я подошел к окошку в камере, скомкал газету и стал пропихивать ее сквозь решетку, а когда наконец я вытолкнул комок наружу и он полетел с восьмого этажа и расправился, мне померещилось, что это крылья, да хуйня все это, обыкновенный комок бумаги, шлепнулся с восьмого этажа в море, в бело-синие волны, до которых мне не дотянуться… Бог надирал Человека всегда и постоянно, Бог - он же присутствует везде, и в ебаном "люгере", и в живописи Клее, и вот теперь те нейлоновые ляжки трутся вокруг другого кретина. Багси Мэлоун проиграл мне 250 штук и теперь не мог расплатиться. И. X. с крыльями, И. X. без крыльев, И. X. на кресте - какая разница! я был все еще жив и поэтому отошел от окна, спустил штаны, уселся на тюремный толчок без стульчака и капитально поднатужился, на тюремном толчке сидел и срал экс-менеджер высшей лиги и экс-человек, вдруг сквозь решетку ворвался легкий ветерок и так же мгновенно ускользнул.
там было невыносимо жарко, я добрел до рояля и стал бренчать, играть я не умею, просто тренькал по клавишам, кто-то пустился в пляс прямо на кушетке, мои ноги на что-то наткнулись, я заглянул под рояль и обнаружил там девицу, она развалилась на полу, юбка соблазнительно задралась, продолжая играть одной рукой, свободную я запустил ей между ног, но то ли от плохой музыки, то ли от моего пальца девица проснулась и выбралась из-под рояля, танец на кушетке тоже прервался, тогда я перебрался на кушетку и вздремнул пятнадцать минут, я не спал две ночи и два дня. и еще было жарко, невыносимо жарко, проснувшись, я стал блевать в кофейную чашку; когда она наполнилась, я продолжил на кушетку, кто-то приволок кастрюлю, вовремя.
я воспользовался кастрюлей, короче, все было отвратно.
поднявшись с кушетки, я направился в ванную, там оказались двое голых парней, один намыливал другому яйца кисточкой и сбривал волосню.
- эй, ребята, мне бы надо просраться, - сказал я.
- валяй, - откликнулся тот, кому брили яйца, - мы не будем тебе мешать.
я вошел и уселся на толчок.
- я слышал, Симпсона уволили из "Клуба-восемьдесят шесть", - сказал парень с кисточкой и бритвой в руках.
- Кей-Пи-эФ-Кей, - ответил его приятель, - они увольняют больше народу, чем "Дуглас Эркрафт", "Сире Робак" и "Трифти Драгз", вместе взятые, одно неверное слово, одно высказывание, не укладывающееся в их концепцию гуманизма, политики, искусства и тэ дэ и тэ пэ, - и ты вне игры, только одному парню на Кей-Пи-эФ-Кей это не грозит - Элиоту Минцу, он как тот игрушечный аккордеон - не важно, на какие клавиши жать, звук все равно будет один и тот же.
- ну, давай, - сказал парень с помазком и бритвой.
- что давать?
- помни свою елду, чтобы она встала.
я с плеском отложил здоровенную говеху.
- Господи Исусе! - воскликнул парень с помазком, правда, он уже бросил его в раковину.
- при чем тут Иисус? - осведомился второй.
- да у тебя залупа с кулак!
- это у меня после аварии, так и осталось.
- хотел бы я попасть в такую аварию, я разродился еще одной говехой.
- ладно, продолжим, - сказал тот, что орудовал бритвой.
- что теперь?
- теперь выгни спину и просунь хозяйство между ляжек.
- вот так, что ли?
- ага.
- и что?
- приспусти живот, ниже, сожми покрепче ноги… вот так, отлично! видишь? теперь тебе никогда не потребуется никакая баба!
- ой, Гарри, да разве это похоже на настоящую дыру! что ты мне втюхиваешь? это же говно собачье!
- да надо просто потренироваться! вот увидишь! все получится!
я подтерся, спустил воду и вышел.
добравшись до холодильника, я полез за пивом, взял две банки, открыл обе сразу и приложился к первой, судя по всему, я был где-то в Северном Голливуде, освежившись, я уселся напротив парня с двухфутовой бородищей, на его косматой башке красовался красный жестяной шлем, этот чудила бесился две ночи, но теперь весь спид кончился, и он стал тормозить, правда, еще не отключился окончательно, просто торчал печальный и безучастный, наверно, надеялся долбануться косячком, но никто не проявлял никакой активности.
- Биг-Джек, - поприветствовал я парня.
- Буковски, ты должен мне сорок баксов, - промычал Джек.
- послушай, Джек, сдается мне, что прошлой ночью я вернул тебе двадцать баксов, да, я определенно помню эту двадцатку.
- помнишь? да прошлой ночью ты не помнил, что ты Буковски! ты был пьян, поэтому ничего помнить не можешь!
Биг-Джек терпеть не мог алкашей, рядом сидела его подружка Мэгги, она ввязалась в разговор:
- ты давал ему двадцатку, все правильно, но ты просто хотел еще выжрать, мы пошли и купили тебе пойла, а сдачу вернули.
- ладно, согласен, но где мы вообще? в Северном Голливуде?
- нет, в Пасадине.
в Пасадине? да ладно вам.
я все наблюдал за огромной занавеской, туда заходили люди, иногда они минут через десять - пятнадцать выходили обратно, иногда пропадали с концами, этот бардак длился уже двое суток, я добил второе пиво, поднялся, отодвинул занавеску и вошел - там была темнотища, воняло дурью и еблей. когда мои глаза свыклись с темнотой, я разглядел клубок человеческих тел, в основном парни, они лизали, сосали и ебли друг дружку, это не для меня, я бабник, к тому же воняло, как в мужской раздевалке физзала после того, как все сделают по паре подходов к брусьям, спермой тоже воняло, я чуть снова не начал блевать, тут ко мне подвалил какой-то светлый ниггер.
- эй, да ты Чарльз Буковски, верно?
- м-гу, - промычал я.
- ух ты! офигеть! я читал "Распятие в руке смерти"! по-моему, ты величайший поэт со времен Вердена!
- Вердена?
- именно Вердена!
тут он придвинулся и заграбастал мои яйца, я отвел его руку.
- в чем дело? - удивился ниггер.
- не сегодня, малыш, я ищу своего друга.
- о, извини… - и отвалил.
я еще раз оглядел этот бордель и уже собирался слинять, как вдруг приметил в дальнем углу бабенку, ноги ее были раскинуты, но, похоже, она пребывала в полном отрубе, я подгреб поближе и присмотрелся повнимательней, спустил штаны, приспустил трусы, бабенка выглядела что надо, я пристроился и вдул ей. вдул по самые яйца.
- о-о-ох, - простонала подо мной она. - здорово! у тебя такой выгнутый! прямо как багор!
- последствия аварии, это было еще в детстве, свалился с трехколесного велика.
- у-у-ух…
я уже был недалеко от финиша, как вдруг что-то твердое и горячее вонзилось мне между ягодиц, у меня искры из глаз посыпались.
- эй, какого черта! - завопил я, вскакивая и отбиваясь.
в моей руке оказался огромный хуина.
- чего это ты удумал, приятель? - спросил я его владельца.
- слушай, друг, это такая игра, как в подкидного, - пояснил парнишка. - если сел играть - принимай ту карту, которая тебе выпадет из колоды.
я натянул трусы, затем брюки и удалился.
Биг-Джек и Мэгги исчезли, пара придурков распластались прямо на полу, я отыскал еще пива, прикончил его и вывалился наружу, солнечный свет ошарашил меня, как красная мигалка патрульной машины, я отыскал свою развалюху на чужой подъездной дорожке с пришпиленным парковочным талоном, но вырулить можно было, место оставалось, народ тут борзый, но не беспредельщики, за что и люблю.
притормозив на заправке, я узнал у мужика, как мне вырулить на шоссе, я катил домой, обливаясь потом и кусая губы, чтобы не заснуть, вот наконец дома, в почтовом ящике письмо из Аризоны - от бывшей жены.
"…я знаю, ты бываешь одинок и подавлен, сходил бы тогда в "Бридж", думаю, тебе понравится тамошний народ, во всяком случае, некоторые, или сходи на поэтические чтения в унитарной церкви…"
я пустил воду в ванну - горячую, разделся, отыскал пивка, ополовинил, поставил банку на край ванны и погрузился в воду, взял мыло, мочалку и принялся намыливать сначала ствол, потом яйца.
я встретился с Нилом К., дружком Керуака, перед самым его отъездом в последнее мексиканское турне за смертью, глаза у него были навыкате, головой он залез чуть ли не в самый динамик, он трясся, подпрыгивал в своей белой футболке, пучил глаза еще сильнее, подпевая клокотавшей музыке, словно кукушка, опережая ритм на какую-то долю такта, он будто командовал парадом, я сидел, потягивая пиво, и наблюдал за ним. у меня с собой было полдюжины или даже дюжина пива. Брайн суетился, давая указания двум юнцам, чтобы они запустили пленку с каким-то фильмом, так он рассчитывал прикрыть провальное выступление поэта из Фриско, черт, забыл его имя… ну, в общем, никто не замечал Нила К. а Нилу К. было наплевать на это. или он так здорово прикидывался, когда два юнца отчалили, а песня в колонках стихла, Брайн представил меня неподражаемому Нилу К.
- угощайся, - кивнул я на упаковку с пивом. Нил выдернул бутылку, подкинул ее, поймал,