В книгу писателя и общественного деятеля входят самая известная повесть "Прощай, зеленая Пряжка!", написанная на основании личного опыта работы врачом-психиатром.
Содержание:
Пролог 1
Глава первая 1
Глава вторая 3
Глава третья 7
Глава четвертая 11
Глава пятая 12
Глава шестая 15
Глава седьмая 16
Глава восьмая 18
Глава девятая 19
Глава десятая 21
Глава одиннадцатая 22
Глава двенадцатая 23
Глава тринадцатая 25
Глава четырнадцатая 26
Глава пятнадцатая 29
Глава шестнадцатая 31
Глава семнадцатая 33
Глава восемнадцатая 34
Глава девятнадцатая 35
Глава двадцатая 38
Глава двадцать первая 40
Глава двадцать вторая 41
Эпилог 42
Михаил Чулаки
Прощай, зелёная Пряжка
Пролог
Да, многое изменилось. Вместо дровяного склада - спортивная площадка. Сама Пряжка стала огромной стоянкой катеров - вдоль обоих берегов тесно, борт к борту, праздничные разноцветные суденышки, при взгляде на которые невольно возникает мысль о путешествиях, о тихих речках, о вечерних кострах…
Собственно, из-за стоянки Виталий Сергеевич сюда и пришел: прочитал объявление о продаже катера со стационарным мотором и теперь должен был встретиться с продавцом. А так бы и не стал здесь появляться - зачем?
Больница на другом берегу тоже выглядела теперь не так, как в его времена - куда лучше! Все заново оштукатурено, покрашено: и само четырехэтажное здание, и окружающая его глухая стена в два человеческих роста. Интересно, как теперь внутри?..
Катер оказался то, что надо. Просторная каюта, где свободно можно улечься вчетвером, так что не нужно возиться с палаткой. Управление точно как в автомобиле - и руль, и щиток. Хозяин, считая, что товар говорит сам за себя, хвалил умеренно, с достоинством:
- Ну, чего? Движок от "двадцать первой". А я тебе скажу, он и лучше: "двадцать четвертая" капризней. А тут зальешь семьдесят шестой… Да я и на семьдесят втором гонял - любой грузовик тебе бензоколонка.
Да, настоящий семейный корабль. Жена Виталия Сергеевича немного боялась воды, так что идея купить катер была отчасти и педагогической: Виталий Сергеевич не одобрял глупых страхов. А увидит этот теплоход, сразу оценит надежность - и ей будет легче перебороть себя. Ну, а сам Виталий Сергеевич мечтал о катере давно - и вот, наконец, настало время, когда мечты осуществляются - по крайней мере, те, что связаны с деньгами. Зато маленький Виталик сможет быть на воде с первых своих сознательных лет - и не будет у него глупых материнских страхов, но и не будет отцовской долго не сбывавшейся мечты…
- Ну, чего ты? Задумываться, брат, тоже дело такое. Знаешь, кто задумывается? Вон те, которые. Место я тебе тоже, конечно, оставлю, так что есть шанс познакомиться. Знаешь, кто там? Которые того - ку-ку. С приветом. Шизики, короче. Да ты не бойся, они не убегают. Видал стену?
- Да я не боюсь.
- Ну и молоток. Чего их бояться? Так берешь?
- В принципе, подходит. Надо еще пробную поездку: на ходу посмотреть.
- О чем речь! Хоть сейчас… А я одного видел: пришел летом рано, в отпуск собирался, смотрю - по водосточной трубе спускается. Вон там, у угла. Ну, комики! Подождал нарочно: как он через стену? А никак. Или поймали внизу, или в другом месте сиганул, отсюда - где не видно… Да нет, не бойся: у нас никаких таких случаев не было - все тихо.
- Да не боюсь же я!
- И правильно. А то есть, которые их боятся: один не стал катер покупать, когда узнал, что дурдом рядом - жена уперлась, дура баба… Так сейчас попробуешь?
- Давай сейчас.
…Тогда, в его времена, по Пряжке проплывали только редкие лодки. Однажды он застал у окна Сивкову - стоит тихая, смотрит - совсем на нее не похоже.
- Что это вы, Тамара, никак мечтаете?
- Ага! Знаете, Виталий Сергеевич, чтоб вдруг вынырнула тут из Пряжки подводная лодка. За мной! Я в нее, она опять вниз - и уплыла. Хоть домой, хоть куда. Чтоб везде плавать. Есть такой город, где везде плавают, да?
- Есть. Венеция.
- Вот и тут. Чтобы плавать!
- А зачем подводная лодка? Ничего же из нее не увидите.
- Зато и вы не увидите! Если надводная - сразу увидите и догоните. А подводная - шиш вам!
Он тогда удивился и порадовался: Сивкова - ведь глубокое слабоумие, а вот придумала складно. Или кто-нибудь в палате научил? Может быть, среди больных мечта такая бродит? Уплыть по Пряжке в Мойку, из Мойки в Фонтанку, из Фонтанки в Неву а там уж простор, плыви куда хочешь! Очередная фантазия на тему алых парусов. Где только ни встретишь романтику.
Глава первая
Вера проснулась с сознанием, что сегодня наконец решится. Уже несколько дней она понимала, что должна совершить что-то особенное, может быть, героическое, но откладывала со дня на день; а сегодня, она чувствовала, откладывать больше нельзя.
В институте было нехорошо. Началось с того, что Громоотвод провалил восемь человек подряд. Вера знала, что произошло это из-за нее, и все в группе знали: хотя вслух никто ничего не сказал, она прекрасно все поняла по бросаемым на нее злым взглядам - вообще в последние дни она начала прекрасно понимать взгляды: до того они красноречивы, что вообще не надо никаких слов - словами можно солгать, а во взглядах всегда чистейшая правда! Вера понимала, что должна действовать: не может же Громоотвод и дальше проваливать из-за нее всех подряд. Должна действовать: и потому, что просто непорядочно, чтобы другие страдали из-за нее, и потому, что бездействие прямо опасно - ей могут отомстить, и жестоко отомстить! Она хотела подойти к своим ребятам, объяснить, что все понимает, что она виновата - но что все-таки не нужно ей мстить, что она обязательно все исправит, как только узнает, как это сделать… Но не решалась подойти и оттого еще сильнее мучилась совестью и страхом.
А на другой день после всеобщего провала лопнула труба на чердаке, и обвалился потолок в библиотеке. Говорили, на полку с диссертациями обрушился целый водопад и многие диссертации превратились в кашу! И опять из-за Веры. Взбешенные диссертанты могли теперь с нею сделать все что угодно! Они пока выжидали, готовились, копили злобу. Три дня Вера крепилась: каждый второй или третий встречный в институте был пострадавшим диссертантом, рядом все время озлобленные провалом одногруппники - но она заставляла себя ходить гордо и спокойно, будто ничего не случилось, хотя каждую секунду, хотелось бежать. Но на четвертый день она в институт пойти не смогла. Вся надежда была на то, что у секретарши деканата родственник, у которого тоже погибла диссертация в потопе, и из-за этого секретарша слегла с сердцем, а без нее не смогут найти адреса Веры - а значит, и не узнают, где ее найти, чтобы отомстить! Хотя какой-то подозрительный человечек - совсем маленький; может быть, и не настоящий человечек, а гном-переросток - ходил под окнами: выслеживал, не иначе!
Маме пришлось сказать, что болит голова: не должна же мама знать, какая у нее ужасная дочь, сколько из-за нее произошло несчастий! Ведь если узнает, тоже может возненавидеть и проклясть! Пришлось вытерпеть участковую врачиху, врать ей про головную боль, глотать потом какие-то ненужные таблетки. Врачиха дала знать взглядом, что она все понимает, и таблетки прописывает, только чтобы успокоить маму, - умница. Вера в нее почти влюбилась: такая толстая, добрая!
Но вот наконец сегодня Вера поймет, что она должна сделать, чтобы все исправить. Она проснулась с ясным предчувствием скорого понимания - проснулась бодрая и полная необычных сил! Никаких страхов, никаких угрызений совести: сегодня она все сделает так хорошо, что все ей будут только благодарны - и ребята из группы, и пострадавшие диссертанты!
Вера поспешно встала и принялась делать зарядку, хотя до сих пор прекрасно обходилась без нее: но сегодня ей понадобится много сил, так что зарядка абсолютно необходима! Мама тоже все поняла наконец. Правда, она сказала: "Ты же больная, чего вскочила?" - но сказала это только на случай, если кто-нибудь подслушивает: тот же гном-переросток куда-то исчез из-под окон. А вдруг он залез в бывшие дымоходы, оставшиеся со времен печного отопления? Так что мама правильно сделала, что так сказала, по сама взяла сковородку в левую руку и положила на нее нож и вилку крест-накрест, молча давая понять, что все понимает и одобряет.