Она отскочила в сторону, а Геша осел на пол, как мешок с мукой. Или с дерьмом.
— Эй, ты чего? — До Лешки в пьяном виде всегда все трудно доходило.
Он сделал к ней шаг заплетающимися ногами, но она бросила в него табуреткой. Лешик упал со стоном, откатившись от двери, и она рванулась туда, к свободе, чувствуя, что это ее последний шанс. На ходу оглянувшись, на какую-то секунду ей стало жалко его — все-таки бывший любовник как-никак. Всего на одну секунду.
Куртка и сумка висели в сенях на гвоздике — жизнь научила ее в незнакомом доме все складывать в одно место, чтобы потом, если придется удирать второпях, не метаться в поисках колготок, документов и бюстгальтера. Она рванула на себя тяжелую дверь, и тут, в саду, бросился на нее третий обитатель дома — маленький вертлявый парень.
— Стой, сучка, стой! — крикнул он, но захлебнулся на полуслове.
— А с тобой мы на брудершафт еще не пили! — И она с размаху, от всей души вмазала ему ногой.
Она метила по яйцам, но получилось в живот, потому что парень был карликового роста, метр с кепкой, не поймешь, не то мужик, не то кучу наложили, как говорила соседка тетя Валя в далеком детстве.
Каблук ушел в мягкое. Она успела еще подумать, что если он завязнет, то придется бежать босиком, однако туфля не завязла. Коротышка взвизгнул, как недорезанная свинья, и плюхнулся в крапиву. Путь был свободен.
Она не помнила, как оказалась на шоссе, очевидно, чутье вело ее через перелески и поляны. В лесу она всегда ориентировалась отлично, с семи лет бегала одна по грибы.
Вид потемневшего от мелкого дождика асфальта — признак цивилизации — слегка отрезвил ее и привел в чувство. Машин на шоссе не было, часы показывали без четверти два. Все нормальные люди давно спокойно спят в своих теплых постелях. Она отошла чуть в сторону от дороги и спряталась за кустами, прямо напротив фонаря. Было так тихо, что слышно как падают с деревьев листья. Ее била дрожь в тонкой курточке, ноги промокли в высокой траве.
Бесшумно пролетел джип, и она вжалась в дерево. Эти, на джипе, могут быть еще опаснее, чем те, что остались в деревне. Проехали три фуры. С дальнобойщиками тоже лучше не связываться — используют и выбросят в придорожную канаву. Прошло еще минут двадцать, и она начала паниковать. Не идти же пешком в самом деле, когда до города километров пятьдесят! Эти в деревне очухаются и могут организовать погоню. Лешка, конечно, за руль сесть не в состоянии, но кто знает, может кто-то из троих умеет водить машину? Надо было шины проколоть, да куда уж там, еле ноги унесла, как говорится, спасибо, что живой.
Показалась машина, и она сразу поняла, что с этой ей повезет. Не скрываясь, вышла на шоссе и махнула рукой. Машина сначала проехала мимо, но потом притормозила и задним ходом подъехала к ней. В первый момент это показалось ей подозрительным, сердце нехорошо дернулось. Но нет, вроде бы все не так плохо — скромный «Опель», не понять в темноте какого цвета, в машине только водитель.
— До города довезите, я заплачу! — выпалила она, рванув на себя дверцу.
— Садись! — коротко бросил водитель, окинув ее оценивающим взглядом, в котором не было никакой угрозы.
В салоне стоял типичный запах одинокого мужика — запах неустроенности и пустоты. Она откинулась на спинку сиденья и с шумом выдохнула воздух. Кажется, обошлось. Хотя, что это она? Обойдется, когда она окажется в своей квартире и закроется на все замки. Тогда можно будет провести спокойно хотя бы половину ночи и завтрашний день. А утром в понедельник начнутся неприятности. Ужас, что сделает с ней Лешик, когда доберется!
Снова ярость, слегка успокоившаяся, пеленой застелила глаза. Сволочь Лешка, мерзавец и дерьмо! И хочется курить. Она поискала в сумке сигареты.