2
Возвращение на родину имело огромное значение для творческого формирования художника. Павленко воочию видит бурный расцвет страны, грандиозный размах победоносного строительства социализма. Он наблюдает и связанное с этим обострение классовой борьбы, характерное для политической обстановки конца двадцатых годов.
Успехи, достигнутые в области социалистической индустриализации, диктовали необходимость коренного переустройства и сельского хозяйства В январе 1928 года товарищ Сталин указывал, что "…для упрочения Советского строя и победы социалистического строительства в нашей стране совершенно недостаточно социализации одной лишь промышленности. Для этого необходимо перейти от социализации промышленности к социализации всего сельского хозяйства". Необходимо было неуклонно создавать колхозы, являющиеся наиболее товарными хозяйствами. И партия переходит в наступление на кулачество. Ответом на это было обострение классовой борьбы внутри страны и обострение внутрипартийной борьбы. Правые оппозиционеры открыто выступили против политики партии, требовали отказа от коллективизации, проповедовали "врастание кулака в социализм".
Все эти события в жизни страны, естественно, нашли свое отражение и в борьбе на идеологическом фронте. Проводником реакционных идей капитулянтства перед кулачеством явилась в частности литературная группировка "Перевал", возникшая в 1923 году и руководимая троцкистом Воронским. Перевальцы в эти годы хозяйничали в крупных литературно-художественных журналах - "Красная новь", "Новый мир", выпускали собственные сборники. Под прикрытием лозунга о "новом гуманизме" они протаскивали идею примиренчества по отношению к классовому врагу.
Вожаки "Перевала" утверждали, что они якобы ведут борьбу за "новую литературу" и заняты только лишь разработкой "эстетических проблем", связанных со спецификой художественного творчества. Характерно, что на этой "специфике", на тяге молодых писателей к овладению мастерством, неизменно спекулировали враждебные литературные группировки, объявлявшие себя хранителями секретов мастерства. Перевальцы всячески препятствовали "вторжению политики" в искусство, стремились укрепить свои позиции на одном из наиболее действенных участков идеологического фронта - в литературе. Они пытались использовать закономерное стремление молодых писателей к выработке нового творческого метода, который позволил бы полноценно воплотить в художественной форме все многообразие революционной действительности. Выдавая себя за единственных представителей нового искусства, реакционные группы и группочки старались всячески влиять на литературную молодежь. Освободиться от подобных влияний подчас оказывалось делом нелегким. Понадобилась длительная и упорная воспитательная работа коммунистической партии, неутомимая и планомерная расчистка почвы в литературе от тлетворных "теорий", насаждавшихся реакционными группировками.
В 1929–1931 годы партийная печать систематически разоблачала литературные и теоретические выступления перевальцев. Были проведены обсуждения и дискуссии, раскрывшие сущность деятельности "Перевала" и завершившиеся в 1932 году его роспуском.
Все это оказало решающее влияние на развитие Петра Павленко как художника, обусловило его разрыв с "Перевалом", происшедший еще летом 1930 года.
Партия, громя враждебные литературные группировки, в то же время всемерно способствовала идейному и художественному росту честных советских писателей, направляя их внимание на изучение жизни страны, связывая их творческие интересы с задачами социалистического строительства.
В конце двадцатых и начале тридцатых годов партия всемерно помогает широким писательским кругам знакомиться с развертывающимся по всей стране социалистическим строительством. На Днепрострой уезжает Федор Гладков, на Магнитку - Валентин Катаев, в Кузнецк - Илья Эренбург, на стройку новой электростанции в Армении - Мариетта Шагинян.
Весной 1930 года бригада в составе писателей Николая Тихонова, Петра Павленко, Леонида Леонова, Всеволода Иванова и др. выехала в Туркменистан и по возвращении напечатала ряд известных стране произведений. Результатом этой поездки для П. Павленко было создание повести "Пустыня" (1931) и книги очерков "Путешествие в Туркменистан" (1931–1932). Сам П. Павленко позднее критически оценивал произведения своего туркменского цикла: "Уехав в Туркмению после выхода из "Перевала", я написал книги о Средней Азии, и, написав их, я понял, что влияние "перевальских" идей неощутимо еще гнездилось в творческом комплексе моих идей. Помимо политического разложения, "Перевал" воспитывал вялость, инертность в литературе, любовь к малой своей - боже упаси, только не общей, а именно своей одиночной теме, теме оригинальной души. Долгое время сказывался "Перевал" на моей работе".
Поездка в Туркмению явилась началом нового периода в творчестве писателя. Обращение П. Павленко к живым, реальным фактам социалистической действительности идейно его обогатило.
В своих новых книгах П. Павленко преодолевает насаждавшийся теоретиками "Перевала" субъективизм в изображении действительности. Он писал в очерках "Путешествие в Туркменистан": "Мы, шестеро писателей бригады, ехали установить лицо сегодняшнего Туркменистана под всеми мыслимыми углами зрения и, приехав, увидели, что надо писать не углы своих зрений, но кривую позиции труда и быта Туркмении, потому что лет через пять записанное окажется легендой несуществующей старины и на факты сегодняшних записей будут опираться, как на предисторический фундамент, когда станут вычислять кривую туркменского роста".
Писатель поставил себе целью показать движение страны, ее развитие, ее рост, от "экзотически" отсталой и нищей окраины к свободной, цветущей социалистической республике.
Тема победоносного строительства социализма отныне становится главной, определяющей все творчество П. Павленко.
Позже, уже зрелым писателем, в одной из статей, обращенной к советскому юношеству, П. Павленко выразил свое великое преклонение перед красотой и могуществом советской отчизны: "Никакой роман не успел бы следовать за движением нашей жизни, - так она стремительна и разнообразна, так повседневно нова, так ошеломляюще богата".
В очерках "Путешествие в Туркменистан" П. Павленко очень точно определил свою творческую задачу. Он заявил о стремлении отразить "диалектику темпов и времени", стремительность развития страны. "Туркмения прошлого ликвидируется… Еще три, четыре, пять лет - и начнет жить другая страна, и мы спешили литературно зарегистрировать сегодняшнюю, которая так и не была известна в искусстве". Эпизоды и факты, свидетельствующие о переустройстве всей жизни республики, П. Павленко излагает нарочито суховато, иллюстрируя их цифрами и сопровождая разнообразными деловыми предложениями. Писатель как бы стремится воссоздать деловую атмосферу первых лет строительства социализма.
Очерки о Туркмении во многом как бы дополняют книгу "Стамбул и Турция". В одном из разделов этой книги рассказана трагическая история опытного шелковода, гренёра, который доказал, что Брусса - центр турецкого шелководства - находится на грани упадка, так как брусский червь поражен заразной болезнью, с которой необходимо немедленно начать борьбу, иначе гибель грозит всей промышленности округи. Шелковод в течение тридцати лет производил записи наблюдений над червем и открыл способы его лечения. Но иностранные предприниматели уничтожают его записи. Им невыгодно заниматься оздоровлением шелковичного червя, это отзовется на их сегодняшних прибылях. А будущее турецкого шелководства их нимало не заботит ("Шелковый город"). В очерке "Шелк" из книги "Путешествие в Туркменистан", а затем в рассказе "Шелк молодых" ("Молодая гвардия", 1931) Павленко рисует образ советского шелковода. Это рабочий Анна-Мамед. Дед его, Нияс, заложил некогда первые тутовые рощи на берегу Аму-Дарьи и снял первый кокон. В годы советской власти отец, мать и сестра Анны-Мамеда, по призыву партии, были посланы аулом в качестве первых рабочих на новую ашхабадскую фабрику шелка. Молодой рабочий Анна-Мамед - мечтатель и деятель. Он борется против байской пропаганды и изучает науку шелководства, становится в этой области новатором. И эти два дела сливаются для героя очерка воедино. "Что такое шелк? - говорит Анна-Мамед. - Партработа. Чем я могу ответить на провокацию Беги (бая. - Л. С.)? Я отвечаю удвоением урожая коконов". Анна-Мамед - человек социалистического мира. Он хозяин своей земли и своего будущего.
Повесть "Пустыня" (1931) нельзя рассматривать в отрыве от туркменских очерков П. Павленко. Но если в последних все же на первый план выступают "факты тысяч дней" и "дни, набитые фактами, как время", то в повести писатель стремится выявить сущность исторических процессов, современником которых он является. Основная тема "Пустыни" - это социалистическое преобразование природы и воспитание людей из народа. Символична та борьба со стихией, которой открывается повествование: "Аму-Дарья прорвала ночью свой левый берег у кишлака Моор и ринулась, ломан тугайные заросли, в пустыню". Но на пути у разбушевавшейся реки, несущей смерть всему живому, встают коммунисты. По приказу партии инженер Манасеин - строитель каналов - возглавляет отряд по борьбе с наводнением. Героям приходится бороться и с вражеской пропагандой и с теми, кто исподтишка пытается сорвать работу экспедиции, они вступают и в открытую схватку с басмачами. И все же эти героические подвиги, как указывает писатель, являются лишь прелюдией к еще более значительным событиям - к началу повседневного упорного труда по освоению и обживанию пустыни. Мысль Маяковского о том, что в Стране Советов "простым делаемым делом" стало "недосягаемое слово "социализм", красной нитью проходит через всю повесть П. Павленко.