Корабль дураков - Юрий Горюнов

У них нет имен, у них есть только образы (Нищий, Бизнесмен, Домохозяйка и другие) который каждый придумал сам для себя, отправляясь из своего грустного прошлого, которое они покинули по воле обстоятельств, в свое призрачное, неизвестное будущее, которое для них одно. Они индивидуальны, но у них есть много общего - умение слышать и не обижаться на чужую точку зрения, оставаясь при своей. Они видят мир таким какой он есть, а не таким каким мы хотим его видеть и сделать…

Юрий Горюнов
Корабль "дураков"

Пролог

- А куда мы плывем?

- А вам не все равно? Лишь бы не стоять на месте.

- Не скажите. Хочется знать, куда держит курс наш капитан.

- Куда держит курс? Наш капитан?… Капитанов много, и у каждого свой курс, при том, каждый считает, что только его курс верный. Жаль корабль, что мы называем Землей, на всех один.

- Жаль! Когда нет единства, то это не курс, а так видимость движения в поисках, но так можно и погибнуть по глупости, разрушить мир, а в лучшем случае вечно дрейфовать по жизни, обманывая себя, что делаешь верно, или уже смирившись с действительностью.

- Можно, но страх перед опасностью объединяет и будем надеяться, что увернемся от опасностей.

- Впечатление, что курс выбирают по интуиции.

- Интуиция - это когда отсутствует разум, когда он не вмешивается.

- Отсутствие разума - глупость.

- Практически это одно и то же, но интуиция более изящно звучит, вот по изяществу и плывем. А куда вы хотите попасть?

- Есть у меня мечта.

- Странный вы. Так и мечтайте. Этого вам никто не запрещает. Мечты ничего не стоят.

- Наверное, вы правы, это то, не многое, что у меня еще есть на этом корабле, с таким прекрасным названием - "Надежда".

1

Белый корабль, рассекал воду, вспенивая ее, разрезая ее так, что волны уходили вдаль, где и гасли. Сам корабль был небольшим, всего в две палубы, и не сверкал особой белизной, какой могут похвастаться круизные лайнеры, на которых совершают прогулки богатые пассажиры с толстыми кошельками. Кое-где по борту были ржавые потеки. Это был самый заурядный корабль, который относился к классу работяг, но был добротным, надежным, хоть на вид и невзрачным. При том некая его странность была в том, что первая палуба была затянута сеткой. Кто ее натянул? Зачем? Возможно, что это мера безопасности: если вдруг кого из пассажиров настигнет морская болезнь, чтобы он в позывах желудка, перегнувшись, случайно не выпал за борт, или для этого была иная причина, не известно, но факт ограничения палубы был на лицо. И вот этот незатейливый корабль в утренние часы бороздил водную гладь.

Солнце уже поднялось, но было еще не высоко; его косые лучи нежным светом играли на барашках волн, отражаясь и преломляясь, отбрасывая свои блики на борт, или играли в стеклах окон. Лишь легкий шелест расходящихся волн, нарушал тишину, да ветерок, наполненный влагой, проходя сквозь поручни, надстройки, чуть посвистывал. Даже чайки не сопровождали его: то ли он ушел уже далеко от берега, то ли отсутствие людей на палубах, заставило их отстать, бросив свое занятие - выпрашивать кусочки хлеба, которые обычно бросали им эти непонятные существа - люди.

Корабль мог бы показаться безлюдным, но из трубы витиевато выходил дым, а значит люди, во всяком случае, команда на нем была, иначе, кто приводил его в движение и направлял.

Палуба недолго оставалась безлюдной; по ней со стороны носа шел, не торопясь, мужчина лет шестидесяти, небольшого роста, лысоватый, худенький. Он с интересом поглядывал на воду сквозь сетку и что-то насвистывал. Немного не дойдя до кормы, он уперся в металлическую дверь, что закрывала проход дальше, но почему-то не удивился, а развернулся и подошел к шезлонгам, что стояли на палубе, опустился в один из них и с наслаждением вытянул ноги.

То ли так совпало, то ли его видели, когда он проходил вдоль окон кают, но на палубе появилась женщина: выше среднего роста, худощавая, одетая в просторное платье. Дойдя, до сидящего мужчины, она окинула его взглядом и спросила:

- Не возражаете, если я присяду рядом?

Он повел рукой, показывая, что не возражает. Женщина села в шезлонг и посмотрев вдаль, произнесла:

- Одиноко, - было не понятно, то ли спрашивала, то ли говорила она про себя.

- Я не устаю от одиночества, - ответил мужчина, - мне оно не в тягость, хотя не против приятной беседы дающей пищу для ума.

- Проголодались?

- Пока нет, но иное мнение бывает на пользу.

- Пытаетесь найти новые ощущения от поездки?

- Нет, просто так наслаждаюсь видом. Я думаю, что на этом корабле все мы отчасти случайные пассажиры.

- Случайность не предусмотренная нами…Поездка только началась, и не известно, как много у нас здесь попутчиков.

- Время покажет.

- Жалею, что не захватила сейчас с собой мольберт.

- Вы художница? - поинтересовался он.

- Хочется про себя так думать.

- Что мешает?

- Я сама, вернее моя бездарность, и вероятнее всего я могу отнести себя не к художникам, а к малярам; художник должен выставляться в галереях, на него есть спрос.

- А что иначе нельзя?

Она кивнула головой: - Когда нет большого признания, которого хочется, а видишь, что его нет, то начинаешь заниматься самообманом, что все впереди. А впереди неизвестность, да и зарабатывать надо.

- Признания хочется всем, - изрек он философски. - Не покупают?

- Так покупают иногда, иначе давно бросила бы это занятие.

- А вы не пробовали писать для себя? Свои образы, что рождаются в голове? Может быть, это будет так ярко, что обратят внимание.

- Зачем? Картина должна нравиться не только мне. Она должна нравиться и тем, кто вообще ничего не понимает в живописи.

Мужчина в знак согласия, чуть кивнул головой: - Это и есть искусство, если картина нравиться другим, а не только специалистам. Раз покупают, то значит не все так плохо.

- Специалистам… Да где они эти специалисты? Это те, кто сами ничего написать не могут, но могут разглагольствовать…Не все, за чьими картинами сейчас гоняются, были признаны при жизни.

- И что? Вы хотите признания после жизни? Зачем оно вам тогда? - улыбнулся он. - Получать удовольствие от содеянного надо при жизни, потом это уже не интересно и просто глупо.

- Да, когда путь уже окончен, не все ли равно, что говорят. Жить, надо пытаясь насладиться тем, что у тебя есть, - согласилась Художница. - Я вот сейчас смотрю на этот пейзаж и понимаю, что передать всю палитру красок смогу, но вот насколько картина будет жизненна, картина должна жить, даже вне художника, чтобы было ощущение, что сейчас вода хлынет с холста на смотрящего.

- Вы обижены. Считаете, что вас не заслуженно не признают?

- Ну, нет. Я до такого маразма не дошла, моя личная жизнь в еще разумных пределах моего мозга, хотя кто знает, может быть в будущем смогу написать одну, которую хотелось бы, чтобы признали. Надеюсь хотя бы. А вообще хочется проникнуть в суть живописи. В гениальной картине есть совершенство. Там нет ничего лишнего и не надо ничего добавлять. Это как искусство последнего мазка.

- Это как?

- Это когда последний мазок делает картину шедевром, а без него просто хорошая работа. Вот это бы увидеть, понять, где его надо сделать.

- Если бы все это умели, тогда везде были бы одни шедевры, а это грустно. Все познается в сравнении. Как и в жизни. Не могут жить одни гении.

- Почему?

- Они сойдут с ума, будут вечно спорить. Да и у каждого гения есть свои причуды. Все они с чудинкой.

- Может быть с чудинкой мы. А они нормальные.

- Все может быть. Для этого надо сначала понять, кто ты, а уж потом думать гений ты или так простолюдин. Но вероятнее всего отнесешь себя к гениям, потому как талантливые люди, обычно делают то, что им нравиться.

- Вот так и я хочу заниматься тем, что мне нравиться, но что-то пусто стало.

- Плывете за впечатлениями?

- Плыву по необходимости сменить обстановку, а будут ли там ощущения, впечатления, посмотрим.

Женщина замолчала, устремив задумчивый взгляд к горизонту. В ее голове уже не впервые возникало понимание, что она не родилась гением, но и не писать не могла, и в силу стремления, жажды писать, сделала это своей профессией. Заработки были случайны, но ей хватало. Все это было в прошлом и, кажется, уже давно. Как он сказал? Писать для себя. Она уже давно пишет для себя, потому как больше не для кого, а случайные заработки это не серьезно. Она не занималась бичеванием собственной души и не страдала муками творчества, все это не имело смысла, но все-таки порой подступал комок, и она получала спасительное успокоение от переживаний. Нравилось ей иногда переживать. Что такое художник? Это постоянное формирование образа окружающего мира, умение увидеть то, что не видят другие или видят не так, пережить это, прочувствовать и дать возможность понять красоту мира другим. Необходимость, о которой она сказала, была, но это была вынужденная необходимость, без ее желания. Ее желание было скромным - писать, писать и писать, но при этом не оставаться голодной. Хотя, даже при случайных заработках она не голодала, но все-таки приходилось думать и о хлебе насущном. А что ее завело на этот корабль, она и сама порой не смогла дать себе ответ, а может кто?

- А вы сами кто? - прервала она свое молчание, видя, что собеседник молчит.

- Я в некотором роде ваш коллега по творчеству - я писатель.