, что взял его у убитого младшего политрука, которого они похоронили утром после боя у дороги, где погибла их рота. Сержант говорил об окружении. Что дивизия разбита. Начальство разбежалось. Приказы никто не отдаёт. Что перед смертью младший политрук приказал пробиваться на юго-восток, к Варшавскому шоссе. Вот и пойми, где фронт, где тыл, где противник, а где свои.
Вскоре колонна остановилась снова. Вернулась выброшенная вперёд разведка.
– Товарищ полковник, в посёлке немцы.
Собрал всех командиров, танкистов, артиллеристов. Посовещались. Разведка доложила, что объезды плохие, орудия по ним не протащить. Да и танки могут завязнуть.
Старший лейтенант, командовавший взводом КВ, сказал, что горючее в баках ни исходе и его машинам срочно нужна дозаправка. Все уже понимали, что схватки не миновать. Объехать стороной Всходы, как объехали Спас-Деменск, не удастся.
Севернее, в стороне Вязьмы, гремело не переставая. Они шли туда. Там была их дивизия, с которой они должны были соединиться. Там они получат приказ на дальнейшие действия. Там он наконец накормит людей, даст им отдых. Там, возможно, получит пополнение. Там вступит в бой. Судя по канонаде, которая не сдвигается ни вправо, ни влево, фронт там держался. Может, основные силы подошли. Может, немцы натолкнулись на вторые эшелоны и те их остановили.
– Будем атаковать, – наконец принял он решение. – Сколько у вас снарядов?
– По шесть осколочных и по два бронебойных на каждую машину, – ответил командир взвода КВ.
Решили произвести огневой налёт на казарму и окопы, отрытые у дороги, где немцы установили орудия прямой наводки и пулемёты.
Атаковали на исходе ночи. Ворвались во Всходы. Часть немецкого гарнизона перебили. Часть успела отойти за реку Угру по большаку на Знаменку. Там, в двадцати километрах, проходило шоссе Юхнов – Вязьма. Там, как казалось им, были уже свои. Потому что не могло так быть, чтобы Вязьма и фронт держались, а важнейшая коммуникация, уходившая в тыл, не охранялась.
Пленных во время атаки не брали. И, как потом оказалось, напрасно. Местные жители ничего толком сказать не могли. Говорили только, что немцы шли весь день и всю предыдущую ночь, шли в сторону станции Угра и по большаку на Знаменку. Это была какая-то чепуха, абсурд, в который не хотелось верить. Значит, сержант оказался прав. Сержант был реалистом и знал, куда надо идти.
Всё подтверждало самые худшие предположения: немцы вышли на тылы их армии, а может, и всего фронта. Потому что среди приставших к ним в пути были бойцы подразделений, о которых и Мотовилов, и начальник штаба, и комиссар Горленко слышали впервые. По "Варшавке" тоже шли части из состава и 33-й, и 43-й, и других армий .
Во Всходах они заправили машины, танки и трактора, которые использовались в качестве тягачей для тяжёлых орудий. Захватили несколько трофейных грузовиков. На них погрузили бочки и канистры с бензином и соляркой. Мотовилов дал полку отдых – три часа на сон и приём пищи. Через три часа сняли охранения и выдвинулись в сторону Знаменки. Вскоре передовое боевое охранение завязало бой с немецкой колонной, которая двигалась со стороны Знаменки на Всходы, как потом оказалось, с целью блокировать их группу и уничтожить её, если они не сложат оружие. Пленный унтер-офицер, командир взвода связи уверенным тоном человека, который не потерял контроля над обстоятельствами, твердил:
– Вы окружены. Русские армии обречены. В плен сдаются полками и дивизиями. Немецкие танки уже под Гжатском и Юхновом и стремительно продвигаются по шоссе в сторону Можайска и Медыни. Ваши армии в "котле"! Сдавайтесь! Я помогу вам. Сейчас ваши позиции будут подвергнуты обстрелу тяжёлой артиллерии. Вы обречены.
К полудню они поняли, что немец прав, что они, по всей вероятности, совершили ошибку, взяв направление на Спас-Деменск и Вязьму. Надо было двигаться по Варшавскому шоссе на восток, в сторону Юхнова и Медыни. А ведь именно туда младший лейтенант повёл остатки своего батальона. Значит, общее положение он знал лучше. Или меньше верил в благополучный исход.
Начался обстрел. За полчаса, пока длился артналёт, они потеряли больше, чем во время боёв на Варшавском шоссе и атаки на Всходы. Когда всё затихло, их атаковала пехота с пятью лёгкими танками. Атаку они отбили. Подожгли три танка. Один подбили. К нему тут же поползли сапёры, заложили взрывчатку в ходовую и моторную части. Танк разнесло на куски. Но стоять в поле и ожидать очередного артобстрела и новой танковой атаки было, по меньшей мере, бессмысленно.
Во время боя со стороны Вязьмы к ним подошёл дивизионный медсанбат со взводом охраны. Они, считая, что вырвались из окружения, рассказали, что произошло севернее и что там творится сейчас. Снова подтвердились слова сержанта. Выходило так, что они заблудились. И не просто заблудились, а с боем вошли в "котёл", который немцы уже запечатали и укрепляли внутренний и внешний фронты. Немцы скорее всего приняли их за передовые части войск, атакующих в направлении на Вязьму с целью деблокировать окружённые там дивизии и армейские управления РККА. Что ж, атаковали они действительно решительно, словно за их спиной стояли свежие части, которые вот-вот тоже двинутся вперёд. Вот почему немцы сравнительно легко уступили им Всходы. Правда, быстро опомнились и предприняли пробную контратаку ограниченными силами. Значит, времени у них не оставалось.
Чтобы не забираться в глубину "котла", Мотовилов снова прибегнул к первому фронтовому правилу. Не медля ни минуты начали прорыв на восток. Немцы там стояли пока ещё редко. Всходы покинули с той же быстротой и поспешностью, как и входили туда. Ушли в лес. Затихли. Разведка нащупала подходящее место для перехода. Сбили опорный пункт. Пошли лесами. Тяжёлые гаубицы, оставшиеся без боеприпасов, пришлось взорвать. По лесному бездорожью тащить дальше их стало невозможно. Разобрали тракторы и тягачи. Запчасти побросали в болота. Что-то зарыли в землю, что-то порубили топорами до состояния непригодности. Дальше двинулись налегке. Разбились на несколько групп. Свой полк, вернее, то, что от него осталось, и дивизионный медсанбат Мотовилов повёл сам.