Джек Керуак - Биг Сюр стр 7.

Шрифт
Фон

8

Но вот она, туманно-лунная ночь, в печи цветок огня – Вот я даю мулу яблоко, большие губы берут его – Вот голубая сойка пьет мое концентрированное молоко, закидывая назад голову с каплей на клюве – Вот шуршание енота или крысы за стеной, ночью – Вот маленькая бедная мышка ест свой ночной ужин в скромном углу куда я положил блюдце полное сыра и шоколадных конфет (ибо прошли те дни когда я убивал мышей) – Вот енот в тумане, человек у своего камина, и оба тоскуют по Богу – Вот я возвращаюсь со своего ночного бдения на берегу как бормочущий старый бхикку запинаясь на ходу – Вот я направляю лампу на случайного енота что карабкается вверх по дереву и его маленькое сердечко бьется от страха но я ору ему по-французски: "Эй, привет, малыш" (allo ti bon homme) – Вот бутылка оливок, 49 с., импортные, с перцем, я ем их одну за другой и думаю о предзакатных холмах Греции – Вот и мои спагетти – с томатным соусом и салатом с маслом и уксусом и яблочной приправой ах ты моя дорогая, и мой черный кофе и сыр "рокфор" и послеобеденные орешки, дорогие мои, и все это в лесу – (Десять вкуснейших оливок медленно жуешь в полночь и это что-то, в дорогих ресторанах такого не попробуешь) – Вот он настоящий момент в дебрях лесных – Вот вдруг замолчал на ветке птиц а его жена на него поглядывает – Вот ручка топора изяществом не уступающая балету Эглевски – Вот "Гора Мьен-Мо" освещаемая в тумане августовской луной курится среди других величественных и таинственных вершин поднимающихся в светящейся бухте розовеющих во тьме ночной, словно классические китайские и японские картины на шелке – Вот жучок, беспомощный маленький бескрылый ползун, тонет в миске, и я достаю его и он пыхтит и ползет к крыльцу пока мне не надоедает на него смотреть – Вот паук занимается за окном своим делом – Вот свисает с потолка на крюке мой кусок бекона – Вот хохот гагары в лунной тени – Вот уханье сов в причудливых деревьях Бодхидхармы – Вот цветы и стволы красного дерева – Вот обычный очаг и я подкармливаю его внимательно и в то же время рассеянно и это деяние как и всякое другое есть не-деяние (Wu Wei) но скорее медитация в особенности потому что пламя, как и снежинки, каждый миг разное – Да, смолистая чистота полена охваченного пламенем – Да крест-накрест распиленное полено превращается в кусок угля и выглядит как Город Гандхарв или западное стрельбище на закате – Вот веник бхикку, чайник – Нежная кружевная пена на песке, море – Все эти оживленные приготовления к скромному сну как в ту ночь когда я искал мои ночные носки (ну так чтоб не пачкать изнутри спальник) и вдруг обнаружил что напеваю:" A donde es мои носочки?" – Да, и рассвет в долине и мой ослик, Альф, единственное живое существо поблизости – Посреди сна появляется луна – Вот вселенская субстанция и святая потому что где еще ее искать? – В сумерках семейство оленей на дороге – Ручей покашливая пробирается к болотцу – Муха на моем большом пальце трет нос а затем ступает на страницу книги – Хулиганка-колибри крутит башкой – Вот так все, и все мои прекрасные мысли, вплоть до песенки обращенной к морю: "Беру орешек, и прямо в море, кислота к кислоте, а я к тебе" и все-таки через три недели я сошел с ума.

Потому что те и сходят с ума кто может так расслабиться: но постойте: вот они предвестники беды.

9

Первый знак беды явился после того знаменательного дня, когда я шел вверх по дороге вдоль каньона снова к мосту где находился почтовый ящик поселенцев, и я мог бросать почту (письмо к маме с просьбой поцеловать Тайка, моего кота, и послание к старому приятелю Джулиану, адресованное Угольку Ржеорехову от Коротышки Одноорехова) и пока я поднимался я видел мирную крышу своей хижины среди старых деревьев далеко внизу на расстоянии мили, видел крыльцо, койку где я сплю, и мой прекрасный носовой платок, привязанный к ветке позади койки (вполне обычная картинка: мой платок на расстоянии полумили, делает меня невыразимо счастливым) – А на обратном пути останавливаюсь помедитировать в роще где спал Альф Священный Ослик и закрыв глаза вижу розы будущего так же ясно как красный платочек или мои же следы на прибрежном песке от моста, увидел, или услышал, слова: "Розы будущего", когда сидел по-турецки в нежном песке, услышал ужасную тишину в сердце жизни, но чувствовал себя странно нехорошо, точно заранее видел завтрашний день – Когда я пошел к морю днем и вдруг сделал глубокий йоговский вдох, чтобы вобрать в себя весь этот целебный морской воздух и кажется передознулся йодом, или злом, может быть, идущим из морских гротов или водорослевых городов, не знаю, но сердце вдруг заколотилось – Думаю, надо было тщательнее изучить местные вибрации а то ведь чуть сознание не потерял,только это был не экстатический обморок Св. Франциска, это нашло на меня ужасом от ощущения гнилой смертности во мне – Во мне и в других – Я чувствую себя совсем голым безо всех этих жалких защитных механизмов вроде размышлений о жизни или медитаций среди деревьев о "запредельном" и всего этого дерьма, без жалких на самом деле механизмов приготовления ужина или разговоров типа: "Ну, чем займемся? Рубкой дров?" – Я вижу себя жалким, обреченным – Ужасное осознание того что я всю жизнь обманывал себя думая, что дальше будет что-то что заставит шоу продолжаться а на самом деле я просто шут гороховый да и все так – И вот все все это, такое жалкое, я даже не предпринимаю здравых человеческих попыток облегчить душу в этом ужасном зловещем состоянии (смертельной безнадежности) а продолжаю сидеть там в песке в полуобморочном состоянии и смотреть на волны которые оказываются вдруг совсем не волнами, и я догадываюсь что ведь это же выражение дурацкой подавленности которое Бог если Он есть должно быть смотрит сейчас в своем фильме – Eh vache, ненавижу писать – Обнажились все мои хитрости, обнажилось само понимание что все они обнажились как куча вранья – Кажется будто море кричит на меня: ИДИ К СВОЕМУ ЖЕЛАНИЮ ХВАТИТ ТУТ БОЛТАТЬСЯ – Потому что в конце концов море как Бог, Бог ведь не просит чтобы мы хандрили и страдали и сидели холодными ночами у моря и записывали бесполезные звуки, в конце концов Он дает нам все чтобы мы с доверием к себе прошли через все тяготы жизни смертного к Раю может быть я надеюсь – Но некоторые бедолаги вроде меня даже не подозревают об этом, а когда обнаруживаем то прямо удивляемся – О, жизнь это ворота, это путь, тропинка в Рай, почему же не жить весело и радостно, ради любви или какой-нибудь девушки у очага, почему бы не двигаться навстречу желанию и не СМЕЯТЬСЯ … но я бегу с морского берега и никогда больше не возвращусь сюда без тайного знания: оно не хочет, чтоб я был здесь, глупо было сидеть здесь на берегу, у моря есть волны, у человека есть очаг, точка.

Это был первый знак моей последующей шизы – И потом еще в день когда я оставил хижину и поехал по трассе во Фриско чтобы повидаться со всеми да и пресытился я к тому времени своей обычной пищей (забыл захватить желе, его так хочется в лесу после всего этого бекона и каш, каждый житель леса нуждается в желе) (или в кока-коле) (или еще в чем-нибудь) – Но пора отправляться, я так напуган передозняком йода у моря и скукой в хижине что оставляю там долларов на двадцать скоропортящейся еды и раскидываю ее на большой доске под крыльцом для соек и енота и мыши, пакуюсь, и выхожу – Но прежде вспоминаю что это не мой собственный дом (вот и второй сигнал надвигающегося безумия), я не имею права прятать крысиный яд Монсанто, как я это делал, вместо этого подкармливая мышь, как уже говорилось – Поэтому как порядочный гость в чужом доме я открываю банку с ядом но в качестве компромисса ограничиваюсь тем что кладу ее на верхнюю полку, так что вроде как все довольны – И выхожу таким образом – Но во время моего отсутствия, но – Увидите сами.

10

С сознанием теперь уже спокойным, честным и устойчивым, как сказал бы Хой Нен, и с рюкзаком за спиной я выхожу пританцовывая как идиот из своего милого убежища после трех недель одиночества из которых лишь три-четыре дня были скучными, и устремляюсь обратно в город – "Выходишь радостный, а возвращаешься в печали", говорит Фома Кемпийский обо всех идиотах которые стремятся к удовольствиям как старшеклассники которые субботним вечером спешат по тротуару к машине и болтают на ходу поправляя галстуки и от усердия потирая руки, и все это для того чтобы в воскресенье утром это закончилось тяжкими стонами в смятых постелях которые Мама всегда приготовит – День прекрасен и я простившись с призрачной дорогой каньона ступаю на шоссе по эту сторону моста, и вот они, тысячи и тысячи туристов медленно объезжают крутые зигзаги "о-о-о"-кая и "а-а-а"-кая при виде просторной синей панорамы моря омывающего побережье Калифорнии – Я рассчитываю что легко доберусь до Монтерея и сяду там на автобус и до темноты буду во Фриско на пьяной и вопящей тусовке, думаю Дейв Вейн должен уже быть там, или Коди будет готов повеселиться, девушки будут и т. д. и т. п., уже забыв напрочь как три недели назад уползал от ужасов грязного города – Но не велело ли мне море убираться к моей собственной реальности?

Однако прекрасней всего лицезреть простирающееся вперед на север извилистое побережье где горы дремлют под медленными облаками, как на картине, изображающей старую Испанию, или вернее как будто это Калифорния, занятая испанцами, старое пиратское побережье Монтерея, и можно догадаться чтo должны были думать испанцы вырулившие сюда на своих волшебных шлюпках и увидевшие все это дремлющее благополучие что высится над белопенной подстилкой побережья – Как золотая земля – Старый Монтерей и Биг Сюр и волшебный Санта-Круз – Я уверенно подтягиваю лямки рюкзака и двигаю вдоль по дороге оглядываясь на машины чтобы проголосовать.

Ваша оценка очень важна

0
Шрифт
Фон

Помогите Вашим друзьям узнать о библиотеке

Скачать книгу

Если нет возможности читать онлайн, скачайте книгу файлом для электронной книжки и читайте офлайн.

fb2.zip txt txt.zip rtf.zip a4.pdf a6.pdf mobi.prc epub