Господа поговорили и забыли, предоставив молодому пастору самому во всем
разобраться. А сам упомянутый священник, тем временем, нанял кеб, чтобы добраться до
станции омнибусов, пересел в вышеупомянутый транспорт и уже назавтра добрался до
родных краев. Железную дорогу даже в проекте не расчертили из-за скалистой местности,
но добирался молодой человек комфортно.
Его встречала обеспокоенная сестра и невозмутимый отец. Фрай придерживался
семейных уз, и как бы было не тяжело сейчас покидать все знакомое, новая жизнь
открывала новые горизонты.
– Как прошел разговор с епископом? – поинтересовался старик. – Получилось
выудить себе местечко?
– Епископ Глостерский посвятил меня в сан и предложил только что освободившийся
приход в небольшом городке, семьсот фунтов в год, представляете!
– О! – издала восклицание сестра, но тут же стыдливо опустила голову, девушке не
полагается бурно выражать свои эмоции.
– Значит, помнят еще великую славу рода Уэнсли, – возгордился старик. – Скоро сам
граф заговорит о нас почтительней. А сейчас это нужно отметить. Мария прикажи сегодня
подать штропшот 18** года, да холодные закуски. На ужин пусть миссис Лэнси поджарит
гуся. Я знаю, что это для воскресного обеда, но мой сын принял сан – великое благодеяние
для семьи – и возможно в воскресенье он произнесет свою первую проповедь. Так что гуся
подавайте уже сегодня.
– Нет, батюшка, в это воскресенье я еще проповедовать не буду. Но как только я
обустроюсь, не буду медлить со своим назначением.
– Все равно, гуся мы съедим сегодня, – гордо молвил старик Уэнсли.
Мария четко выполнила указания отца. Хотя с миссис Лэнси пришлось повоевать:
упрямая кухарка нарекала на недостающие руки; и что давайте перебьем всю птицу уже
сейчас, а на следующей неделе начинаются приготовления к майскому празднованию в
округе, а у них только горох из еды останется. Что ж, Марии не в новинку было помогать
сварливой кухарке, особенно, когда дело казалось незапланированных пиршеств. Сегодня
девушке пришлось самолично ощипывать гуся, а днем ранее готовить десерты, а там поди
и еще чего стряпать. Прислуга, при таком попустительстве, эксплуатирует хозяев. Миссис
Уэнсли отошла в мир иной уж пять лет как. Молодую девицу на пару лет сдали в пансион
для образованных барышень, но к ее пятнадцатилетию отец вызвал ее вести домашние
дела. В суматохе, милое создание все же успело черкнуть письмо тете Розерри, чтобы они
по возможности приехали увидеться с Фраем перед его отъездом. Тетя Розерри (жена
младшего брата Уэнсли – заместителя декана) поддерживала отпрысков Уэнсли-старшего.
Бездетная чета, не обремененная наследниками, принялась опекать осиротевших
племянников. Правда, дядя не мог влиять на Фрая, а вот его супруга прекрасно ладила с
племянницей. Мы забыли упомянуть, что Фрай не приходился отцу старшим сыном, его
брат Стивен наследовал имение отца, а младшему улыбнулась судьба получить приход и
зажить вольной жизнью. Отец даже не пожалел уже сейчас разделить материнское
наследство между двумя младшими детьми, только почему-то дочери в приданное
досталось всего полторы тысячи фунтов; а брату – в двое больше.
Стивену тоже сообщили о приезде брата, он сам отсутствовал несколько дней,
исполняя роль управляющего делами отца. Собственно, по характеру и повадкам, старший
сын был копией родителя, поэтому, если Фрая отец осекал, то старшему предоставил
свободу; да и что ужимать, если Стивен был человеком дела, особенно в нем проявлялась
хозяйственность и ответственность. Большим умом не отличался, в демагогию не впадал,
искать приключения не брался, зато старался сделать имение более прибыльным. Отец
гордился наследником, но нынче он уже гордился двумя сыновьями – первым за сходство с
собой и деловитость, вторым – за небывалую удачу в получении прибыльного прихода.
Мария сдержанно радовалась за брата, она любила Фрая больше, потому что он один
относился к ней очень хорошо, а теперь он уезжает, и сестра останется жить с двумя
абсолютно чуждыми ей людьми. Ее старую няню уволили, пообещав найти новую
компаньонку, и вот вчера она познакомилась с женщиной, которую при ней приставили.
Мария была утонченной натурой, а вот миссис Ридс – женщиной грубой и резкой.
Нянюшка Элен привила своей воспитаннице хорошие манеры, руководствуясь интуицией:
воспитала в податливом ребенке добросердечного человека. Но что могла дать девушке
грубая женщина? Видимо, мистер Уэнсли поскупился на хорошую, образованную
компаньонку, наняв простачку задешево. И она теперь не будет видеть своего брата Фрая и
окончательно замкнется в том пространном мирке, что вытесали для нее ее родные.
Но сегодняшним вечером, во время смакования нежным гусем и разбавленным
штропшотом, что его готовили только представители рода Уэнсли – из красного сорта
винограда с добавлением жгучих специй и сладких ягод – она искренне радовалась за
дальнейшее благоустройство брата. Печаль девушка оставила на завтра, когда карета
увезет родного человека в дальний край, тогда она зальется жгучими слезами. Фрай решил
не медлить с отъездом. Вещей у него имелось не так много, чтобы упаковывать их
несколько дней, а вожделенный приход уже сейчас нуждается в пасторе, как стадо овец в
пастухе. Стивен тоже радовался за брата, на свой собственный лад: похлопал по плечу,
коротко отрезал, что обязательно погостит, даже если ему предложат койку в чулане. А
если будет чулан и комнатка, то возьмет сестру. Мария аж расцвела от таких слов –
увидеться с братом, погостить у брата. Фрай уверял, что пока не интересовался
совершенно, каким будет его новый дом, но если его родные захотят приехать, он найдет
для них местечко.
– Если дом маленький, – ответил отец, – сделаешь пристройку. Если же большой –
заколоти лишние окна, налоги нынче разоряют состоятельные семьи, из-за таких вот
мелочей. Слуг держи в узде, а вообще, не плохо бы обзавестись разумной женой, чтоб
держала служанок в кулаке.
– Отец, я еще не уверен, что хочу жениться. Моя избранница – не сиюминутное
увлечение, ибо с такой женщиной я не смогу жить потом. Она должна выдержать
испытание временем.
– Тогда, ты останешься холостяком, – хихикнул брат. – Девицы нынче нетерпеливые,
вон Энн-Бетси, посчитала в прошлом сезоне себя влюбленной в меня, но стоило мне не
ответить пылкой заинтересованностью тогда – в этом сезоне, я узнаю, что она уже
помолвлена с другим.
– Не все девушки такие ветреные, – решилась вставить слово сестра, – бывают особы
порывистые, корыстные и неблагонадежные, но я знакома с дюжиной прилежных, тихих и
верных будущих спутниц своих избранников. Правда, они не блистают в обществе.
– Откуда тебе такое может быть известно? – удивился отец.
– Она переписывается много, – заметил Стивен.
– Ах, вот почему у нас такой расход бумаги, чернил, перьев и свеч, в придачу. Я-то
думал, что это Стивен ведет деловую корреспонденцию, а вот ты можешь сократить свои
письмеца до одного в месяц.
Мария совсем сникла, это было единственное ее увлечение – она взращивала в себе
беллетристический стиль написания, ее художественные очерки природы и явлений
общественности корреспондентки подавали заметками в местной газете, и девушка этим
гордилась, но что такое одно коротенькое письмо в месяц для пылкой и чуткой натуры?
Не успели господа закончить пиршество, как слуга сообщил, что приехал помощник
декана со своей женой.
– Это я сообщила нарочным, – заметила робко Мария, опасаясь вспыльчивости отца, -
хотела порадовать тетю.
– Ну, это можно, – хмыкнул Уэнсли-старший, – давно не видывал старину Роджера, да
и Розерри не часто нас навещает, думал, уже возгордились…
Роджер Уэнсли, брат Джона Уэнсли и опального отступника Эдварда Уэнсли, вошел
в гостиную, когда господ еще там не было. Все семейство собралось чуть позже. Тете
Розерри оставили в собеседницах Марию, а мужчины удалились обсуждать дела без
посторонних ушей. Фраю выпал карт-бланш – многие разговоры велись о его удачном
посвящении, да еще уютное местечко в придачу. Тем временем, Розерри и Мария
беседовали. Племянница поверяла тете самую сокровенную печаль – предстоящую
разлуку с братом и ограничение отца на письма. Миссис Уэнсли, женщина возвышенных
мировоззрений, тоже не оценила новую компаньонку, называя ее простолюдинкой.
– Как же ограничена моя жизнь, – тяжко вздыхала Мария, – я уже жду, что когда-то
Фрай позовет меня в гости, иных развлечений я не имею.
– Это плохо, что отец не вывозит тебя в свет, – заметила тетя Розерри. – Попрошу
Роджера поговорить с ним, но он же такой упрямец. А Фрай наш молодец, дай Бог ему
удачи на предстоящем поприще, из него получиться прекрасный проповедник и
блюститель истины.
– Тетушка, если б мне было позволено погостить у тебя, но я даже боюсь озвучить
такую смелую дерзость. Отец не отпустит меня, на мне лежит управление домашними
делами.
– Ах, милая, ты нуждаешься в нормальном женском обществе. А вот запрет на письма