Пять минут спустя он сидел у телефона и диктовал: - … орхидея, точка. Абзац. Одной из самых интересных женщин в зале была миссис Пэнраст, П, Э, Н, Р, А… нет, С, система… бывшая графиня Балкэрн. Она одевается в строгом, мужском стиле, который придает такой шик многим американкам, точка. С ней был ее сын, запятая, нынешний граф Балкэрн. Лорд Балкэрн, запятая, один из немногих истинно светских молодых людей… Достопочтенный Майлз Злопрактис был в костюме индейца. В настоящее время он живет в доме своего брата лорда Троббинга, где и состоялся вчерашний вечер. Выбор этого костюма был особенно… как бы это сказать… вот, был особенно пикантным, курсив, потому что лорд Троббинг, по последним сведениям, живет сейчас в Канаде в бревенчатой хижине, которую он построил своими руками, с помощью одного-единственного слуги-индейца, точка…
Теперь вам ясно, какого рода вечер был этот вечер у Арчи Шверта.
Мисс Маус (в чрезвычайно смелом туалете от Шерюи) сидела на стуле у стены и смотрела во все глаза. Нет, никогда ей не привыкнуть к таким волнующим переживаниям! Она привела с собой подругу, некую мисс Браун, потому что гораздо интереснее, если есть с кем поговорить. Просто дух захватывает, когда на твоих глазах никчемные деньги, скопленные отцом, как по волшебству превращаются в такой блеск, и шум, и столько молодых скучающих лиц. Арчи Шверт, пробегая мимо с бутылкой шампанского, приостановился, сказал: - Мэри, как себя чувствуете, деточка, веселитесь? - и побежал дальше.
- Это Арчи Шверт, - сказала мисс Маус своей подружке. - Удивительно интересный человек.
- Да? - отозвалась мисс Браун, которой очень хотелось выпить, только она стеснялась это сказать. - Какая ты счастливица, Мэри, знаешь столько занятных людей. А у меня совсем нет знакомых.
- И приглашения так интересно составлены, правда? Это Джонни Хуп сочинил.
- Да, наверно. Но знаешь, какой ужас, я ведь все эти имена в первый раз слышу .
- Ну что ты, милая, не может быть, - сказала мисс Маус и где-то очень глубоко, в неизведанных уголках своей души, ощутила легкий, непривычный трепет превосходства. Сама она несколько дней назад подробно изучила это приглашение у отца в библиотеке и теперь знала все про всех.
В этом новом для нее состоянии душевного подъема она уже готова была пожалеть, что не приехала в маскарадном костюме. Вечер назывался дикарским - Джонни написал в приглашении, что все должны нарядиться дикарями. Многие так и сделали. Сам Джонни, в маске и черных перчатках, изображал магараджу Поккапорского, к некоторой досаде самого магараджи, который тоже оказался в числе гостей. Подлинная аристократия - младшие отпрыски тех двух-трех фамилий пивоваров, что правят Лондоном, - не снизошла до переодевания. Они приехали с какого то бала и держались кучкой, явно забавляясь, но сами совсем не забавные. Сердце у мисс Маус билось, как птичка в клетке. Ее так и подмывало сбросить свой ослепительный туалет и, оголившись до пояса, станцевать танец вакханки. Когда-нибудь, думала мисс Маус, она еще их всех удивит.
Был там один известный актер, который шутил. (Правда, те, кто смеялся, смеялись не тому, что он говорил, а тому, как это говорилось.) "Я приехал на этот вечер диким вдовцом", - заявил он. Вот такие он отпускал шутки, но, разумеется, лицо у него при этом было очень смешное.
Мисс Рансибл переоделась в гавайский костюм и была душой общества.
Были там, в другой комнате, два человека с запасом взрывчатого вещества - они делали снимки. Их вспышки и взрывы порядком нервировали гостей, создавая несколько напряженную атмосферу, потому что все строили пренебрежительные мины и говорили, какая тоска эти газеты и угораздило же Арчи пустить сюда фотографов, но на самом деле большинству ужасно хотелось сфотографироваться, а остальные дрожали от неподдельного страха - вдруг их снимут без их ведома, и тогда их мамы узнают, где они были, когда сказали, что едут потанцевать к Бистерам, и опять будет сцена, а это так утомительно, не говоря уже о прочем.
Были там и Адам с Ниной, они немного расчувствовались.
- А знаешь, - сказала она, выдирая у него клок волос, - я почему-то была уверена, что ты шатен.
Арчи Шверт, пробегавший мимо с бутылкой шампанского, остановился и сказал: - Разве можно быть такой садисткой, Нина?
- Катись отсюда, баранья твоя голова, - сказал Адам, изображая простолюдина. И добавил уже более нежно: - И теперь ты разочарована?
- Да нет, просто немножко чудно, решила выйти замуж за шатена, а он, оказывается, блондин.
- Но ведь помолвка наша все равно расстроилась… или нет?
- Я еще не уверена. У тебя хоть сколько-нибудь денег есть?
- Нет, дорогая, ни гроша. Даже за обед сегодня пришлось платить бедной Агате. А что я буду делать, когда Лотти Крамп подаст мне счет, одному богу ведомо.
- В конце концов… Адам, пожалуйста, не спи… есть еще папа. По-моему, он гораздо богаче, чем кажется. Он мог бы ссудить нас деньгами на то время, пока ты ничего не получаешь за свои книги.
- А ведь если я буду писать по книге в месяц, то через год развяжусь с этим договором… Как-то я об этом раньше не подумал… Это ведь вполне можно сделать… или нет?
- Конечно, можно, милый. Знаешь что? Давай-ка мы завтра съездим к папе. Хочешь?
- Это было бы просто божественно.
- Адам, не спи…
- Прости, милая. Я хотел сказать, что это было бы просто божественно.
И он уснул, положив голову к ней на колени.
- Красота, да и только, - сказал Арчи Шверт, проходя мимо с бутылкой шампанского.
- Адам, проснись, - сказала Нина, выдирая у него еще немного волос. - Нам пора уезжать.
- Было бы божественно… Ой, неужели я заснул?
- Да, ты проспал часа три. А я тобой любовалась.
- И ты все время сидела… Честное слово, Нина, ты что-то расчувствовалась… Куда мы отправимся?
Гости уже почти все разъехались. Оставалось человек десять - то твердое ядрышко веселья, которое ничем не расколоть. Было около трех часов ночи.
- Поехали к Лотти Крамп, там выпьем, - сказал Адам. И они, погрузившись в два такси, покатили через Баркли-сквер - дождь, казалось, смыл с этой площади всю косметику - на Дувр-стрит. Но в "Шепарде" ночной швейцар сказал им, что миссис Крамп только что легла. Кажется, у судьи Скимпа еще не спят, может, они желают присоединиться? Они поднялись в номер судьи Скимпа, но оказалось, что там произошло несчастье с люстрой, на которой пыталась покачаться одна из девиц. Сейчас ей промывали рассеченный лоб шампанским; двое гостей крепко спали.
Так что Адам и его компания опять вышли под дождь.
- Конечно, на худой конец есть еще "Ритц", - сказал Арчи. - Там у ночного швейцара всегда можно чем-нибудь разжиться. - Но сказал он это таким голосом, что все остальные сразу сказали: нет, не стоит, "Ритц" среди ночи - это невыносимая скука.
Они пошли было к Агате Рансибл, жившей в двух шагах, но оказалось, что она потеряла свой ключ, так что ничего не вышло.
Вот-вот кто-то должен был произнести роковые слова: "Ну, мне, пожалуй, пора и спать. Подвезти кого-нибудь до Найтс-бриджа?" - и на этом вечер бы закончился.
Но тут раздался взволнованный голосок: - А почему бы не поехать к нам?
То была мисс Браун.
И вот они опять погрузились в такси и поехали уже подальше, к мисс Браун. Она зажгла свет в мрачноватой столовой и угостила всех виски с содовой (показав себя неплохой хозяйкой дома, хоть и не в меру радушной). Потом Майлз заявил, что проголодался, и все пошли вниз, в необъятную кухню, где с полок глядели кастрюли и сковороды всевозможных сортов и размеров, и тут отыскали яйца и ветчину, из которых мисс Браун и сготовила яичницу. Потом вернулись в столовую, выпили еще немного виски, и Адам снова заснул. Тут Вэнбру сказал: - Вы мне разрешите позвонить от вас по телефону? Мне только передать в газету конец корреспонденции.
Мисс Браун провела его в кабинет, чем-то похожий на канцелярию, и он продиктовал свою колонку до конца, а потом вернулся к остальным и выпил еще виски.
Для мисс Браун это был упоительный вечер. Возбужденная успехом своего гостеприимства, она порхала от гостя к гостю, предлагая кому спички, кому сигару, кому грушу из огромной золоченой вазы, стоявшей на буфете. Подумать только, все эти блистательные особы, о которых она столько слышала от мисс Маус и так ей завидовала, они здесь, в папиной столовой, и называют ее "дорогая" и "деточка"! А когда они наконец стали уверять, что теперь им в самом деле пора, мисс Рансибл сказала: - Мне-то просто некуда ехать, ведь я потеряла ключ. Ужасно будет неудобно, если я здесь переночую?
Мисс Браун ответила, замирая от страха, но совершенно естественным тоном: - Ну что вы, Агата, деточка, это будет божественно.
И тогда мисс Рансибл сказала: - Вы просто божественно добры, дорогая.
Какое блаженство!
На следующий день в половине десятого семья Браун собралась в столовой к утреннему завтраку.