В сборнике представлено полное собрание ностальгических текстов (в том числе и новеллы, не попавшие в авторские подборки) о Бэзиле и Жозефине. Тексты публикуются в новых аутентичных переводах, во всей полноте отражающих блеск и изящество стиля классика американской литературы Фрэнсиса Скотта Кея Фицджеральда.
Содержание:
Предисловие - Краткая автобиография - (с признательностью – Натану) 1
Бэзил 1
Жозефина 27
Сумасшедшее воскресенье 41
Злом зла не поправишь 45
Ночь у Ченслорсвилля 50
Последняя южная красавица 51
Величество 55
Семья против ветра 60
Каникулы дома 64
Интерн 69
Изверг 74
Снова в Вавилоне 76
Комментарии 80
Примечания 88
Фрэнсис Скотт Кей Фиджеральд
Отбой на заре
Эхо века джаза
Серия "Все новеллы Фрэнсиса Скотта Кея Фицджеральда"
© Руднев А. Б., перевод на русский язык, комментарии, 2015
© Трофимов Б. В., художественное оформление, 2016
© Издание на русском языке, перевод на русский язык. ООО Группа Компаний "РИПОЛ классик", 2015
© Оформление. ООО Группа Компаний "РИПОЛ классик", 2016
Предисловие
Краткая автобиография
(с признательностью – Натану)
Четыре вызывающих порции виски "Канадиан клаб" в "Саскуэханна", Хакенсак.
Шампанское "Грейт Вестерн" в "Трент-хаус", в Трентоне; обратно в Принстон ехал совершенно пьяный.
Игристое бургундское у Бастаноби. Неразбавленный виски в Уайт Салфур Спрингс, Монтана – я залез на стол и спел ковбоям "Выходи со мной!"; "Колючки" в сиэтлском "Тэйт", под песню про Эда Малдуна, "этого умника".
В гардеробной яхт-клуба "Уайт-Бэр" хлебнул кальвадоса.
Впервые – бургундское красное с монсеньором X в "Лафайетт". Смородиновая настойка и виски с Томом в старой столовой "Нассау".
Бурбон, который контрабандой проносили дневальные в комнаты офицеров в "Силбах", Луисвилль.
Коктейли "Сейзерак", которые привезли из Нового Орлеана в Монтгомери, чтобы отпраздновать одно важное событие.
Красное вино у Моллата. Коктейли с абсентом в герметично закупоренном номере отеля "Роялтон". Маисовая водка под луной на пустынном аэродроме в Алабаме.
Оставили шампанское в баре "Савоя" на праздник Четвертого июля, когда поняли, что нам никак не отвязаться от двух леди родом с Пикадилли. Желтый "шартрез" на Виа Бальбини в Риме.
Коктейли из ликера "крем-какао" у Калли в Сент-Поле. Моя первая и последняя попытка изготовить джин самостоятельно.
Океаны канадского эля на пару с Рингом Ларднером в Грейт-Нек, на Лонг-Айленде.
Коктейли с шампанским на "Минневаске", извинения пожилой леди, которая не могла из-за нас уснуть. "Грейвс" Крессмана на вилле "Мари" в Валескюр, с вытекающими отсюда спорами о британской политике с нанятой бонной. Белый портвейн в часы печали. Муссо, купленное в сумерках в саду у какого-то француза. Клубничный вермут из Шанбери с Селдсами в честь их медового месяца. Местный продукт, заказанный по мудрому совету дружелюбного священника из Орвието, когда мы спросили французского вина.
Сухое белое вино, которое "не выдерживает перевозки", изготовленное к югу от Сорренто – я так и не понял где именно. Сюжет сгущается: трубят рога, стучат копыта! Изумительное вино из Арбуа в "Королеве Гусиные Лапы". Коктейли с шампанским в душном баре парижского "Ритца". Плохие вина в "Николя". Кирш от дождя с Э. Хемингуэем в бургундском трактире.
Совершенно неинтересное "Сен-Эстев" в безлюдной дыре под названием Салье-де-Берн. Шерри на пляже в Гаруп. Коктейль Джеральда М. с гранатовым сиропом – единственный изъян в совершенстве самого совершенного дома на земле. Пиво и венские сосиски в компании Грейс, Чарли, Руфи и Бена на Антибе, еще до нашествия.
Восхитительное калифорнийское "почти бургундское" вино в одном из коттеджей лос-анджелесского "Эмбассадора". Пиво, которое я сварил в Делавере, с темным осадком, от которого никак не удавалось избавиться. Прецеденты невнятного, резкого и некачественного виски в Делавере.
"Пуйи" с буйабесом в "Прюнье" в часы уныния.
Ощущение такое, что перепробовано уже все на свете спиртное и испытано все, что оно только может человеку дать; и все же… " Гарсон, "Шабли-Мутон" 1902 года; а для начала принесите-ка небольшой графинчик розового вина. Пока все… Благодарю!"
Бэзил
Охотники за скандалами
Стоял жаркий майский день, и миссис Бакнер решила: если принести ребятам кувшин фруктового лимонада, они не побегут объедаться мороженым в кафе. Она верила, что ее взаимоотношения с детьми были точно такими же, как и ее взаимоотношения с родителями. Для ее, уже ушедшего, поколения великая революция в американском семейном укладе была еще впереди: дело было двадцать лет назад.
Бывают поколения, близкие тем, что пришли им на смену, а между иными поколениями лежит бесконечный и непреодолимый разрыв. Миссис Бакнер – дама с характером, принадлежавшая к высшему обществу одного крупного города на Среднем Западе, – неся кувшин фруктового лимонада через собственный просторный двор, на самом деле преодолевала промежуток времени лет в сто. Образ ее мыслей был бы вполне понятен ее прабабке, а вот то, что сейчас происходило на втором этаже конюшни, было бы совершенно непонятно им обеим. В комнате, когда-то служившей спальней для кучера, сын миссис Бакнер и его приятель вели себя совсем не так, как полагается детям, а, если можно так сказать, экспериментировали в вакууме. Они производили первые пробные комбинации из идей и материалов, нашедшихся под рукой, – идей, самой судьбой предназначенных сначала появиться на свет, затем – ошеломить, а после стать "общим местом". В тот момент, когда миссис Бакнер позвала ребят, они, фигурально выражаясь, высиживали в умиротворяющей тишине тех еще не вылупившихся птенцов, появиться которым надлежало лишь к середине двадцатого столетия.
Рипли Бакнер спустился по лестнице и взял лимонад. Бэзил Дьюк Ли рассеянно на это посмотрел и произнес:
– Большое спасибо, миссис Бакнер!
– Вам там не слишком жарко?
– Нет, миссис Бакнер. Все в порядке.
Там было душно; но они едва замечали жару, и каждый выпил по два больших стакана лимонада, даже не заметив, что до этого им очень хотелось пить. Из выпиленного в полу люка они достали толстую, в красной обложке из искусственной кожи, тетрадь, которая с недавних пор почти полностью занимала все их свободное время. На первой странице (если вы, конечно, знали секрет чернил из лимонного сока) можно было прочесть: "Скандальная хроника. Составлена "Охотниками за скандалами" Рипли Бакнероммладшим и Бэзилом Д. Ли".
В эту тетрадь заносились все достигавшие ушей мальчишек отступления от незыблемых моральных устоев, совершенные их согражданами. Кое-какие ошибки совершили те, чьи головы уже покрыла седина, – эти истории гуляли по городу давно и оказались забальзамированы в тетради лишь благодаря неосторожной эксгумации за обеденным столом в кругу семьи. Были там и совершенные мальчишками и девчонками их возраста более волнующие грехи, о которых было известно наверняка, и те, о которых лишь поговаривали. Некоторые записи взрослые прочитали бы со смущением, иные записи могли бы вызвать у них гнев, и было там три-четыре свежие записи, чтение которых повергло бы в ужас и отчаяние родителей фигурировавших в них детей.
Одна из самых безобидных записей, по поводу включения которой у них имелись сомнения, хотя происшествие и шокировало их не далее как в прошлом году, гласила: "Элвуд Леминг три или четыре раза посетил стрип-шоу в клубе "Стар"".
Другая – ставшая, благодаря своей уникальности, одной из самых любимых – гласила о том, что "Х. П. Крамнер совершил на востоке страны кражу, за которую его могли бы посадить в тюрьму, вот почему ему пришлось сюда переехать". Этот Х. П. Крамнер теперь слыл одним из старейших и солиднейших горожан.