Трилогия "Конец главы" – последнее творение Джона Голсуорси; по своему идейному замыслу и отчасти общим персонажам продолжает трилогии "Сага о Форсайтах" и "Современная комедия". Героиня трилогии – умная, ироничная Динни Черрел вынуждена сделать нелегкий выбор между привычным респектабельно-спокойным существованием и иррациональной, болезненно-непростой любовью к человеку, бросившему вызов общественной морали и ставшему изгоем… Центральным конфликтом второй части является схватка между "старой" Англией и той частью ее молодежи, которая в окопах первой мировой войны утратила иллюзии о справедливости существующего жизненного уклада.
Содержание:
Глава первая 1
Глава вторая 2
Глава третья 4
Глава четвертая 5
Глава пятая 6
Глава шестая 8
Глава седьмая 10
Глава восьмая 11
Глава девятая 12
Глава десятая 13
Глава одиннадцатая 15
Глава двенадцатая 17
Глава тринадцатая 18
Глава четырнадцатая 20
Глава пятнадцатая 21
Глава шестнадцатая 23
Глава семнадцатая 25
Глава восемнадцатая 26
Глава девятнадцатая 28
Глава двадцатая 29
Глава двадцать первая 31
Глава двадцать вторая 32
Глава двадцать третья 34
Глава двадцать четвертая 35
Глава двадцать пятая 36
Глава двадцать шестая 37
Глава двадцать седьмая 38
Глава двадцать восьмая 40
Глава двадцать девятая 40
Глава тридцатая 41
Глава тридцать первая 42
Глава тридцать вторая 43
Глава тридцать третья 44
Глава тридцать четвертая 45
Глава тридцать пятая 46
Глава тридцать шестая 47
Глава тридцать седьмая 48
Сноски 50
Джон Голсуорси
Пустыня в цвету
Глава первая
В 1930 году, вскоре после обсуждения бюджета в парламенте, неподалеку от вокзала Виктория можно было наблюдать восьмое чудо света: трое совершенно несхожих англичан одновременно разглядывали один и тот же городской памятник. Пришли они порознь и остановились поодаль друг от друга, на открытом юго-западном краю площади, чтобы неверный свет весенних сумерек не слепил им глаза. Одна из них была молодая женщина лет двадцати шести, другой – моложавый человек лет тридцати четырех, а третий – пожилой мужчина уже за пятьдесят. Молодая женщина – тоненькая, неглупая на вид – слегка откинула и склонила набок голову, на ее чуть приоткрытых губах играла улыбка. Мужчина помоложе плотно запахнул синее пальто и туго затянул на тонкой талии пояс, словно ему было зябко на весеннем ветру; лицо его со следами загара казалось бледным, а презрительная складка у рта странно не вязалась с выражением глаз: он смотрел на памятник с искренним волнением. Старший – высокий мужчина в коричневом костюме и коричневых замшевых туфлях – небрежно засунул руки в карманы брюк, и сквозь непроницаемое выражение его худого, обветренного, красивого лица проглядывала ирония.
А над ними, окруженная деревьями, высилась конная статуя маршала Фоша.
Человек помоложе вдруг произнес:
– Он наш спаситель!
На такое нарушение приличий по-разному отозвались двое других: англичанин постарше слегка приподнял брови и сделал шаг вперед, словно хотел разглядеть ноги лошади. Молодая женщина живо обернулась, и лицо ее выразило удивление:
– Вы не Уилфрид Дезерт?
Моложавый человек поклонился.
– Мы с вами встречались на свадьбе Флер Монт. Вы были у них шафером – первым шафером, которого я видела в жизни. Мне было тогда шестнадцать лет. Вы меня, конечно, не помните. Я – Динни, вернее говоря, Элизабет Черрел. Не хватило подружек, и меня взяли в последнюю минуту.
Лицо молодого человека просветлело.
– Я прекрасно помню ваши волосы.
– Все меня только по ним и запоминают.
– Неправда! Помню, я тогда подумал, что это вас, наверно, писал Боттичелли. Видно, вы и до сих пор ему позируете.
А Динни в это время думала: "Ну и глаза! Они меня и тогда поразили. Какие у него красивые глаза!"
Глаза эти были снова обращены на памятник.
– А он ведь и в самом деле наш спаситель, – сказал Дезерт.
– Ну да, вы ведь, кажется, там были?
– Летал, надоело до черта!
– Вам нравится памятник?
– Только конь.
– Да, – пробормотала Динни. – Это – настоящая лошадь, а не какой-нибудь гарцующий бочонок с зубами, ноздрями и выгнутым загривком…
– Надежный конь, как и сам Фош.
Динни наморщила лоб.
– Мне нравится, как он тихонько здесь стоит, среди деревьев.
– Как поживает Майкл? Вы ведь, по-моему, его двоюродная сестра?
– У него все хорошо. По-прежнему в парламенте, кажется, уже навеки.
– А Флер?
– Цветет. Вы слышали, в прошлом году у нее родилась дочь?
– Ах, вот как? Значит, у нее теперь двое?
– Да, девочку назвали Кэтрин.
– Я не был в Англии с двадцать седьмого года. Господи! Как давно была эта свадьба!
– Судя по вашему виду, – сказала Динни, разглядывая его желтоватый загар, – вы жили в солнечных краях.
– Когда не светит солнце, я вообще не живу.
– Майкл как-то говорил, что вы уехали на Восток.
– Да, я там брожу понемножку. – Лицо его, казалось, потемнело еще больше, и он передернул плечами, словно от озноба. – Дьявольски холодно в Англии весной!
– Вы все еще пишете стихи?
– Ага, вы слыхали и об этой моей слабости?
– Я читала их все. Больше всего мне нравится последняя книжка.
Он ухмыльнулся:
– Спасибо, что погладили меня по шерстке; поэты, как вы знаете, на такие вещи падки. Кто этот высокий человек? Мне как будто знакомо его лицо.
Высокий человек обошел памятник вокруг и теперь приближался к ним.
– Странно, – пробормотала Динни, – но и он напоминает мне о свадьбе Флер.
Высокий человек подошел к ним.
– Поджилки у него неважные, – сказал он.
Динни улыбнулась:
– А я всегда так радуюсь, что у меня нет поджилок. Мы как раз рассуждали, знаем ли мы вас. Вы, случайно, не были на свадьбе Майкла Монта несколько лет назад?
– Был. А вы кто такая, милая барышня?
– Ну вот, значит, мы там были все трое. Я, Динни Черрел, двоюродная сестра Майкла с материнской стороны. Мистер Дезерт был его шафером.
Высокий человек кивнул:
– Ах, вот оно что! Меня зовут Джек Маскем, и я – двоюродный брат Монта-старшего. – Он повернулся к Дезерту. – Вы, я слышал, восторгались Фошем?
– Да.
Динни удивило, что Дезерт сразу же насупился.
– Ну что ж, – признал Маскем, – солдат он был настоящий, а их там было немного. Но я-то пришел поглядеть на коня.
– Конечно, конь интереснее, – серьезно подтвердила Динни.
Высокий господин удостоил ее иронической улыбкой.
– Спасибо Фошу, что он хотя бы не бросил нас в беде.
Дезерт вдруг резко к нему обернулся:
– На что вы намекаете?
Маскем пожал плечами, приподнял шляпу перед Динни и лениво зашагал прочь.
Когда он ушел, воцарилось молчание, – оба чувствовали странную неловкость.
– Вам в какую сторону? – спросила наконец Динни.
– В любую, по дороге с вами.
– Вы очень любезны, сэр. Я иду к тетке на Маунт-стрит, вам это подходит?
– Вполне.
– Да вы ее, наверно, помните, это мать Майкла, совершенная прелесть, величайшая мастерица алогизма, – так перескакивает с предмета на предмет, что просто дух захватывает.
Они перешли улицу и пошли по Гровенор-плейс, мимо Букингемского дворца.
– Наверно, всякий раз, когда возвращаешься домой, кажется, что в Англии все ужасно переменилось? Простите за светскую болтовню.
– Да, в общем, да…
– Вы, видно, не очень-то "обожаете свой край родной", как принято у нас говорить?
– Он внушает мне ужас!
– Да вы уж не из тех ли, кто хочет казаться хуже, чем он есть на самом деле?
– Хуже не бывает. Спросите Майкла.
– Майкл злословить не любит.
– И Майкл и все прочие ангелы с крылышками витают в небесах.
– Неправда. Майкл прочно стоит на земле, он настоящий англичанин.
– А одно с другим не вяжется, в том-то и беда.
– Зачем бранить Англию? Вы не оригинальны.
– Я браню ее только англичанам.
– И на том спасибо. Но почему мне?
Дезерт расхохотался.
– Потому что вы такая, какой я хотел бы видеть Англию.
– "Польщена и прелестна, но еще не перезрела и совсем не растолстела!"