Генералъ (веселый, бодрый, въ тужуркe отставного военнаго). - Не менeе того и я. (Цeлуетъ ей руку.) Какъ изволите здравствовать?
Арiадна. - Благодарю.
Генералъ. - А это, позвольте представить, пасынокъ мой, Алексeй. Алексeй Николаичъ Саламатинъ. (Всe здороваются.) Онъ у меня недавно. Такъ прямо и говоритъ: скучаю, а-ха-ха, вези меня въ гости.
Саламатинъ (молодой человeкъ лeтъ двадцати трехъ, элегантно одeтый). - Да что же мнe, сиднемъ сидeть? Я люблю общество.
Генералъ. - Не договариваетъ, смeю увeрить. Безъ дамъ скучно. Арiадна Николаевна, ручку. (Цeлуетъ ей опять руку). Женщины - лучшее украшенiе вселенной. Леонидъ Александровичъ, не сердитесь. Я въ томъ возрастe, когда не ревнуютъ.
Полежаевъ (улыбаясь). - Все-таки вы не безъ яду, генералъ.
Генералъ. - Мой ядъ выдохся-съ весь, съ годами. Осталось одно доброе расположенiе духа.
Полежаевъ. - У васъ всегда доброе расположенiе. Даже завидно.
Генералъ. - Нормальная, умeренная жизнь, батюшка мой. Mens sana in corpore… а-ха-ха… Деревня, воздухъ, движенiе, хозяйство… хотя, конечно, бываетъ и адски скучно… Рвешься…
Полежаевъ. - Такъ жить - лучше…
Генералъ. - Хозяйничайте! (Беретъ подъ руку и нeсколько отводитъ.) Работайте! Позвольте-съ, да вeдь въ деревнe…
Они разговариваютъ. Съ ними Игумновъ и Машинъ. Дарья Михайловна незамeтно ушла. Арiадна въ креслe. Саламатинъ у стола.
Арiадна (холодно). - Вы студентъ?
Саламатинъ. - Да.
Арiадна. - Учитесь тамъ… чему-нибудь у себя? Ну, въ университетe?
Саламатинъ. - Нeтъ.
Арiадна (нeсколько утомленно). - Да вeдь надо жъ…
Саламатинъ. - Презираю.
Арiадна. - А-а!
Саламатинъ. - Я въ теннисъ играю. И вообще во всякiя игры.
Арiадна. - Блестяще.
Саламатинъ. - Ѣзжу верхомъ, гребу, стрeляю. Хожу пeшкомъ.
Арiадна. - Пeшкомъ. Это здòрово! (Оживляясь.) Взять, и уйти Богъ знаетъ куда.
Саламатинъ. - Не Богъ знаетъ, а куда себe назначу.
Арiадна. - Палку, котомку, да по большакамъ съ богомолками. Куда-нибудь въ монастыри. (Задумчивeе.) Я сама объ этомъ иногда думаю.
Саламатинъ. - Тутъ и думать нечего. Въ монастырь, такъ въ монастырь.
Арiадна (точно не слушая его). - Бываютъ такiя удивительныя утра… По росe далеко можно уйти, и такъ дышаться будетъ легко! Подъ березой на большакe позавтракать. Выложу краюшку хлeба, пару яицъ, луковку… Колокола зазвонятъ въ монастырe… верстъ за десять… Ахъ, ну это все фантазiи.
Игумновъ (хохочетъ). - Леонидъ собрался хозяйничать. Па-атeха! Онъ теперь читаетъ книжку о садоводствe, и на основанiи ученыхъ правилъ обрeзаетъ яблони.
Генералъ. - Великолeпно-съ! Дeло. Обрeзанiе садовъ есть актъ культуры, и слeдуетъ поддерживать пiонера.
Полежаевъ. - Деревенскимъ жителямъ всe мои занятiя кажутся смeшными. Наконецъ-то генералъ меня одобрилъ. Это прiятно.
Генералъ. - Культура, батюшка мой, сельскохозяйственная культура! И надо мной смeялись, когда я - первый, замeтьте - ввелъ здeсь отправку молока въ столицу. Что же мы видимъ? Тe лишь и выдержали, кто перешелъ на молоко.
Игумновъ. - Optime. Все же во время покоса обрeзать сады… это, знаете, все равно, что на колоколахъ въ церкви польку вызванивать.
Генералъ. - Не по сезону немного - не бeда. (Громче.) Арiадна Николаевна, вы благовeрнаго не сбивайте, пусть дeлами своими занимается. Это не завредитъ, какъ говорятъ южане. Нeтъ, матушка, не завредитъ.
Арiадна (оборачиваясь). - Я никого ни съ чего не сбиваю, генералъ.
Саламатинъ. - Арiадна Николаевна, оказывается, тоже любитъ странствовать.
Арiадна (Саламатину, слегка вспыхивая). - Никогда я странствiями не занималась.
Саламатинъ. - Вы же сами…
Арiадна. - Ничего не значитъ. Еще неизвeстно, чтó я сдeлаю… а… а раньше вовсе ни по какимъ большакамъ не ходила.
Саламатинъ. - Вонъ вы какая!
Арiадна (устало). - Никакая. (Откидывается глубже въ креслe.) Плохо васъ занимаю. Какая-то слабость, тяжесть… (Третъ себe виски.)
Генералъ (Полежаеву). - Я утверждаю одно: работайте, организуйте, вносите просвeщенiе, но никакихъ сантиментовъ. Въ деревнe нужна ясная и твердая политика. Если мужикъ воруетъ, я не буду заключать его въ объятiя и взывать: "Другъ, младшiй братъ, тащи еще". Нeтъ-съ! Воруешь - отвeтишь. Законъ-съ! Порядокъ.
Игумновъ (указывая на Полежаева). - Втолкуйте ему это. Обратите его въ сельскаго хозяина.
Полежаевъ. - И ты, Сергeй, не сразу постигъ все. А теперь, однако, добился… сталъ такимъ - небольшимъ помeщикомъ.
Игумновъ (хохочетъ). - "Однодворецъ Овсянниковъ".
Полежаевъ. - У меня же имeнiе большое, но нeту знанiй. Но вeдь и я могу ихъ прiобрeсть.
Игумновъ (хлопаетъ его по плечу). - Я сынъ попа, семинаристъ, пeвчiй, а ты баринъ. Ты - любитель искусствъ, о живописи пишешь, а я - хамъ. (Хохочетъ.)
Полежаевъ. - Только начнешь размышлять объ устройствe жизни - тысячи препятствiй…
Арiадна (Саламатину). - А у васъ не бываетъ желанiя взять да и сдернуть все это… ну, жизнь… какъ скатерть со стола, чтобы вдребезги, вдребезги…
Саламатинъ (закуривая.) - Не бываетъ. Это истерiя.
Арiадна. - Вотъ отлично. А когда тебe скверно? Если человeку такъ ужасно скверно, что хоть топись?
Саламатинъ. - Чепуха. Никакихъ страданiй нeтъ. Играйте въ теннисъ.
Арiадна. - Теннисъ? Все вашъ теннисъ? Ха-ха! (Раздраженно смeется.) Никакихъ страданiй. Ахъ, Боже мой! (громко.) Слышишь, Леонидъ, Алексeй Николаичъ сказалъ: никакихъ страданiй? (Кладетъ голову на столъ, продолжаетъ смeяться.) Э-эхъ! Ничего-то, ничевошеньки… Что жъ, ладно. (Вдругъ блeднeетъ, хватается за ручки стула.) А… да… (Пробуетъ встать.) Какъ въ сердцe больно, Леонидъ, если бы зналъ…
Полежаевъ (подбeгаетъ). - Опять… это?
Арiадна. - Сейчасъ пройдетъ. (Тихо.) Сейчасъ все пройдетъ. (Полежаевъ полуобнялъ ее. Она слабeетъ, голова запрокинулась, блeдна, безжизненна.)
Полежаевъ. - Обморокъ.
Всe встревожены, подходятъ.
Генералъ. - Неожиданно!
Игумновъ. - Ослабла Арiадночка.
Машинъ. - Одеколономъ бы… тово.
Полежаевъ. - Простите, господа, оставьте насъ… на нeсколько минутъ. (Старается посадить Арiадну. Она валится.) Главное, чтобы задышала… это съ ней бываетъ… Ничего. (Разстегиваетъ воротъ платья.) Чтобы задышала…
Игумновъ какъ бы выпроваживаетъ Генерала, Машина и Саламатина, беря ихъ подъ руки.
Игумновъ (вполгоса, успокоительно). - Прой-детъ! Нервности все.
Стараясь не шумeть, выходятъ.
Генералъ (въ дверяхъ). - Но… причина?
Игумновъ пожимаетъ плечами. Арiадна минуту лежитъ недвижно, потомъ глубоко и громко вздыхаетъ. Полежаевъ, сидя рядомъ, гладитъ ей руку.
Арiадна (очень слабо). - Вотъ теперь голова болитъ. (Въ голосe слезы.) Дай понюхать чего-нибудь. (Полежаевъ беретъ со стола флаконъ.) Опусти шторы, пожалуйста.
Пока онъ опускаетъ ихъ, Арiадна мочитъ платокъ духами, третъ виски, прикрываетъ голову платкомъ; въ комнатe стало сумрачно.
Полежаевъ. - Такъ, кажется, хорошо. (Приставляетъ къ дивану ширмочки.)
Арiадна. - Долго я была на томъ свeтe?
Полежаевъ. - Минуту, двe.
Арiадна. - А показалось - долго. Даже будто сонъ видeла. Черныя бабочки летали.
Полежаевъ. - Ты ужъ теперь-то потише, отдохни.
Пауза.
Арiадна. - Такъ бы вотъ лежать и лежать… Долго больной бы быть, потомъ выздоровeть… и все забыть.
Полежаевъ. - Арiадна, дорогая…
Арiадна (жметъ ему руку.) - Не сплю по ночамъ… и ослабeла. При чужихъ… Даже не такъ ночью, а проснешься утромъ, въ пять, и вотъ, бeлая вся лежишь и мучишься. А потомъ, когда умываешься, то плачешь. Это я замeтила. Но бываютъ минуты, какъ сейчасъ… вдругъ отойдетъ, и сердце станетъ чистое, свeтлое, точно сошелъ въ него ангелъ божiй. Сладко станетъ. Все забудешь. Хочется плакать, умереть. Какъ прежде, гладить эти вотъ волосы.
Полежаевъ (положилъ ей голову на колeни.) - Пора, пора… Забыть все, жить начать… какъ прежде.
Арiадна (приподымается). - Какъ прежде. (Лицо ея темнeетъ.) Это ты… какъ сказалъ.
Полежаевъ. - Иначе - гибель.
Арiадна. - Сны! Мечты!
Пауза.
Полежаевъ. - Ты говоришь, бываютъ минуты, когда ангелъ Божiй сходитъ въ сердце.
Арiадна. - Только минуты.
Полежаевъ. - А я вeрю, придетъ часъ, когда совсeмъ раскроется твоя душа… и ты все примешь, все простишь. Моя такъ называемая измeна…
Арiадна. - Это почему же?
Полежаевъ. - Твоя душа горячая, добрая…
Арiадна. - Откуда ты взялъ? Какая добрая?
Полежаевъ. - Арiадна!
Арiадна. - Предатель. Ты меня погубилъ. Лучшее, лучшее, что было… (Полежаевъ закрываетъ лицо руками.) Не могу. Уходи, пожалуйста. Въ этомъ домe я счастлива была… Добрая! А ты обо мнe помнилъ тогда?
Полежаевъ. Зачeмъ?
Арiадна. - Позови генерала, и Саламатина… всeхъ. Чтобы Лапа явилась. Уйди!
Рeзко вскакиваетъ съ дивана. Подходитъ къ окнамъ, подымаетъ шторы.
Полежаевъ (уходя). - Хорошо.
Арiадна. - Полумракъ! Мечтательность! Жалкiя слова.
Припрыгивая, вбeгаетъ Лапинская.
Лапинская (какъ бы слегка балуясь). - Ар-рi-адна, ты чего жъ это, помирать собралась? Мнe горничная говоритъ: "И совсeмъ это барыня бe-eлая лежитъ, и только ножками дрыгаетъ".
Арiадна. - Все вретъ. Ея и не было тутъ.