Трудолюбивого, вменяемого и покладистого "пахаря" с нетерпением ждали в приемном отделении. Трудолюбивого - потому что работа в приемном отделении изматывающая. Очень тяжело "сидеть на потоке", осматривать, оценивать, распределять… Постоянных больных нет, лечением заниматься не приходится, только приемом поступающих и их распределением по отделениям. Круговерть. Здесь надо быстро соображать и хорошо разбираться в медицине, чтобы принимать правильные решения. Здесь надо уметь общаться с людьми так, чтобы тебя понимали и умные, и не очень. Здесь надо уметь ускорять темпы без потерь качества. Здесь надо держать ушки на макушке, а свой интерес в уме. Добрая треть главных врачей вместе с заместителями лишилась своих должностей по вине дежурного врача приемного отделения. Кого-то напрасно развернул, кого-то положил не туда, к кому-то срочно консультанта не вызвал, кого-то толком не осмотрел, кого-то послал подальше… А потом поднялась Большая Волна и смыла к чертям собачьим всю больничную администрацию.
- Алексей Иванович, а какие свои стороны вы считаете сильными и какие - слабыми?
- Стороны? - немного даже растерялся Алексей Иванович. - Ну с сильными сторонами у меня провал - я обычный, ничем не выдающийся человек… Может, любовь к чтению? Но для врача это естественно…
Виктория Васильевна стрельнула глазами в сторону висевших колонной книжных полок, одна из которых была уставлена детективами Донцовой и Марининой, и подумала, что художественную литературу в рабочем кабинете лучше не держать на виду, надо бы ее назад, а спереди заставить медицинскими справочниками и руководствами.
- …Ну, привычек вредных у меня нет, - продолжал самоанализ Алексей Иванович, - но это же не достоинство, это нормально… Ну, расхождений диагнозов никогда не было…
- За последний месяц? - поддела Виктория Васильевна.
Расхождение диагнозов - это когда клинический, прижизненный диагноз не совпадает с патологоанатомическим, посмертным. Грубо (и упрощенно) говоря - лечили от одного, а умер от другого. Расхождения диагнозов случаются у любого врача, непосредственно занимающегося диагностикой и лечением. Время от времени. У кого-то чаще, у кого-то реже. Даже в Москве, напичканной светлыми "остепененными" умами и компьютерными томографами, случаются, чего же говорить о глубинке с ее узкими возможностями? А доктор Боткин хвастунишка, определенно хвастунишка.
- За все время, - глядя прямо в глаза Виктории Васильевне, ответил Боткин. - Начиная с ординатуры.
- Ни разу? - откровенно усомнилась Виктория Васильевна.
- Ни разу.
- У вас там что, Алексей Иванович, всех умерших без вскрытия хоронят или патанатомией ваш лучший друг заведует? - Виктория Васильевна не любила, когда ей откровенно вешали, что называется, лапшу на уши, вот и посуровела.
- Патанатомией у нас заведует Павел Захарович, человек исключительно дотошный и принципиальный, - принялся обстоятельно объяснять Боткин. - Дружбы с ним у меня никогда не было, да и быть не могло из-за тридцатилетней разницы в возрасте и расхождения во взглядах…
- В каких, позвольте узнать, взглядах? - сразу же уцепилась Виктория Васильевна.
- Во взглядах на жизнь. Павел Захарович пессимист, а я стараюсь смотреть на жизнь реалистично…
- И оттого вы оптимист? - Виктория Васильевна удивилась еще сильнее.
- Да, а как же иначе? - в свой черед удивился Боткин. - Ведь хорошего в жизни гораздо больше, чем плохого. Так что, если вы, Виктория Васильевна, думаете, что Павел Захарович мог закрывать глаза на мои ошибки, то ошибаетесь. И вскрывают большинство умерших в стационаре, главный врач старается без вскрытия никого не отдавать. Просто мне везет, наверное, я пока еще не ошибался…
Доктор Боткин потянулся было рукой к железной ножке стула, на котором он сидел, но ножка оказалась металлической, и пришлось Боткину стучать по выступающей столешнице рабочего стола заместителя главного врача. Стучал он едва слышно, смутившись от своего нахальства. Виктория Васильевна отнеслась к этому поступку с пониманием, потому что сама тоже была суеверной.
- А слабых сторон у меня много. Я неспортивный, немного ленивый, в музыке совсем не разбираюсь… - Как ни странно, но свои слабые стороны Боткин перечислял куда охотнее, чем сильные. - Руки у меня не из того места растут, я ведь на первом и втором курсах хирургом хотел стать, но даже узлы толком вязать не научился, руки корявые, к ювелирной работе неспособные…
- В приемное отделение дежурным врачом пойдете? - перебила Виктория Васильевна.
- С удовольствием! - не раздумывая, ответил Боткин.
- У нас в приемном не санаторий, а конвейер. Учтите, Алексей Иванович.
Кто знает, какие там поступления в мышкинской ЦРБ? Может, там норма три человека в сутки?
- Я понимаю, Виктория Васильевна, - кивнул Боткин. - Одно слово - Москва!
- Временную регистрацию вы уже оформили?
- Нет, еще не успел, я же к вам сразу явился, прямо с поезда. Решил сначала устроиться, а потом уже комнатку поискать поблизости. Чтобы ходить на работу пешком, как дома. У меня и пятнадцать тысяч отложено на это дело, чтобы за первый месяц заплатить…
Виктория Васильевна окончательно поняла, что никакого двойного дна у доктора Боткина нет. Простак из провинции - любимый герой комедий. Пятнадцать тысяч он отложил, ха-ха!
- Алексей Иванович, с пятнадцатью тысячами вы поблизости никакую комнатку не снимете. Для этого вам нужно тысяч шестьдесят.
- Что - так взлетели цены? - ахнул Алексей Иванович, мгновенно меняясь в лице. - Как так? Я же перед самым отъездом смотрел, комнаты в "Свиблово" от двенадцати тысяч предлагались… Что, опять кризис?
Растерянным видом, особенно округлившимися от непонимания глазами, доктор Боткин напомнил Виктории Васильевне сына Борю, студента Московской медицинской академии, но не нынешнего двухметрового оболтуса, а маленького, трехлетнего. Когда у заигравшегося Бори отбирали игрушки и отправляли в кроватку, он точно так же недоумевал, удивляясь несовершенству мира.
- Никакого кризиса. Да, комнаты так и стоят, как вы говорите, но для того, чтобы снять комнату за пятнадцать тысяч, вам надо будет дать задаток за три месяца вперед и заплатить комиссионные агенту в размере месячной арендной платы. Пятнадцать на три - сорок пять, плюс еще пятнадцать, получается шестьдесят.
- Ничего себе! - сокрушенно покачал головой Боткин. - За три месяца! Агент! Комиссионные! Где ж мне взять шестьдесят тысяч? У меня всего двадцать с собой - пять на житье…
- Простите, а как вы собирались снять комнату?
- Да я думал - похожу по окрестным дворам, у бабушек поспрашиваю…
- Ходить и спрашивать вам никто не запрещает, но боюсь, что вы только зря потеряете время, - жестко сказала Виктория Васильевна. - Имейте в виду, Алексей Иванович, что в окрестностях нашей больницы с комнатами напряженно. Два рынка, Экономическая академия, наша больница - хватает желающих снять недорогое жилье. Но даже если вам повезет и вы найдете что-нибудь приемлемое, то задаток с вас потребуют непременно. Хотя бы за два месяца. Так что тридцать тысяч - это минимум миниморум в самом удачном случае.
Доктор Боткин совсем расстроился, даже голову руками обхватил. Виктории Васильевне стало его жаль, чисто по-человечески. По отношению к посторонним, не бывшим членами семьи, она испытывала это чувство крайне редко. А тут вот - накатило.
- Из любого положения есть выход, Алексей Иванович…
Алексей Иванович отнял руки от головы, уперся ладонями в колени, поднял голову и с надеждой посмотрел на Викторию Васильевну.
- Это, конечно, не практикуется, - сказала Виктория Васильевна, давая ему возможность проникнуться и осознать, - но для вас мы, вероятно, сможем сделать исключение. Думаю, что в приемном отделении найдется свободная каморка и списанная койка. А Надежда Тимофеевна, старшая медсестра приемного отделения, поможет вам с регистрацией. У нее муж в миграционной службе работает, она многим помогает.
- Виктория Васильевна! - просиял доктор Боткин. - Спасительница вы моя! Как же мне вас отблагодарить?..
- Хорошей работой, - ответила Виктория Васильевна.
Пройдет совсем немного времени, и Виктория Васильевна будет проклинать свою минутную слабость, жалея о том, что вообще связалась с доктором Боткиным, а не дала ему от ворот поворот. Но это будет потом, а пока что Виктория Васильевна имела все основания гордиться собой. Делать добрые дела всегда приятно, а если они еще и ничего тебе не стоят, то приятно вдвойне. В шестьдесят пятой больнице была далеко не одна такая "каморка", предназначенная для проживания сотрудников, большей частью врачей. Тяжелая ситуация с кадрами вынуждает администрацию идти на различные ухищрения (в том числе и на нарушения), лишь бы обеспечить бесперебойное функционирование родного учреждения. Иначе прозвучит свыше грозное, раскатисто-громоподобное: "Не справляетесь, так проваливайте!" - и придется покидать теплые, выслуженные и насиженные места.
"Какая славная женщина, - думал Алексей Иванович, идя из шестого, административного, корпуса в пятый, на первом этаже которого находилось приемное отделение. - Впервые в жизни меня видит - и сразу же входит в положение! А кто ей я? Никто! Олух из Ярославской губернии. Нет, ну надо же было так сплоховать! Пятнадцать тысяч положил на жилье и успокоился. Господи, а откуда ж взять так вот сразу шестьдесят тысяч, чтобы задаток за три месяца и комиссионные? Шестьдесят тысяч - это же не просто деньги, а весьма приличная сумма, чтобы просто так ее выложить за комнату… За комнату на три месяца! Ох…"