- Запомните главное, чада мои, - с суровой торжественностью промолвил Варсонофий. - Бог создал сей мир и первого человека. И всё, что нас окружает, есть творение Господа. Но в мире, созданном Богом, есть не только добро, но и вселенское зло, исходящее от падшего ангела Сатанаила. С этим-то вселенским злом и ведёт борьбу наш Вседержитель, борясь за души всех людей, верящих в Христа. Вот в чём истинное величие и предназначение Небесного Отца, а не в том, чтоб карать грешников. Для этого существует ад.
Варсонофий помолчал и уже совсем другим, обычным голосом сообщил:
- Для Вышеслава мои занятия окончены, ибо князь наш надумал отправить его в Киев набираться знаний и мудрости.
Ученики, все трое, вскинули головы. Затем двое из них уставились на Вышеслава, который ошарашенно хлопал глазами.
- Ступайте, чада мои, - сказал Варсонофий. - На сегодня ученье закончено.
...Кони бодро ступали по пыльной дороге. Игорь и Вышеслав ехали бок о бок. Под Игорем был саврасый жеребец, под Вышеславом белая кобылица.
Отроки находились в хвосте конного отряда, который был послан князем Святославом с арабскими купцами, проезжавшими с товарами через Чернигов в Киев. За конным отрядом тянулись гружёные возы, не спеша переставляли длинными ногами верблюды, навьюченные поклажей.
- Неужели тебе и вправду не хочется побывать в Киеве? - Вышеслав искоса взглянул на Игоря.
- Киев поглядеть хочется, - ответил Игорь, - но томиться там за монастырскими стенами - благодарю покорно!
- В монастырях собрана вся мудрость мира, если хочешь знать, - пылко заявил Вышеслав. - Как подумаешь, сколь вокруг неизведанного, книг непрочитанных, даже страшно делается.
- Вот тут оно у меня, ученье книжное! - Игорь похлопал себя по затылку. - От Варсонофия бы поскорее отделаться, а ты мне про "неизведанное" да "непрочитанное" твердишь. Кабы я это неизведанное своими руками потрогал, это другое дело. А узнавать о диковинном из чужих уст иль из книг - сие не по мне.
- Чтобы всё диковинное своими глазами увидеть - жизни не хватит, - серьёзно произнёс Вышеслав и поглядел на уходящую вдаль дорогу, тянувшуюся по холмистым лугам и перелескам.
- Да, коротка человеческая жизнь, посему нужно гнаться за славой, а не за знаниями, - с вызовом проговорил Игорь.
На его лобастом загорелом лице отражались решительность и дерзость, кои так пугали инока Варсонофия, проповедовавшего смирение.
Вышеслав, не отличавшийся смелостью, втайне завидовал этим чертам характера Игоря.
Когда замаячили с западной стороны лесистые Волдинские горы, на гривастом вороном скакуне подъехал отец Вышеслава, воевода Бренк.
- Ну, отроки, прощайтесь, - сказал воевода. - Тебе, Игорь, пора возвращаться домой.
Сам воевода и его люди ехали с Вышеславом до самого Киева.
Мальчики обнялись, не слезая с коней, и обменялись нательными крестами.
Затем Вышеслав продолжил путь вдоль реки Десны, а Игорь поскакал обратно - к Чернигову.
Въехав в городские ворота, Игорь узнал от стражей, что скончался его отец.
Стояло лето 1164 года от Рождества Христова.
Глава вторая
НОВГОРОД-СЕВЕРСКИЙ
Княгиня Манефа была женщиной властной, прямолинейной в речах и поступках. Покуда холодеющее тело её супруга обряжали в погребальный наряд, она собрала в тереме черниговских бояр. Пришёл на зов княгини и епископ Антоний.
Манефа объявила собравшимся, что намерена скрывать смерть мужа до тех пор, пока в Чернигов не вступит её пасынок Олег с дружиной.
- Я уже послала гонцов в Курск, - сказала Манефа. - Стол черниговский должен моим детям достаться, а не племянникам моего мужа, кои всегда были жадны до чужого.
У почившего в бозе супруга Манефы был старший брат - Всеволод Ольгович, до самой своей смерти сидевший на столе киевском. У Всеволода Ольговича остались двое сыновей, старший из которых, Святослав Всеволодович, по древнему обычаю, как старший в роде, должен был наследовать черниговское княжение.
Один из бояр черниговских мягко напомнил об этом Манефе.
- Обычай сей за последние времена много раз нарушался, - резко возразила княгиня. - Потомки Мономаха не токмо племянников, но и дядей обделяли, добиваясь Киева. Вот и пасынок мой Олег сядет в Чернигове по отцову завещанию, а до старинных установлений мне дела нет.
- Коли сядет Олег в Чернигове, на него двоюродные братья ополчатся. Не совладать Олегу с ними, ибо дружина у него невелика, а родные братья его и вовсе уделов не имеют, поскольку малы ещё.
- На силу сила нужна, - добавил боярин Добронег, - одной дерзости мало. Вот кабы у Олега союзники могучие были, тогда другое дело.
- Я найду ему этих союзников, - с вызовом промолвила княгиня. - Нынче же пошлю гонца к переяславскому князю, к ковуям обращусь.
Манефа заставила бояр присягнуть на Библии, что они будут хранить смерть её мужа в тайне.
Епископ Антоний, также присягнувший, пригрозил, что если кто-нибудь из бояр проговорится, то тем уподобится Иуде.
Однако никто и не догадывался, что ещё до этого собрания коварный Антоний послал с верным слугой грамотку к Святославу Всеволодовичу, донося, что дядька его, Святослав Ольгович, умер, черниговская дружина распущена по городам. Княгиня одна с детьми, без защиты.
Олег, получив известие о кончине отца, без промедления поспешил к Чернигову. Дружина его вступила в город поздно вечером, а уже на рассвете следующего дня за стенами Чернигова расположилось станом войско Святослава Всеволодовича и его брата Ярослава.
Князь Святослав с небольшой свитой подъехал верхом к воротам и окликнул стражей, прося впустить его в город, чтобы проститься с дядей.
С воротной башни ему отвечала сама Манефа:
- Зачем пришёл? Мы тебя не звали! Ступай себе прочь!
...Целый месяц войско племянников Манефы стояло под Черниговом: на приступ не шло и восвояси не уходило. В город доступ был закрыт и из города тоже.
Между тем лето кончалось, начались дожди.
Епископ Антоний вызвался повидаться со Святославом Всеволодовичем.
- Я сумею убедить князя решить дело миром, - молвил Манефе хитрый грек.
Лесть Антония усыпила Манефу. Княгиня позволила епископу выйти из города.
Обратно епископ не вернулся, остался в стане осаждающих.
После этого начались разлады среди черниговских бояр. Многие из них склонялись к тому, чтобы передать черниговское княжение Святославу Всеволодовичу.
Даже тысяцкий Георгий, верный сторонник княгини, и тот говорил ей втихомолку:
- Надоть договориться со Всеволодовичами. Чую, зреет в Чернигове измена после бегства епископа.
Княгиня обратилась к Олегу, желая знать, готов ли он скрестить меч с двоюродными братьями.
- Нужно ночью ударить на них! - с горящими очами молвила Манефа. - В полон никого не брать, а сечь всех без милости. И в первую очередь умертвить обоих Всеволодовичей, шатёр их далеко виден.
Олег взирал на мачеху с изумлением: не думал он, что в ней столько ненависти к своим племянникам. Святослав Всеволодович много раз бывал в Чернигове, и Манефа была неизменно приветлива с ним, подарками его одаривала. И вдруг такое озлобление!
Тысяцкий Георгий видел, что не способен Олег на крайнюю жестокость, поэтому постарался переубедить княгиню. Перед этим он выпроводил Олега прочь, чтобы остаться наедине с его суровой мачехой.
- Не дело ты задумала, матушка-княгиня, - понизив голос, заговорил тысяцкий, - толкаешь сына своего на смертоубийство кровных родственников.
- Стол черниговский стоит этого! - отмахнулась княгиня.
- Не делай из Олега злодея, государыня, - упрямо молвил Георгий. - Да и не потягнет он в свои двадцать шесть лет супротив сорокалетнего Святослава Всеволодовича. Этот муж в рати зол и искусен, ни разу бит не был. А дружина у него какая, не чета Олеговой!
- От тебя ли я слышу речи такие, Георгий. - Манефа покачала головой в чёрном траурном повоет - Я чаяла, подсобишь ты пасынку моему, соберёшь большой пеший полк из черниговцев, да вижу, ошиблась.
- Не из кого набирать, матушка, - вздохнул Георгий, - чёрный люд всегда недолюбливал! супруг твоего. На бояр я рассчитывал, но и они после измены епископа больше к переговорам склоняются. Вели послать бирючей ко Всеволодовичам.
- Без сечи я Чернигов не отдам! - гневно воскликнула княгиня и в исступлении ударила посохом о Дубовый пол.
И всё же пришлось гордой Манефе уступить черниговское княжение своему племяннику Святославу Всеволодовичу. Не поднялась у Олега рука на двоюродных братьев своих.
Тринадцатилетний Игорь присутствовал при том, как восседавший на троне его покойного отца князь Святослав в присутствии Манефы и бояр черниговских вручал города и волости своим доверенным людям! При этом не обделил он и Олега, переведя его из небольшого Курска в Новогород-Северский, второй по величине после Чернигова город в здешних землях.