- Точно так, ваша величество, - отвечала графиня, - но зато я уношу с собой удовлетворение просимого!
Оба эти замечания были справедливы и одинаково возвышали, как государыню, так и ее подданную.
Если кто-нибудь из облагодетельствованных начинал благодарить ее, то графиня Грецки обыкновенно возражала:
- Я делаю только то, что могу, и делаю все для того, чтобы меня не поминали лихом.
Говоря таким образом, графиня сохраняла свое очарование, а когда она умерла, тысячи народа провожали ее смертные останки, искренне оплакивая ее.
Врагов графиня не имела и была постоянно окружена обществом. Весь бомонд Петербурга считал своим долгом увидать ее хоть раз в неделю. Ее "четверги" были самыми оживленными.
Иногда трое или четверо окружали ее стол в маленькой желтой гостиной, но иногда и пятьдесят человек толпились около него. Разговоры были постоянно рассудительны, чему много способствовала сама графиня, одаренная большим умом.
В четверг, в день смерти Поровой, собрание гостей у графини было не так многолюдно, зато отличалось пышностью. Во французском посольстве был вечер и многие отсутствовали, находясь там. Но большинство сочли долгом до начала вечера в посольстве посетить графиню, жившую за несколько домов от посольства, и провести у нее несколько приятных часов.
Кареты то и дело подвозили к подъезду обладательниц богатых и блестящих нарядов. Графиня, помещаясь в кресле, с удовольствием рассматривала свое блестящее общество.
- А вот и картины волшебного фонаря! - обратилась она к трем прелестным девицам в одинаковых костюмах, вошедшим к ней в сопровождении своей матери. - В посольстве остатки, а у меня все самое изысканное, самое шикарное! Хотя это несправедливо, но очень приятно!
- А вы, ma tante , туда не поедете? - спросил, подходя к графине, ее племянник, Валериан Грецки.
- Нет, мой четверг держит меня у пристани, - ответила графиня, - да, кроме того, я немного устала…
- Делать добро! - добавил присутствующий дипломат.
Графиня послала ему приятную улыбку и погрозила пальцем.
- Нет, - отвечала она, - я устала читать приходящие письма, часто очень смешные, большей частью лишенные смысла, а иногда и ужасные… нередко мне приходит мысль: удалиться от света, чтобы не видеть происходящего в нем!
Общий возглас был ответом на это признание, и в течение нескольких минут каждый старался высказать свой взгляд насчет удаления от общества.
- Об этом не стоит и говорить, ma tante! - сказал Валериан. - Что бы сказали несчастные? Это невозможно!
Графиня, довольная произведенным эффектом, которого она, в сущности, не искала, сделала знак, и молчание воцарилось в гостиной.
- Господа, - вдруг начал старый генерал, - вот вы удивляетесь, что созерцание несчастий может дать повод удалиться от света, но, право, свет бывает порой так грязен, в нем происходят такие вещи, что можно в ужас придти!.. Вот сегодня, например, я узнал у начальника полиции возмутительную историю, происшедшую на днях!.. По гнусности она затмевает даже все выдумки французских писателей!
- О, даже "Тайны Парижа"? - проронил любитель уголовных романов.
- Парижские тайны и те даже не имеют ничего более ужасного!
- Вы нас заинтриговали, генерал! - не утерпела одна из дам. - Рассказывайте скорее ваше происшествие.
- Пардон, мадам! Дело это не гласное! Начальник полиции узнал его только сегодня утром! Я присутствовал в его кабинете тогда и не знаю, вправе ли я…
- Придерживайтесь правила - ничего не скрывать от своих друзей, генерал! - сказал молодой архитектор.
- Но донесения, которые я читал…
- Вы читали донесения? - послышалось со всех сторон.
Генерал утвердительно качнул головой.
- Вы читали донесения и не хотите нам рассказать? Да решайтесь же, генерал!
Он тщетно старался отговориться, придумывая благовидные предлоги.
- Не про воров ли? - спросил Валериан Грецки.
- Гораздо хуже!.. Однако если вы так желаете… между нами, кажется, нет девушек? - промолвил генерал, обводя присутствующих глазами.
- А-а, генерал, если ваш рассказ нескромен, - промолвила графиня, - вы знаете, что мои уши закрыты для вас.
- Но…
- Но раз мы его узнаем, мне кажется, нескромность исчезнет, - добавила графиня, погрозив пальчиком.
Все засмеялись.
Генерал, с утра лелеявший мысль поразить всех новостью, испугался, думая, что был слишком откровенен.
- Итак, господа, - начал он, - на днях здесь, в Петербурге, в семь часов вечера, была похищена тремя офицерами, проезжавшими на тройке, молодая девушка!
Звук разбитого фарфора перебил рассказчика: Валериан Грецки против желания уронил на пол стоявшую около его локтя маленькую китайскую вазочку.
- Прошу у вас извинения в моей неловкости, ma tante! - проговорил он с возбуждением. - Вы дорожили этой вещью!
- Нисколько! - ответила графиня. - Какой-то глупец подарил ее мне, и я благодарю тебя, что ты избавил меня от нее!
- Итак, генерал, ваша молодая девушка?
- Она была похищена, - продолжал генерал, - тремя офицерами и свезена в "Красный кабачок"! Там, несмотря на крики ее, она сделалась жертвой страшного насилия! Неизвестно, что было, что было бы с нею дальше, так как все трое молодых людей были пьяны, если бы полиция, и вдобавок иностранная, не помешала негодяям!
Валериан внезапно сделал нервное движение, обратившее на него всеобщее внимание.
- Да, Грецки, - обратился к нему генерал, - я понимаю ваше негодование: эти негодяи запятнали ваш мундир, но наказание…
- Генерал! - воскликнули двое любопытных в одни голос. - Конец вашего приключения…
- Конец таков: они оставили свою жертву, подвезя ее к городу, и девушка вернулась к своим родителям. Ее больная мать, не имея силы перенести несчастие, поразившее ее дочь, умерла от разрыва сердца и сегодня ее похоронили!
Вечер в посольстве был всеми забыт…
Ропот ужаса прошел по собранию. Генерал с торжеством обвел глазами взволнованных слушателей.
- Да правда ли это? - спросил какой-то усомнившийся. - Быть может, это - хитросплетенная выдумка?
- Нет, господа, - ответил генерал, - факт действительно был совершен: жертва и ее отец подали жалобу и выставили своих свидетелей!
- Свидетелей? - прошептал, бледнея, Валериан.
- Да, свидетелей, подтверждающих похищение девушки, ее отсутствие и возвращение! Содержатель кабачка уже арестован!
- Что же он показал? - спросил кто-то.
Валериан не осмелился спрашивать.
- Отговариваясь незнанием - или, может быть, он, находясь в неведении, не мог назвать никого по имени, - но он не отрицает, что трое молодых людей действительно привезли с собой женщину! Но господа офицеры так часто приезжают в сообществе последних, что на это никто не обращает внимания!
- В таком случае все покрыто мраком неизвестности? - спросила графиня.
- Известно имя девушки, - ответил генерал, - ее имя - Раиса Порова.
Валериан прошептал про себя: Раиса Порова!..
Этому имени суждено было стать вечным спутником его мыслей…
- Что думает предпринять дальше? - спросила одна дама.
- Еще ничего неизвестно! Легко может случиться, что виновные не будут открыты! Но если имена их станут известны, они дорого заплатят за эту грязную шалость!
- Чудовищно! - воскликнула графиня, негодуя. - Валериан, я тебя заклинаю открыть виновных! Какого они полка, генерал?
- К сожалению, - ответил генерал, наклоняясь слегка в сторону Грецки, - я должен сказать, что они носят один мундир с графом Валерианом!
- Да не участвовал ли ты сам случайно? - раздался смеющийся голос адъютанта, дальнего родственника Валериана.
Все рассмеялись, и взоры присутствующих обратились на графа Грецки, который ответил с улыбкой:
- Не думаю.
- Необходимо это открыть! - повторяла графиня. - Если эта молодая девушка не авантюристка, то она интереснейшая жертва!
- Но если это искательница приключений, - попробовал возразить дипломат.
- Она будет строго наказана! - сказала графиня с жаром. - Во всяком случае, этот скандал не может остаться без разъяснения! Порядочность и нравственность требуют возмездия!
Когда графиня воодушевлялась, то делалась чрезвычайно красноречивой, так что через несколько минут привлекла все общество на свою сторону. Один только дипломат не соглашался с общим мнением, но общество восстало против него.
- Вы придерживаетесь избранной специальности: ни во что не верить и все отвергать! Если бы представился случай просить у кого-нибудь безграничной преданности, вы можете быть уверены, господа дипломаты, ваш мирный сон никто не потревожит! - сказала графиня.
Все засмеялись, и разговор принял другой оборот.
Немного спустя Валериан, воспользовавшись отъездом некоторых гостей, незаметно скрылся. Когда он спускался с лестницы, ему казалось, что ступени гнутся под ним…
Граф накинул меховую шинель и вышел…
Холодный воздух освежил его лицо и придал хладнокровия. Сани ожидали его у подъезда, но ему хотелось пройти, и он, приказав кучеру следовать за собой шагом, направился вдоль набережной Невы, едва освещенной светом тусклых фонарей.