Я улыбнулся и отошел. Не успел я ступить двух шагов, как девушка жарко шепнула: "До чего я его ненавижу!" Я улыбнулся еще раз, но тут же меня охватило уныние. Я быстро пошел прочь, в ушах у меня зазвучали низкие ноты, грозные, как кларнеты в лесу в "Волшебном стрелке".
Я стоял на кладбище. Это было пустынное место, огороженное глинобитной стеной с воротами для похоронных процессий и несколькими проломами, через которые крестьяне из Фор-Майл-Уотер, сокращая себе дорогу, проходят в базарный день в город. Могильные холмики давно покрылись травой. Здесь не было ни кладбищенского сторожа, ни цветов на могилах, ни украшений, освященных традицией и делающих столь отвратительными английские кладбища. На большом кусте боярышника, возле которого были погребены монахипи-урсулинки, виделись ситцевые и фланелевые лоскутки, оставленные богомолками. Благодаря чуду популярность кладбища сильно выросла за последнее время. Завели здесь даже паром, чтобы возить посетителей на правый берег реки. Оттуда, где я стоял, была хорошо видна груда камней на том берегу над одинокой могилой Адского Билли; со времени моего последнего посещения камней поприбавилось. Я постоял немного, озираясь по сторонам, потом спустился к реке и вошел в лодку паромщика.
- Добрый вечер, ваша честь, - сказал мне паромщик и, усердно перебирая руками канат, стал перегонять свое суденышко через реку.
- Добрый вечер. Как заработки?
- Если по правде сказать, не так хороши. Адского Билли - помилуй его господь! - видно теперь и с левого берега. Вот народ и жалеет лишний медяк, чтобы подъехать поближе и бросить в него камнем. Больше все горожане ездят из Дублина. Сегодня вот третьего вас везу, ваша честь, счастливый денек…
- А когда народ больше ходит? Наверное, днем?
- В любое время, пока не стемнеет. Но уж как солнце зайдет, ни души не увидишь у этой могилы.
- Ну, а вы на всю ночь здесь остаетесь?
- Помилуй господь! Чтобы я оставался здесь ночью! Нет, ваша честь, как пробьет семь часов - лодку на привязь и оставляю ее на попечение Адского Билли, помилуй господь!
- А не угонят ее у вас?
- Да что вы, не то что угнать, подойти и то побоятся. Я сам раза два подумаю, прежде чем пойти сюда ночью. Благослови вас господь. Пошли вам господь долгой жизни! (Это в благодарность за шестипенсовую монету.)
Я прошел прямо к могиле грешника и остановился там, глядя на озаренное закатом вечернее небо. В Англии мы привыкли к высоким деревьям, широким лугам и внушительной архитектуре, и здешний пейзаж казался мне диким и неприютным. Паромщик уже тянул канат, направляясь обратно; я сказал ему, что пойду с кладбища кружным путем. Через минуту-другую он пришвартовал свое суденышко, надел куртку и поплелся домой. Я глядел на могилу. Те, кто закапывал Адского Билли, работали наспех, в неурочный час, опасаясь к тому же, что кто-нибудь им помешает. Потому они даже не вырыли толком могилы, а лишь выгребли немного земли, чтобы упрятать гроб. Бродячие козы уже раскопали холмик с одной стороны, и оттуда виднелась доска. Я попытался закрыть прореху камнями, раздумывая при том, что если бы чудо было поручено людям, то, пожалуй, разумнее было бы выставить вон эту одну-единственную могилу, чем тащить через реку целое кладбище. С точки зрения небесных сил тоже резоннее было бы, если бы праведники выгнали грешника, а не наоборот. Их было больше, и им ничего не стоило разделаться с ним.
Когда я собрался в обратный путь, уже стемнело. Прошагав с полмили, я перешел мост и направился к крестьянскому домику, где меня поселили. Здесь я почувствовал, что нуждаюсь в компании, и, напившись чаю, проследовал к отцу Хики.
Я застал Кэйт одну. Она быстро подняла взгляд, когда я вошел, но, узнав меня, разочарованно отвернулась.
- Будьте милы со мной хоть сегодня, - сказал я. - Полдня бродил я без цели, один, только затем, чтобы не отравлять вам этот прекрасный вечер своим присутствием. Когда солнце светит, я не даю даже тени своей омрачить вам дорогу. Сейчас наступила ночь, озарите же светом своим мой путь. Позвольте побыть у вас полчаса?
- Сидите сколько угодно. Дядя скоро вернется. Он достаточно образован, чтобы поддерживать с вами беседу.
- Как! Снова насмешки! Не надо, мисс Хики. От вас зависит, чтобы сегодняшний вечер был для меня счастливым. Вам стоит для этого лишь разок улыбнуться. Мне грустно сегодня. Фор-Майл-Уотер, конечно, рай, но без вас я бы чувствовал себя здесь совсем одиноким.
- Тогда пм должны почувствовать себя совсем одиноким. Я но понимаю, зачем вы вообще пожаловали сюда.
- Мне сказали, что все девушки здесь Церлины, как вы, а мужчины - Мазетто подобно мистеру Филу… Куда же вы убегаете?
- Пустите меня, мистер Легге. После того, что вы наплели сегодня о мистере Лэнгене, я решила больше с вами не знаться. Я так бы и сделала, но дядя сказал, чтобы я не обращала внимания на ваши слова, потому что вы… впрочем, это не важно. Я не хочу больше слышать от вас ни слова о мистере Лэнгене.
- Не уходите. Клянусь, я не упомяну его имени. И прошу извинения за то, что уже сказал. Больше я вас ничем не разгневаю. Ну что, вы простили меня?
Она снова села, недовольная, видимо, что мне удалось извиниться. Я пододвинулся к ней. Она нетерпеливо постукивала по полу каблучком. Я понял, что ее раздражает каждый мой жест, каждый взгляд, каждое слово.
- Вы упомянули, - сказал я, - что ваш дядя просил не обращать на меня внимания, потому что я…
Она сжала губы и ничего не ответила.
- Я не хочу докучать вам своими расспросами. Бели ваш дядя велел вам скрывать от меня…
- Он ничего не велел мне скрывать от вас. И если вы так желаете знать…
- Прошу извинения. Я ничего не желаю знать. И сожалею, что задал этот вопрос.
- Ах, вот как! Вы вдвойне пожалеете, услышав мой ответ. Я промолчала только из жалости к вам.
- Значит, ваш дядя сказал обо мне за глаза что-то дурное. Значит, в Ирландии нет человека, на которого можно надеяться. Никогда не поверил бы этому со слов женщины, ну а вам не могу не верить.
- Можете быть спокойны, мой дядя никогда не злословит. А если хотите знать, что он о вас думает, пожалуйста, я скажу, а понравится вам или нет - дело ваше. Он велел мне быть терпеливой с вами, сказал, что вы не в своем уме и родные послали вас к нам сюда, чтобы вы беды не наделали.
- Мисс Хики!
- Что ж, вы хотели знать и теперь добились. Лучше бы я откусила себе язык. Мне кажется иногда, - спаси меня господь и помилуй! - что в вас живет искуситель, злой гений.
- Я рад, что вы мне сообщили об этом, - возразил я спокойно. - Прошу вас, не упрекайте себя. Вашего дядю ввели в заблуждение слухи о помешательстве в нашем семействе. Действительно, мои родные по большей части безумны. Что до меня, я не только в здравом уме, но - единственный разумный человек в Великобритании, носящий фамилию Легге. Сейчас, чтобы устранить окончательно ваши сомнения, я расскажу вам то, о чем не должен рассказывать, и тем постараюсь сравняться с вами в искренности. Я здесь отнюдь не для поправки здоровья и не как праздный турист. Я приехал сюда, чтобы обследовать чудо. Кардинал, человек проницательный (хотя и не без предрассудков), изо всех кандидатов выбрал меня, чтобы проверить на месте сообщение отца Хики. Как вы думаете, поручил бы он столь важное дело безумцу?
- Проверить сообщение?! Кто же смеет не верить словам моего дяди! Значит, вы просто шпион, грязный доносчик!
Я вздрогнул. Быть может, в Ирландии эти слова могли бы сойти за простую брань, но для английского уха они нестерпимы.
- Мисс Хики, - промолвил я, - вы недавно сказали, что во мне таится злой гений. Не изгоняйте же из моего сердца доброго гения воспитанности и вкуса, ибо тогда злой гений станет моим полновластным владыкой. Прислушайтесь! Колокол призывает к вечерней молитве. Звон его умягчает тьму ночи, умягчите и вы свою ненависть к человеку, столь восхищенному вами.
- Вы отравили мне даже молитву, - вскричала она, разражаясь рыданиями.
В ту же минуту за дверью послышались голоса. Вошли священник и Лэнген.
- Фил! - вскричала она, бросаясь к нему навстречу, - У бори его от меня. Я больше не в силах терпеть…
Я обернулся, глядя на Лэигена с фальшивой улыбкой. Ом сбил меня с ног единым ударом, как срубил бы тополь.
- Караул! - крикнул священник. - Что ты делаешь, Фил?
- Он - доносчик, - рыдала Кэйт. - Он приехал, дядя, сюда, чтобы шпионить за вами, доказать, что чудо поддельное. Я давно раскусила его, он нахальный, он флиртует со мной…
Я с трудом вылез из-под стола и поднялся на ноги.