- Через вашего егеря я и узнал впервые о вашем пребывании в Венеции и о том, что с вами тут произошло, и тотчас решил воспользоваться этим. Как видите, ваше сиятельство, я с вами вполне откровенен. Я знал о вашей предстоящей прогулке по Бренте и заранее рассчитывал на нее; а ключ, который вы случайно уронили, дал мне случай испробовать на вас свое искусство.
- Как! Значит, я ошибся? Фокус с ключом был делом ваших рук, а не армянина? Вы говорите, что я обронил ключ?
- Да, когда вы изволили вынимать кошелек. А я воспользовался минутой, когда никто не смотрел в мою сторону, и быстро наступил на ключ. Продавец лотерейных билетов был со мной в сговоре. Он дал вам тянуть из кружки, где не было пустых билетов, а ключ уже лежал в табакерке, задолго до того, как вы ее выиграли.
- Теперь мне все понятно. А кто был тот босой монах, который заступил мне дорогу и обратился ко мне с такой торжественной речью?
- Тот самый человек, которого, как я слыхал, ранили и потом вытащили из камина. Это один из моих товарищей, он оказал мне немало услуг в этом обличье.
- Но с какой целью вы предприняли все это?
- Мне надо было заставить вас углубиться в себя, создать у вас такое душевное состояние, чтобы вы поверили тем чудесам, какие я собирался показать вам.
- Но эта пантомима, этот танец, принявший столь неожиданный оборот, он-то по крайней мере не был вашей выдумкой?
- Девушка, представлявшая королеву, была подучена мною, и вся ее роль - моих рук дело. Я предполагал, что вы будете немало изумлены, увидев, что вас тут знают; и простите меня за откровенность, монсеньер, но ваше приключение с армянином подало мне надежду, что вы уже склонны всему искать объяснение не в естественном ходе вещей, а в потусторонних, сверхъестественных явлениях.
- Это правда! - воскликнул принц со смешанным выражением досады и удивления и многозначительно посмотрел на меня. - Разумеется, этого я не ожидал!
После долгого молчания принц снова заговорил:
- А как же вы устроили, что эта фигура появилась на стене, над камином?
- При помощи волшебного фонаря, укрепленного за ставней в окне напротив, - вы, должно быть, потом нашли там отверстие?
- Но почему же никто из нас ничего не заметил раньше? - спросил лорд Сеймур.
- Вспомните, милостивый государь, что при вашем возвращении в зал там плавали густые клубы дыма. Кроме того, я велел из предосторожности прислонить снятые половицы к тому окну, в которое был вставлен волшебный фонарь; тем самым я помешал вам сразу обратить внимание на отверстие в ставне. К тому же фонарь был закрыт, пока вы все не уселись по местам и уже нечего было опасаться, что вы станете обыскивать комнату.
- Мне послышалось, - вмешался тут и я, - будто к стене зала приставляли лестницу; я слышал это, стоя у окна другого павильона.
- Совершенно справедливо! Именно по этой лестнице мой сообщник и взобрался на окно, чтобы управлять волшебным фонарем.
- Но эта фигура и на самом деле имела смутное сходство с моим другом, особенно потому, что у него тоже были совсем светлые волосы. Просто ли это совпадение, или вы располагали какими-нибудь данными?
- Припомните, ваше сиятельство, что за ужином подле вас лежала эмалевая табакерка с портретом офицера в драгунском мундире. Я спросил вас: есть ли у вас памятка о вашем друге, - на что вы мне ответили "да". Я и заключил, что эта памятка, возможно, и есть табакерка. За ужином я отлично рассмотрел портрет; и так как я искусный рисовальщик и обладаю счастливой способностью схватывать сходство, мне было нетрудно придать моему рисунку сходство с портретом, что вы и отметили, тем более что у покойного маркиза было очень характерное лицо.
- Но ведь этот призрак как будто двигался?
- Это только так казалось: двигалась не фигура, а клубы дыма, на которых отражался свет волшебного фонаря.
- Значит, вместо призрака говорил тот человек, которого вытащили из камина?
- Вот именно.
- Но ведь он не мог слышать вопросы?
- Ему это и не было нужно. Вспомните, ваше сиятельство, что я самым строгим образом запретил вам задавать вопросы духу. Мы с ним условились заранее, что я буду спрашивать и как ему отвечать, и во избежание ошибок я велел ему соблюдать большие паузы, которые он отсчитывал по часам.
- Вы приказали хозяину тщательно залить огонь во всех очагах. Без сомнения, вы сделали это…
- …чтобы мой сообщник не подвергся опасности задохнуться в камине, так как во всем доме один общий дымоход; да к тому же я не совсем был уверен в вашей свите.
- Но как же случилось, - спросил лорд Сеймур, - что ваш дух явился точно, когда он вам понадобился?
- Мой дух уже давно сидел в комнате, прежде чем я стал вызывать его. Но, пока горел спирт, бледное отражение фонаря не было заметно. Окончив свои заклинания, я захлопнул крышку сосуда, где пылал огонь, в зале стало темно, и только тут на стене проступило изображение, которое давно отражалось на ней.
- Но ведь именно в ту минуту, как появился призрак, мы все почувствовали электрический разряд. Как вы его вызвали?
- Машину под алтарем вы обнаружили. Вероятно, вы также заметили, что я стоял на шелковом коврике. Я поставил вас полукругом перед собой и велел подать друг другу руки; когда же наступил нужный момент, я сделал одному из вас знак схватить меня за волосы. Распятие служило проводником электричества, и когда я дотронулся до него, вас всех ударило током.
- Вы велели нам двоим - графу фон Остену и мне - скрестить над вашей головой шпаги и держать их в таком положении, пока будет продолжаться заклинание. Зачем это было нужно?
- Только затем, чтобы занять вас обоих на время представления, так как вам я доверял меньше всего. Помните, я велел вам держать шпаги точно на расстоянии одного дюйма над моей головой. Вам все время приходилось следить за этим, и вы не могли смотреть туда, куда мне не хотелось. Но злейшего своего врага я тогда еще не приметил.
- Должен признаться, - воскликнул лорд Сеймур, - что действовали вы чрезвычайно осторожно. Но зачем же понадобилось нам раздеваться?
- Чтобы придать всей процедуре больше торжественности и еще больше разжечь воображение необычной обстановкой.
- Но второе привидение помешало вашему духу договорить, - сказал принц. - Что же в сущности мы должны были от него услышать?
- Почти то же самое, что вы услыхали потом. Не без намерения спросил я ваше сиятельство: все ли вы мне сказали, что поручил вам умирающий, и не наводили ли вы каких-либо справок у него на родине; я счел это необходимым, чтобы не столкнуться с фактами, которые противоречили бы словам моего духа. Я нарочно спросил, вел ли покойный безупречную жизнь, чтобы узнать о грехах его молодости, и ваш ответ навел меня на догадку.
- На этот вопрос вы дали мне вполне удовлетворительное разъяснение, - сказал принц после некоторого молчания. - Но осталось еще одно чрезвычайное обстоятельство, в которое я тоже требую внести полную ясность.
- Если только это в моих силах…
- Никаких условий! Правосудие, в чьих руках вы находитесь, не стало бы допрашивать вас так мягко! Кто этот незнакомец, к чьим ногам вы упали при нас? Что вы о нем знаете? Откуда он вам известен? И какая связь между ним и вторым привидением?
- О, всемилостивейший принц…
- Вы только взглянули ему в лицо и тут же с громким воплем бросились к его ногам. Почему? Что это значит?
- Незнакомец этот, ваше сиятельство… - Сицилианец умолк, явно взволнованный, и в нерешительности обвел всех нас глазами. - Да, ваше сиятельство, клянусь богом, этот незнакомец - страшное существо.
- Что вы о нем знаете? Чем вы связаны с ним? Не пытайтесь скрыть от нас правду!
- На это я никогда бы не решился: кто может поручиться, что в эту минуту его нет здесь, среди нас?
- Где? Кого нет? - закричали мы все растерянно и, смеясь, но все же с некоторым страхом, оглядели комнату. - Да разве это возможно?
- О, для этого человека, - если только он человек, - возможны вещи и более непостижимые.
- Но кто же он, наконец, такой? Откуда родом? Армянин он или русский? Действительно ли он тот, за кого выдает себя?
- Нет, он не тот, кем он нам кажется. Нет таких званий, лиц и наций, чье обличье он бы ни принимал. Кто он такой, откуда пришел, куда уйдет - об этом никто не знает. Многие говорят, что он долго прожил в Египте и добыл в одной из пирамид тайну всеведения, но я не стану ни утверждать, ни отрицать это. У нас он известен только под именем Непостижимого. Сколько, например, по вашему мнению, ему лет?
- Судя по внешнему виду, около сорока…
- А сколько же тогда мне?
- Около пятидесяти.
- Совершенно верно. А если вам сказать, что мне не было и семнадцати, когда мой дед рассказывал мне об этом колдуне, с которым он встретился в Фамагусте, когда тому было примерно столько же лет, как сейчас…
- Но это смешно, это невероятно, это преувеличение!
- Ни в малейшей степени! Не будь я в этих цепях, я привел бы вам свидетелей, чей достойный вид не вызвал бы у вас ни малейшего сомнения. Есть много людей, заслуживающих полного доверия, которые помнят, что они одновременно встречали этого человека будучи на разных концах света. Нет клинка, который мог бы пронзить его, нет яда, чтобы отравить его, он не горит в огне, и корабль, на котором он плывет, никогда не утонет. Даже само время над ним не властно: годы не сушат его тело, старость не может тронуть сединой его голову. Никто не видел, как он принимает пищу, никогда не прикасался он к женщине, сон бежит его глаз. И есть только один-единственный час в сутки, над которым он не властен; в этот час его никто не видел, и никаких земных дел он в этот час не совершал…