Они записались в группу, которую вела настоящая американка. Сначала было трудно, но благодаря общепринятой английской терминологии, они вскоре стали понимать практически всё, о чём она говорила. Курс значительно расширил горизонт их возможностей и выявил резервы компьютеров и Интернета, о которых они даже не догадывались.
Он вышел из клуба и по-тихоньку побрёл в сторону гимназии. На подходе к ней он заметил двух одноклассников, которые, как и он, решили, что урок физкультуры был не для них. Он присоединился к ним, и они сидели ссутулившись на спинке дворовой скамейки и курили, иногда перебрасываясь ничего не значащими фразами.
- Вчера сотку просадил в зале. Было кайфно, но мои оборвали всё тело, что хомяк не сделал, и пришлось в десять переться на хауз, - услышал он от одного из них.
Другой сказал ему что-то в ответ, и они стали оживлённо обсуждакть достоинства и недостатки электронных игр.
Витас автоматически подумал, что его дед уже перестал донимать его вопросами о домашних заданиях или "хомяках" и прибегает к мобильному телефону или "телу" в редких случаях, когда он уж слишком задерживается у Эльки. С одной стороны было хорошо, что Витас мог делать то, что хотел. Но с недавних времён его не покидало чувство, что он стал просто никому не нужен на этом свете, а дед просто устал от жизни и стал всё меньше и меньше интересоваться происходящим.
Он сидел молча и не принимал участия в дискуссии. В последнее время ему стало просто не интересно общаться с одноклассниками, он потерял интерес к учёбе и даже перестал ходить в тренажёрный зал в гимназии, где, в отличии от уроков физкультуры, можно было делать всё, что тебе захочется, а не то, что заставлял делать преподаватель. Единственное, чего он ожидал от гимназии - это уроков по информационным технологиям, потому что они могли почти ежевечерне применять на практике полученные там знания в квартире у Эльки.
Они услышали звонок, и из дверей гимназии выскочила группа ребят и девушек, чтобы покурить за углом. Их троица снялась со скамейки и потянулась к входу. В вестибюле уже стоял Макс и размахивая руками, что-то оживлённо обсуждал с ребятами из старшего класса. У него была замечательная способность сходиться с любыми людьми, даже намного старше его и умудряться купить или продать всё, что угодно.
В классе все доставали учебники и рассаживались. На лицах было кислое выражение, потому что следующим уроком была литература, и они готовились к тому, что придётся выслушивать занудную лекцию старой интеллигентши, которая с деланным восторгом будет говорить о героях произведений 19 века, и как те самые произведения отражали ту самую эпоху. На их гуманитарном отделении литературе отдавалось слишком много часов, и сегодняшняя учительница была автором методического пособия по этому предмету.
Элька за своим столом задумчиво теребила учебник.
- Что нового?
- Месячные начались.
- Отошла?
- Отоспалась.
- На технологиях будешь?
- Если к тому времени жива останусь.
Витас уже знал, что Элька тяжело переносит эти периоды и в это время обычно пребывает в дурном расположении духа.
Вслед за учительницей в класс влетел Макс и плюхнулся на своё место. Он тут же положил руки под стол и стал набирать СМСки, при этом преданно глядя на говорящую учительницу. Как это ему удавалось делать, было загадкой для всех.
Так же глядя прямо перед собой, Витас незаметно вынул свой мобильник и положил его на колено. Не исключено, что одна из СМС будет предназначена для него. Но Макс по-видимому был занят коммерцией, и Витас не входил в число его абонентов. Коммерсант Макс нюхом чуял, у кого водятся деньги, а у кого нет. Переключить мысли на что-либо приятное не удавалось из-за громкого, патетического голоса учительницы, и единственной мыслью было:
"Да когда же это, наконец, закончится?"
До запланированного урока информатики оставалось ещё 4 часа.
ЭЛЯ
Она проснулась от звука открывающейся входной двери.
"Сейчас скажет: "Ну и накурили! Я всё твоей матери скажу".
- Ну и накурили! Я всё твоей матери скажу, - услышала она из коридора.
Мать давно не реагировала на подобные жалобы. Она сменяла этих приходящих женщин с завидной регулярностью, и Элька сбилась со счёта, сколько их прошло через её квартиру за последние несколько лет. Она даже перестала запоминать, как зовут очередную, чтобы не забивать себе голову, и полагала, что их задачей было убрать, постирать, приготовить полный холодильник еды и исчезнуть ближе к вечеру. И молча! Всё остальное считалось вторжением в её личную жизнь и поводом для того, чтобы нажаловаться матери и потребовать очередного увольнения. Она знала, что все эти приходящие женщины завидовали и ненавидели её, поэтому они не заслуживали снисхождения.
Женщина гремела чем-то на кухне и вдобавок включила радио, а Эля сегодня с ума сходила от любого постороннего шума.
- Заткни ты это долбаное радио!
Сегодня у неё, наконец, начались месячные, и это предполагало мёртвую тишину. Радио притихло, поэтому она решила, что пусть женщина пока остаётся. Она хорошо готовила. Вчера ребята сожрали пол холодильника и сказали, что всё было очень вкусно.
"Физкультура на сегодня отменяется. А что там следующее?"
Вспомнить она не могла, но встать и посмотреть не было сил.
Она давно решила, что всё, что не соответствует её мечте, - это пустая трата времени. Зачем ей нужны законы физики, если она будет конструировать одежду? Она выбрала гуманитарное отделение в гимназии, но и там приходилось сидеть и выслушивать массу всякой мути, которая ей никогда в жизни не понадобится. Сознание того, что ей предстоит провести ещё один год в гимназии, какой бы высокооплачиваемой она не была, просто убивало её.
С этой невесёлой мыслью она погрузилась в полудрёму, где перед её взором проходили длинноногие красавицы в платьях с соблюдением всех пропорций и цветовой гаммы, но без чудовищной атрибутики, характерной для моделей из коллекций её матери. Отсутствие стиля - отличительная черта дома, руководимого ей, что уже невозможно изменить. К сожалению, это - навсегда.
Её грёзы были прерваны бесцеремонным вторжением.
- Кофе хочешь?
Сама по себе мысль была здравой, но неправильно поданой.
- Принеси сюда!
Судя по громко хлопнувшей двери, приходящая женщина осталась недовольной ответом.
Мать никогда её не баловала. Элька родилась, когда у матери было несколько палаток, где торговали французской одеждой, пошитой по московским подвалам. С соответствующими этикетками никогда не было проблем. Кто был её отец оставалось загадкой до настоящего времени. Мать всегда опиралась на мужчин, одни из которых организовывали для неё банковские кредиты, другие защищали от набегов бандитов, третьи просто давали деньги. Потом она открыла свой дом и свою линию одежды, обзавелась клиентурой, стала выступать по телевидению и давать интервью. Затем переехала жить на чердак или пенхауз отстроенного ей дома моделей, откуда с утра спускалась вниз, чтобы руководить процессом, и поднималась обратно только поздно вечером, когда расходились модельеры, закройщики и прочие, обеспечивающие процветание её компании.
После ряда операций на груди и на лице наличие ребёнка-тинейджера не предусматривалось имиджем одного из ведущих кутюрье города, поэтому Элька осталась в их старой малогабаритной квартире под присмотром вечно меняющихся тёток. Все доходы вкладывались в развитие бизнеса, поэтому не существовало статьи расходов на ремонт и замену мебели в её квартире в хрущёвском доме. Элька ненавидела эту стенку 70-х годов прошлого века, шатающийся на неровном полу круглый стол и жёсткую кровать, которая жутко скрипела, когда она занималась сексом.
Мать, конечно же, посещала её время от времени, но с её взрослением визиты становились всё реже, а пребывание короче, так как мать раздражала Элькина худощавая и гибкая фигура, чего у той никогда не было и что не могли дать даже самые высокооплачиваемые пластические хирурги. Кроме того, её коллекции вызывали у Эльки лишь насмешки, а это расценивалось, как самое худшее из оскорблений. Мать считала себя самым лучшим и талантливым кутюрье в стране и готовилась выйти на международную арену.
Наконец, притащилась тётка с кофе и конечно же, грохнула чашку об стол так, что расплескала напиток.
"Нет. Придётся её уволить".
Она опять решилась этот на крайний шаг, запивая болеутоляющую таблетку.
Вчера её поразил Витас. Она знала, что для того, чтобы, наконец, начались месячные, нужен мощный секс. Раньше для этой цели она использовала Макса, но никак не ожидала такого усердия от Витаса.
"Мальчик быстро прогрессирует!"
Вообще, их сложившаяся компания вполне устраивала её. Каждый обладал чем-то своим, индивидуальным, и эта индивидуальность не вступала в конфликт с индивидуальностью других. Кроме того, они договорились, что не будут иметь никаких сексуальных связей на стороне, что давало хоть какие-то гарантии от болезней.