— Никто не болен, а что?
— Все обитатели этого забытого Богом острова поголовно заражены этой дрянью, — сообщил Ларри, выходя из такси. — Я провел неделю в Лондоне, спасаясь бегством от прицельного огня микробов. Люди чихали и шмыгали носом, точно стая простуженных бульдогов. А что творилось в поезде — пассажиры кашляли, отхаркивались и плевались, не вагон, а какой-то чертов странствующий туберкулезный санаторий. Я всю дорогу отсиживался в туалете, зажав нос и брызгая аэрозолем через замочную скважину. Ума не приложу, как только вы можете жить на этом чумном острове. Клянусь, в Лондоне такая эпидемия гриппа — хуже Великой чумы 1665 года.
Рассчитавшись с водителем, он взял чемодан и первым вошел в дом.
На нем был весьма неприглядный костюм из шерстяной ткани отвратительного зеленого цвета с красноватой клеткой, на голове — грубошерстная охотничья шляпа. Этакий маленький тучный Шерлок Холмс.
— Слава Богу, у нас все здоровы, — сказала мама, следуя за Ларри. — Тут такая чудесная погода. Будешь пить чай, дорогой?
— Я предпочел бы добрый стаканчик виски с содовой, — отозвался он, извлекая из широкого кармана пальто наполовину опустошенную бутылку. — Лучшее средство от гриппа.
— Но ведь ты говорил, что у тебя нет гриппа, — заметила мама.
— Совершенно верно, — ответил Ларри, наливая себе стаканчик. — Это на всякий случай. Так сказать, профилактическое средство.
Он явно занимался профилактикой по дороге в Борнмут и с каждым часом заметно веселел, так что мама в конце концов отважилась завести речь о пикнике.
— Понимаешь, — начала она, — служба погоды последовательно предсказывает небывало жаркую погоду, вот мы и подумали завтра отправиться на «роллсе» на пикник.
— Тебе не кажется, что это не совсем красиво — бросать меня и уезжать куда-то после десяти лет разлуки? — спросил Ларри.
— Что за глупости, дорогой, — ответила мама, — ты поедешь вместе с нами.
— Пикник в Англии? Ни за что на свете, — судорожно выдохнул Ларри. — Только без меня. Помню пикники моей юности. Приправа из песка и муравьев в еде, попытки разжечь костер из мокрых веток, вой бури, легкий снегопад в ту самую минуту, когда ты принимаешься за первый бутерброд с огурцами…
— Ничего подобного, дорогой. Служба погоды предсказывает затяжной период высокого давления, — сказала мама. — Обещает завтра жаркую погоду.
— Возможно, у них там в Лондоне и впрямь жарко, но ты уверена, что у нас тут будет такая же погода? — спросил Ларри.
— Уверена, — энергично заявила мама.
— Ладно, я подумаю, — пообещал Ларри, отправляясь спать и беря с собой остатки виски, чтобы было чем ночью отбиваться от микробов.
Утро выдалось ясное и безветренное, солнце уже в семь часов заметно пригревало. Все сулило успех нашему предприятию. Заботясь о том, чтобы у Ларри было хорошее настроение, мама подала ему завтрак в постель. Даже Марго в интересах мира и покоя избавила нас от обычных пыток, когда она по полчаса пела в ванной последние хиты, не зная толком ни слов, ни музыки.
В десять часов все припасы были погружены, и мы приготовились выезжать. Джек еще раз проверил мотор, внося какие-то мелкие, но важные коррективы, мама в последний раз пересчитала свертки с едой, Марго трижды возвращалась в дом за какими-то забытыми предметами. Наконец все мы были готовы и собрались на дорожке в саду.
— Вам не кажется, что по случаю такой хорошей погоды стоит убрать парусиновую крышу? — предложил Джек.
— Конечно, конечно, дорогой, — отозвалась мама. — Грех не воспользоваться такой прекрасной погодой.
Лесли и Джек совместными усилиями убрали крышу, все заняли свои места, и вот уже мы катим под звуки птичьего щебетания по зеленой, цветущей английской сельской местности.