- Пожалуйста, - начал мистер Левендер, поднимаясь; человечек в очках снова икнул. Эти два движения, видимо, придали редактору решимость.
- Все в порядке, сэр, - сказал он, тоже поднимаясь, - все в полном порядке. Мы говорим "четверг", и мы рискнем. Четверг, Трескинсон. - И он протянул руку мистеру Левендеру. - До свидания, сэр, до свидания. Рад был видеть вас. Так вы не хотите печатать под своим именем? Впрочем, это не имеет значения, все равно, только вы могли написать так. Фраза закручена превосходно! Вас и так узнают. - И мистер Левендер в сопровождении Трескинсона оказался в приемной.
"Как ошеломляюще быстро он решил все вопросы, - думал он. - И притом не только решал, он все это время отдыхал! Но не произошло ли ошибки?"
Мистер Левендер хотел было спросить об этом у своего спутника, но тот, икнув где-то в отдалении, исчез из виду. Оставшись в одиночестве, мистер Левендер подумал, не стоит ли вновь попроситься на прием к редактору, но в это время четыре джентльмена с блокнотами в руках колонной по одному прошагали в кабинет.
- Моя фамилия Левендер, - решительно сказал он молодой женщине. - Здесь не произошло недоразумения?
- Нет, - ответила она, не поднимая головы.
Мистер Левендер тихонько вышел из приемной.
"Быть может, в интервью я сказал больше, чем сейчас помню, - думал он. - В следующий раз я обязательно потребую гранки. А может быть, они приняли меня за какого-нибудь другого общественного деятеля?"
Но эта мысль была ему настолько неприятна, что он постарался выкинуть ее из головы и вышел на улицу.
В четверг - это как раз был день, когда мистер Левендер собирался возобновить свои ораторские поездки - он с волнением раскрыл уже упоминавшуюся выдающуюся газету. На первой же странице над третьим столбцом стоял заголовок: "Великий Деятель призывает нас исполнить долг". Статья, занимавшая один столбец драгоценной газетной полосы, начиналась призывом столь волнующим, что, не прочитав и двадцати строк, мистер Левендер совершенно убедился в том, что ее автор не кто иней, как он сам; скажи ему кто-нибудь, будто данное излияние чувств не принадлежит ему, он тотчас же объявил бы сказавшего это лжецом. Статья бросала читателя в жар и в холод и заканчивалась страстным призывом к англичанам уморить голодом всех германских военнопленных. Сияя от восторга, мистер Левендер положил газету на стол.
"От слов я перейду к делу, - подумал он, - я немедленно поеду в какой-либо сельский район, где работают пленные немцы, и добьюсь, чтобы наши крестьяне исполнили свой долг".
От волнения позабыв позавтракать, он сунул газету в карман, надел пыльник и широкополую шляпу и вышел к поданному автомобилю, в котором уже сидела Блинк, не успевшая позабыть печальный опыт недавнего путешествия.
- Мы поедем в сельскую местность, Джо, - сказал он, влезая в автомобиль.
- Отлично, сэр, - ответил Джо, и, не замеченные населением, они углубились в марево жаркого июньского утра.
- Что же дальше, сэр? - спросил Джо после трехчасовой езды. - Мы вроде приехали.
Мистер Левендер, завороженный красотой сменявшихся пейзажей, очнулся от грез и сказал:
- Я ищу германских военнопленных. Джо, когда вы увидите крестьянина, остановитесь.
- Какого сорта крестьянина? - спросил Джо.
- Разве они бывают разных сортов? - улыбаясь, возразил мистер Левендер.
Джо подмигнул.
- Вы никогда не жили в деревне, сэр?
- Не долее, чем по нескольку недель, Джо, если не считать Рочестера. Разумеется, я прекрасно знаю Истберн.
- Я знаю Истберн насквозь, - сказал Джо, уклоняясь от темы разговора, я там однажды был официантом.
- Жизнь официанта, вероятно, очень интересна.
- Еще бы. Только терпением запастись приходилось. Говорят, терпеливым все в жизни дается. А насчет крестьян вы узнаете много неожиданного, сэр.
- Я всегда готов к этому, Джо, ведь представить в деталях все разнообразие общественной деятельности просто невозможно.
- Я вам сейчас расскажу о крестьянах. Мне как-то пришлось путешествовать на своих двоих.
- И чем вы только не занимались, Джо!
- Что верно, то верно, сэр. Я был моряком, бродячим торговцем, официантом, рабочим сцены, кочегаром, и я не знаю, что из этого можно назвать тепленьким местечком. Но опять же о крестьянах: есть старый английский тип, такой ходит в плисовых штанах, - обходите его подальше, может укусить. Есть современный научный фермер, но, чтобы найти такого, нам пришлось бы поискать недельку. И есть жалкий, обшарпанный мужичонка, не думаю только, чтобы такой мог вам пригодиться.
- Что же мне делать? - спросил мистер Левендер.
- Закусить, - ответил Джо.
Мистер Левендер вздохнул: чувство голода в нем боролось с чувством долга.
- Мне бы хотелось сначала отыскать крестьянина, - сказал он.
- Ладно, сэр, мы подъедем вон к тем букам, вы там походите, поищете, а я тем временем приготовлю завтрак.
- Это превосходная мысль.
- Еще одна вещь, - сказал Джо, когда его хозяин собрался на поиски, не принимайте каждый дом за ферму. Это теперь в основном коттеджи нашей знати, в них живут одни психи.
- Я буду очень осторожен, - заверил мистер Левендер.
"О прекрасная земля! --думал он, удаляясь от буков в сопровождении Блинк. - Как радостно видеть, что под влиянием военной необходимости ты вновь даешь нам обильные урожаи! Наш крестьянин, безусловно, должен чувствовать себя счастливым человеком, ибо он благородно трудится на благо отечества, позабыв о собственном благосостоянии. Как дружно цветут эти бобы! - размышлял он, глядя на картофельное поле. - Раз уж я здесь, я должен призвать крестьян не только исполнить долг по отношению к пленным немцам, но и увеличить производство продуктов питания". - Блинк!
Блинк задержалась у ворот, мимо которых он уже прошел. Возвратившись к собаке, мистер Левендер увидел, что мудрое животное смотрит сквозь штакетины на спину крестьянина, который неподвижно стоит на поле ярдах в тридцати от ворот.
- Скажите, вы не... - живо начал мистер Левендер. - У вас работают германские военнопленные, сэр?
Крестьянин, видимо, не слышал его слов.
"Это, должно быть, старый английский тип, флегматик", - подумал мистер Левендер.
Крестьянин, который действительно был в котелке и плисовых штанах, продолжал озирать свои владения, даже не поглядев в сторону мистера Левендера.
- Я хочу задать вам вопрос, сэр, - сказал мистер Левендер погромче. Но как бы патриотически ни увлекал вас вид возделанной вами земли, все же нет оснований быть невежливым.
Крестьянин и ухом не повел.
- Сэр, - вновь заговорил исполненный терпения мистер Левендер, - хотя я слыхал, что изо всех людей на свете английский крестьянин менее всего поддается воздействию новых идей, я никогда не верил этому; и я убежден, что стоит вам меня выслушать, как все ваши взгляды на будущее сельского хозяйства Англии в корне изменятся.
Ему внезапно пришло в голову, что не скоро еще может представиться случай сказать перед сельской аудиторией речь об увеличении производства продуктов питания, не мог же он упустить такой случай. Крестьянин тем не менее по-прежнему стоял к нему спиной, уделяя его словам внимания не более, чем жужжанию мухи.
- Вы обязаны меня выслушать, - закричал мистер Левендер, бессознательно подражая некоему оратору прошлого, и, уловив, как ему показалось, звуки хихиканья, он выбросил правую руку вперед и воскликнул:
- Трава, джентльмены, трава - вот основа основ. Мы взялись за рукояти плуга, - при этих словах его воображение взыграло, и он продолжал свою речь голосом, рассчитанным на огромную толпу крестьян, которые, как ему казалось, стояли к нему спиной, - и мы не выпустим: их до тех пор, пока каждый акр нашей родины не будет распахан. В будущем мы должны прокормить не только себя, но и наших собак, наших лошадей, наших детей, мы должны вернуть нашей стране ее былую славу в области древнейшего труда. Не пытайтесь возражать мне, - продолжал он, очаровательно улыбнувшись, ибо вспомнил, что, говоря с сельской публикой, надо проявлять добродушие, - и не пытайтесь намазывать мне хлеб маслом, потому что в будущем нам придется подумать и о маргарине. Одним словом, давайте оставим все предрассудки и отринем малодушие, пока наша страна вновь не расцветет, как сплошное пшеничное поле с несметными стадами коров. Господи, я вообще не против традиций, только сначала давайте решим стоящую перед нами проблему, не отступая ни на шаг от великих принципов Свободной Торговли, Частной Собственности и Личной Свободы, которые превратили наши города в огромнейшие, населеннейшие и богатейшие места под солнцем, которое, как известно, никогда не заходит над Британской империей. Нам следует постоянно изучать эту проблему в деталях и в целом, только тогда мы добьемся полного переворота в жизни страны, не пожертвовав ни одним принципом и ни единым пенни. Верьте мне, джентльмены, мы непременно добьемся того, что наши волки будут сыты и овцы целы.
Мистер Левендер перевел дух, и в глазах его запрыгали заголовки завтрашних газет с его речью: "Кризис" - "Волки сыты и овцы целы" "Важнейший вывод". Ветер, несколько окрепший за время речи мистера Левендера, вздул в этот миг одежду крестьянина, и она издала звук, похожий на шорох, пробегающий по взволнованной аудитории.