Мургатройд взял початок в передние лапки и через секунду с наслаждением начал есть.
— Значит, он умер не от кукурузы, — хмуро сказал Кэлхаун. — Что противоречит фактам. Он должен был, на 90% умереть именно от голода.
Нужно было подождать. Мургатройд прикончил последние зерна, его брюшко заметно выпятилось. Кэлхаун дал ему второй початок, и тормал с неменьшим энтузиазмом принялся за добавку.
— За всю историю Медслужбы еще никому не удавалось отравить тормала, — сказал Кэлхаун. — Твоя пищеварительная система подает звонок тревоги, как только почует что-нибудь вредное. Если бы кукуруза не годилась в пищу, тебя бы уже свалил приступ тошноты.
Но Мургатройд набил желудок до отказа и с явным сожалением оставил второй початок, на котором еще было столько ярко-желтых аппетитных зерен. Положив его аккуратно рядом с собой, тормал потер усы с левой стороны, прочистил языком, повторил процедуру с усами справа и сказал удовлетворенно:
— Чи!
— Прекрасно! — похвалил помощника Кэлхаун. — Чем дальше, тем страшнее!
В рюкзаке имелась, конечно, лабораторная сумка с миниатюрном набором инструментов. В полевой работе Медслужбы процедура анализа была сведена к стандартным операциям. Сморщившись, Кэлхаун взял образец ткани и стоя произвел все операции анализа. Когда процедура была закончена, он кое-как похоронил труп и снова, в мрачном настроении, двинулся в путь, к городу.
Примерно полчаса они шагали в тишине. Мургатройд после плотного обеда бежал на четырех лапах. Кэлхаун вдруг остановился и сказал:
— Давай-ка проверим тебя, Мургатройд.
Он пощупал пульс тормала, проверил выделение влаги через поры, частоту дыхания. Выдыхаемый воздух был пропущен через анализатор, определяющий основные показатели обмена веществ. Маленький тормал привык к этим процедурам и спокойно подчинялся. Результат проверки не обманул ожиданий Кэлхауна: Мургатройд был в норме.
— Но! — сердито сказал Кэлхаун. — Мужчина умер от истощения. В образце ткани практически не было жира. Он ел початки, переваривал и умирал с голоду.
Мургатройд неловко заерзал, словно во всем был виноват именно он.
— Чи! — сказал он жалобно и посмотрел на Кэлхауна.
— Я на тебя не сержусь, — сказал Кэлхаун. — Но, черт возьми…
Он уложил комплект полевого лаб-анализа в рюкзак, и они двинулись в путь. Следующая остановка последовала всего минут через десять.
— Что же произошло? Я сделал неправильный вывод. Он ел, усваивал пищу. Почему тогда он умер от голода? Потому что перестал есть? Это невозможно, но это случилось.
— Чи! — уверено пропищал Мургатройд.
Кэлхаун громко вздохнул, и они замаршировали дальше. Человек умер не от болезни, это ясно. Во всяком случае, непосредственно. Анализ тканей показывал, что все органы работали нормально до конца. Значит, организм вдруг перестал функционировать. Он перестал есть?
— Он жил в городе… — проворчал Кэлхаун. — А до города чертовски далеко. Во-первых, что он здесь делал?
Постояв в нерешительности, Кэлхаун двинулся дальше. Возможно, горожанин заблудился?
— Сам он из города, — медленно рассуждал Кэлхаун. — Город он покинул. Город практически пуст — там наши с тобой незадачливые убийцы. Город был постоен для колонистов, вокруг распаханы и засеяны поля. Город стоит, на полях созрел урожай, а где население?
— Он нахмурился, глядя под ноги. Мургатройд тоже старался нахмурится, но получалось плохо.
— Он был вынужден покинуть город? Его изгнала болезнь, эпидемия?
— Чи, — без особой уверенности сказал Мургатройд.
— И я не знаю, согласился Кэлхаун. — Он умер сам, не был убит.