"И я еще подумал, отец, как удивительно, что мы, Ингмарсоны, уже столько веков владеем усадьбой, тогда как в других поместьях владельцы меняются. Наверное, это оттого, что Ингмарсоны всегда следовали Божьему пути. Нам, Ингмарсонам, нечего бояться людей, мы должны только исполнять волю Божью".
Тут старик поднимает голову и говорит: "Это очень трудный вопрос, Ингмар, я пойду посоветуюсь с другими Ингмарсонами".
И отец уходит в горницу, а я остаюсь ждать его. И вот я жду, жду, а отец все не возвращается. Просидев несколько часов, я устаю ждать и вхожу к отцу. - "Тебе придется еще подождать, Ингмар-младший, - говорит отец, - это очень трудный вопрос". - И я вижу, как все старики сидят, закрыв глаза, и думают. А я все жду и жду, жду еще и сейчас…"
Пахарь, улыбаясь, шел за плугом, который теперь медленно тащили усталые лошади. Дойдя до канавы, он натянул вожжи, остановился и стал совсем серьезен.
"Удивительно, когда спрашиваешь чьего-нибудь совета, то в это время сам видишь, что правильно и что нет; сразу находишь ответ, над которым мучился целых три года. Пусть все будет, как Богу угодно".
Он чувствовал, что должен вернуть Бритту. И в то же время это казалось ему настолько трудным, что при одной только мысли об этом он терял всякое мужество.
"Да поможет мне Бог", - думал он.
Но в этот ранний час в поле был не один Ингмар Ингмарсон.
По тропинке между хлебными полями шел старик. Нетрудно было догадаться, какое у него ремесло: на плечах он нес длинную кисть и весь, от шапки до сапог, был забрызган красной краской. По привычке странствующих маляров он посматривал по сторонам, выглядывая, не видать ли где невыкрашенного дома или такого, на котором краска потускнела и облупилась. Перед ним мелькал то один, то другой дом, но он не решался, куда лучше зайти. Наконец он поднялся на холм и увидел Ингмарсгорд, величественно и широко раскинувшийся по долине. "Ах, Господи Боже мой! - громко воскликнул он и даже остановился от радости. - Этот дом не красили уж лет сто, он весь почернел от старости, а хозяйственные постройки, похоже, никогда не были выкрашены. И как их много! - воскликнул он. - Мне здесь хватит работы до осени!"
Пройдя немного, он увидел крестьянина, работающего в поле. - "А, этот крестьянин здешний, - подумал маляр, - пойду-ка расспрошу его про усадьбу". - Он свернул с дороги прямо на пашню и обратился к Ингмару с расспросами, чья это усадьба и не знает ли он, не собирается ли хозяин ее перекрасить.
Ингмар Ингмарсон вздрогнул и уставился на старика, словно тот был привидением. - "Да ведь это маляр, - подумал он, - И он приходит как раз в эту минуту!" - Он был так поражен, что ничего не мог ответить старику.
Он ясно помнил, как отец, когда ему говорили: "Вам стоит покрасить ваш дом, он стал таким некрасивым", всегда отвечал, что покрасит его, когда Ингмар будет справлять свадьбу.
Маляр повторил свой вопрос во второй и в третий раз, а Ингмар все молчал, словно не понимая его.
"Решили они уже там, на небе, мой вопрос? - спрашивал он сам себя. - Неужели это знак от отца, что я должен жениться в этом году?"
Он был так поражен этой мыслью, что без лишних разговоров согласился нанять маляра.
После этого он продолжал работу, глубоко растроганный, почти счастливый. - "Теперь мне будет не так трудно выполнить задуманное, раз я уверен, что этого хочет отец", - думал он.
II
Несколько недель спустя Ингмар принялся за чистку сбруи. Он, по-видимому, был не в духе, и работа шла медленно и вяло. - "Если бы я был Господом Богом… - думал он, перебирая сбрую, - Так вот, если бы я был Господом Богом, то сделал бы так, чтобы каждое решение человека исполнялось сейчас же, как оно принято. Я не давал бы людям много времени, чтобы обдумывать и обсасывать дело со всех сторон. Я не посмотрел бы на то, надо ли им почистить сбрую или тележку, а брал бы их, как они есть, прямо от плуга".
Он услыхал шум колес на улице, выглянул на двор и сейчас же узнал лошадь и экипаж. - "Депутат из Бергскуга едет сюда!" - крикнул он в кухню, где хлопотала по хозяйству его мать. Та сейчас же развела огонь и начала молоть кофе.
Депутат въехал во двор, но остался сидеть в тележке.
- Нет, благодарю, я не буду заходить, - сказал он, - я хочу только сказать тебе пару слов, Ингмар. У меня очень мало времени, я спешу на общинное собрание.
- У матери сейчас будет готов кофе, - сказал Ингмар.
- Благодарю, но я боюсь опоздать.
- Вы давно уже не были у нас, - сказал Ингмар.
В это время и его мать вышла на крыльцо, приглашая гостя в дом:
- Господин депутат не откажется войти и выпить чашечку кофе, - сказала она.
Ингмар отстегнул фартук, и депутат вылез из тележки.
- Ну, уж если сама матушка Мерта просит, то отказать нельзя, - сказал он.
Депутат был высокий и красивый мужчина, с легкими, грациозными движениями; он, казалось, принадлежал совсем к другой породе людей, чем Ингмар и его мать, оба некрасивые, с сонными лицами и нескладными фигурами. Но депутат питал большое почтение к старинному роду владельцев Ингмарсгорда и охотно поменялся бы своей прекрасной внешностью с Ингмаром, только чтобы самому быть одним из Ингмарсонов. Он всегда принимал сторону Ингмара, а не дочери, и ему сразу стало легко на сердце, когда он увидел такой радушный прием.
Через некоторое время, когда матушка Мерта принесла кофе, он начал излагать свое дело.
- Я хотел, - начал он и откашлялся, - я хотел сообщить вам, что мы надумали относительно Бритты.
Чашка задрожала в руках матушки Мерты, так что ложка зазвенела о блюдечко. Наступило тяжелое молчание.
- Нам кажется, будет лучше, если она уедет в Америку.
Он опять запнулся. Все молчали. Депутат только вздохнул, глядя на этих неподатливых людей.
- Мы уже купили ей билет.
- Но она, вероятно, перед этим приедет домой? - спросил Ингмар.
- Зачем? Что ей делать дома?
Ингмар снова погрузился в молчание. Он полузакрыл глаза и сидел так неподвижно, что казалось, он спит. Вместо него заговорила матушка Мерта:
- Ей понадобится одежда?
- Все уже приготовлено, ее сундук стоит в лавке Лофберга, у которого мы останавливаемся, когда бываем в городе.
- А мать не приедет повидаться с ней?
- Ей очень хотелось, но я счел, что для них обеих лучше будет не видеться.
- Да, пожалуй, что так.
- Билет и деньги на дорогу лежат у Лофберга; она получит все, что ей необходимо.
- Я считал нужным сообщить об этом Ингмару, чтобы он не думал больше об этой истории, - сказал депутат.
Теперь замолчала матушка Мерта, платок съехал у нее на затылок, она сидела, уставившись в колени.
- Теперь Ингмар может подумать и о новой невесте.
Мать и сын упорно молчали.
- Матушке Мерте нужна помощница в таком большом хозяйстве, и Ингмар должен позаботиться, чтобы у нее была спокойная старость.
Депутат замолчал, он не был уверен, что его слушают.
- Мы с женой постараемся помочь вам в этом, - прибавил он.
А Ингмар сидел молча, и в душе его поднималась огромная радость. Бритта уезжает в Америку, и он может не жениться на ней. Убийца не будет хозяйничать в Ингмарсгорде. Он молчал потому, что находил неприличным сразу показать свою радость. Но теперь надо было сказать что-нибудь.
Депутат тоже замолчал, он знал, что Ингмарсонам надо дать время все обдумать. И наконец мать Ингмара сказала:
- Да, Бритта понесла свое наказание, теперь наш черед.
Старуха хотела этим сказать, что они будут готовы оказать господину депутату любую услугу в благодарность за то, что он развязал им руки. Но Ингмар иначе понял эти слова. Он вздрогнул, словно проснувшись ото сна. "Что сказал бы на это отец? - подумал он. - Если бы я все рассказал ему, что бы он ответил? - "Не думай, что тебе позволено насмехаться над справедливостью Божией, - сказал бы отец. - Не думай, что он оставит безнаказанным, если ты взвалишь на одну Бритту всю ответственность. Если отец отталкивает ее, чтобы сделать тебе приятное и занимать у тебя деньги, то ты-то должен следовать Божьему пути, Ингмар Ингмарсон-младший".
Мне и впрямь кажется, что отец руководит мной в этом деле, - думал он, - Он, наверное, направил сюда отца Бритты, чтобы показать мне, как дурно взваливать все на нее одну, бедняжку. Он, наверное, увидел, как я хотел в последние дни избавиться от всех этих хлопот".
Ингмар встал, налил коньяку в кофе и поднял чашку:
- Благодарю вас, господин депутат, что вы приехали к нам сегодня, - сказал он и чокнулся с ним.
III
Все утро возился Ингмар с березами у ворот. Он устроил помост, взобрался на него и старался пригнуть друг к другу верхушки деревьев так, чтоб они образовали арку. Но деревья подчинялись ему неохотно, они так и норовили вырваться из рук и снова выпрямлялись, как свечи.
- Что ты там делаешь? - спросила его матушка Мерта.
- Пусть себе они порастут, немножко согнувшись, - отвечал он.
Наступило время обеда. После обеда работники и служанки улеглись во дворе спать. Ингмар Ингмарсон тоже спал, только на широкой кровати в горнице.
Во всем доме не спала только одна хозяйка, она сидела в передней и вязала.
Дверь тихонько отворилась, и в комнату проскользнула старуха с двумя большими корзинами, которые висели у нее на коромысле. Она тихо поздоровалась, опустилась на стул возле стола и, не говоря ни слова, приподняла крышки корзин. В одной были сухари и баранки, а в другой - свежеиспеченные булки. Хозяйка быстро подошла к ней и начала выбирать хлеб. Она была скуповата, но так нелегко было устоять перед вкусной булкой к кофе.