11
От вокзала Анжела пошла домой пешком. Идти было просто некуда. Ей было грустно. Жизнь обессмыслилась, любовь исчезла.
Завыл телефон, и она возбужденно его распахнула, надеясь, что звонит Кульберг. Но звонила Даша.
- Боже! Еб твою мать! Что я тебе расскажу! - Даша была возбуждена не меньше, но по какому-то пока неизвестному поводу.
- Что еще? - безразлично спросила Анжела.
- Про твоего отца и эту Таньку.
Анжела оживилась. Она остановилась у витрины магазина, торгующего кожаными куртками и плащами.
- К нам вчера побухать приходил Женькин приятель, - тараторила, срываясь на визг, Даша, - он, этот, операционный фельдшер, они в Меде вместе учились, щас он в пластике. Видит, у меня твоя книжка, посмотрел и говорит, что знает Алексея Буркова, а тебя не знает. Ну, я рассказала там, про тебя, про папашу, а он говорит: "Что, это Таня из издательства "Ниоба"?" Я говорю: "Типа да". Он так заржал и говорит: "Она раньше мужиком была, я сам на ее операции ассистировал". Он и знает, что она в издательстве "Ниоба", потому что после операции эти уроды пьют какие-то таблетки, и она за этими таблетками к ним в клинику ходила!
- Дашка! - взвизгнула Анжела. - Ты - гений! Я перезвоню!
Правда, в текущие сутки перезвонить оказалось затруднительно.
Мама впала в чувственный пароксизм и все время набирала Анжелу, чтобы повторить: "Услышал Бог мои молитвы!" Анжела попыталась представить маму на коленях, под насупленными ликами, жадно тянущуюся к кресту багровым ртом и в молитвенном пеньюаре "Бюстье".
Это несколько ее рассмешило.
"Если нажрется, - благодушно подумала она, - кто ее знает?.."
В перерывах между мамиными славящими Господа звонками прорезался отец. Рассерженный.
- Доченька, а доченька! - надсаживался писатель Бурков. - Что ж я тебе, дочурка, сделал плохого в этой жизни? Может, я тебе денег не давал, а, дочка? Или, может, ты обижаешься, что я запретил тебе выйти за китайца - помнишь, доченька, ты вдруг решила связать свою судьбу с китайцем, явно не на трезвую голову?
- В чем дело? - строго спросила Анжела.
Она стояла в коридоре, зажав трубку между подбородком и плечиком. В спальне спал, храпя и раскинув грязные ноги, муж.
- Не все такие потаскухи и суки, как ты с твоей мамочкой, - продолжал Бурков, - есть другие женщины. Понимаю, тебе трудно поверить, но это так, так, дочка. Встречаются изредка честные, чистые девушки, и тебе, конечно, не понять, способные любить. Понимаешь ты, гадина, значение этого слова? Ты - сука похабная, сколько ты меня позорила своими книжками, сволочь, будь ты проклята, бля!..
Анжела с улыбкой повесила трубку.
Все вокруг нее снова завертелось с бешеной быстротой.
Анжела любила скандалы, они хоть как-то присаливали тупую повседневность.
Даша, которую все происходившее вообще не очень-то касалось, свела операционного медбрата с Ольгой Юрьевной. Тот даже привез Танины фотографии до и после операции, под страхом разоблачения выкрав их из конфиденциального клинического архива. Ольга Юрьевна экзальтированно зацеловала своего спасителя, в тот день она была по-настоящему счастлива.
По большому счету, она вполне смирилась с уходом мужа и, что самое удивительное, совсем не ждала его обратно, просто ей было приятно растоптать его новую жизнь, его начавшие сбываться мечты.
Анжела тоже весь день улыбалась. Ей казалось, что, даже если с Колей не выгорит, все равно все будет очень хорошо и где-то за углом ее поджидает свежее увлекательное приключение.
Вечером муж проснулся и проковылял к бару. Бар оказался опустошен.
- Анжел! - взревел он. - Анжелка, сгоняй за пивом!
В прекрасном расположении духа, она не стала возражать. Утвердила с мужем требуемый сорт пива и его количество, набросила плащик и выскользнула за порог.
В ближнем супермаркете ею овладела известная мания жителей больших городов. Хотя целью было всего лишь пиво, Анжела побросала в корзинку также крабовое мясо, орехи, шампунь, тампоны, лимбургский флай и, как апофеоз, - десять глазированных сырков. Кассирша ошеломила цифрой - 1800 рублей.
Задыхаясь от стыда, Анжела раскрыла кошелек, где, она знала, лежит жалкая, будто тронутая лиловыми цветами гангрены пятисотка.
Протянула кассирше карточку. Денег там не было, это Анжела тоже знала и рассчитывала изобразить вялое удивление, поныть и ретироваться к дворовому ларьку, где в витрине демонстрировалось запыленное "Жигулевское".
- Распишитесь, - равнодушно сказала кассирша.
- А… там есть деньги? - громко удивилась Анжела.
Кассирша с сомнением глянула на нее.
- И немало, - процедила она сквозь зубы.
Вырвавшись из супермаркета, Анжела добежала до первого попавшегося банкомата и пихнула карточку в призывно мигающее отверстие.
Отец возобновил кредит.
12
Алексей Бурков вместе с женой допивали вторую бутылку водки. Жена постаралась. Что-то сделала с мордой, накрасила глаза - они выглядели, пожалуй, даже красиво, если б не сверкала то и дело потаенная злобная искорка в самой густоте зрачка.
Он подхватил вилкой обесцвеченный водкой, потерявший вкус соленый опенок.
Жизнь в иные моменты похожа на путешествие на поезде, во время которого друзья и любимые неожиданно сходят, оставляя нас продолжать свой путь в неумолимо растущем одиночестве.
Известная метафора графоманов, но она так же верна, как тот факт, что бутылочные осколки блестят в темноте.
Таня не стала отпираться, и это было хуже всего.
Она просто стояла, опустив руки по краям своего искусственного тела. Не плакала.
Бурков яростно скакал козлом, кричал, разбрасывал веером фотографии здоровенного бровастого мужика, изрисованного красным хирургическим фломастером.
- Почему ты не сказала? - неистовствовал Бурков.
- Как ты себе это представляешь? - трезво ответила Таня.
Первый раз жена позвонила прошлым вечером. Ее голос дрожал и, словно заправленный в мембрану бензин, переливался всеми соцветиями низменного удовольствия. Голос необыкновенно, с какой-то сатанинской ясностью давал представление о ней всей, целиком. Онемев у трубки, Бурков будто бы видел свою ведьму - с разбросанными волосами, с сигаретой в зубах, она похлопывала себя по бедру и сардонически хохотала.
Это было прозрением ада - он бросил трубку.
Сначала все показалось мерзким фокусом, и лишь активность, проявленная женой, заставила Буркова поверить.
Никогда не знавшая компьютера, она подрядила какую-то сволочь, и сволочь заботливо отсканировала не только Танины фотографии, но и копию истории болезни и все это прислала на почтовый ящик Буркова. Все время звонили какие-то люди, которые, как выяснилось, давно все знали и тайком над Бурковым посмеивались.
Он бросился к Тане. Из машины набрал жену. К его изумлению, собственный голос звучал виновато и как-то коллаборационистски.
- Оля? А это я, - сказал Бурков, когда она сняла трубку.
- О, привет! - ответила жена.
"Это все - кошмарный бред! Почему она так разговаривает, мы разве не разводимся?.." - в отчаянии подумал Бурков.
Он постарался сосредоточиться.
- Откуда эта информация?
- Это от Даши, - невозмутимо сказала жена, - у нее сейчас парень, отличный, кстати, парень, очень хороший, медик, и он привел своего друга, и этот друг, он…
- Понятно, - перебил Бурков, - Даша, прошу прощения, это такая тупая колдобина на тонких ножках, которая курит с десяти лет, колется, пьет и заодно угощает нашу Анжелочку?
- Свинья! - Ольга Юрьевна отсоединилась.
Бурков почувствовал, как в нем расправляет крылья дремавшая ярость. Позвонил дочке. Она тоже не пожелала долго его слушать.
Потом была сцена у Тани.
- Это позор! Позор! - орал Бурков, раскрывая ящики шкафов и комодов, бессистемно вырывая оттуда, как ему казалось, свои вещи.
- Прости меня, пожалуйста, - потерянно твердила Таня.
Или не Таня. Черт знает что стояло перед писателем Бурковым.
- Приятно было познакомиться! - взвизгнул он от входной двери, уволакивая пакеты с пожитками. - Как ваше имя, сэр? - Бурков отчего-то вообразил себя героем пошлой английской комедии, в которой все относятся ко всему предельно легко.
- Алексей, - прошептала Таня.
- Значит, тезки! Ох-ха-ха! - хохоча, он сбежал по лестнице и рванулся к машине.
Куда? Рука сжала ключ зажигания и бессильно потухла. Домой? К Ольге?
"Ну, она-то хоть сука, но точно баба!" - подумал Бурков.
Ольга Юрьевна не стала убирать посуду после ужина, предоставив эту честь домработнице.
С пьяной грацией проплыла в ванную, обернулась на Буркова.
- Где будешь… - помедлила, - отдыхать?
- Где всегда, - испуганно ответил он, - на своем месте.
- Надумаешь, заглядывай, - Ольга Юрьевна гадко усмехнулась, - попрыгунчик.
К своему ужасу, писатель Бурков переспал с женой. И не один раз. Они даже, как в студенческие годы, бегали курить на кухню. А когда осталась всего одна сигарета, с нежным спокойствием передавали ее друг другу и выпускали дым в темноту.
Под утро Бурков наконец забылся.
Ольга Юрьевна прокралась к мобильному и отправила дочери сообщение:
СКАЖИ ПЕСАТЕЛЮ ЧТО ПУСТЬ ПОКА ПОВРЕМИНИТ
от: Мама 26/08/06