Боль от услышанного вызвала в ней новую вспышку гнева, и она прогнала его прочь бурным потоком мстительных клятв - что он никогда не увидит сына, что, если он не сгинет навеки, она расскажет судье, что это он ударил ее, а какой английский судья не поверит ей, если речь идет о французе? - так что лучше пускай он уматывает из этой страны ко всем чертям, иначе она добьется его ареста.
Наконец он поверил ей. И ушел.
А когда родился их сын, она назвала его именем любимого дядюшки Генри, уже покойного, как они однажды вместе и решили. Да, имя это она тут же сократила до "Джей-Пи", но тем не менее. Даже теперь она разговаривала с сыном и по-английски, и по-французски, следя за тем, чтобы он не забывал языка и мог свободно общаться с отцом. Генри был любовью всей ее жизни, и этого она никогда не смогла бы простить ему. А может, самой себе.
Время от времени он звонил, и от звука его голоса на нее наваливалась такая тоска, что она врубала телик, пока он говорил с Джей-Пи, отвечавшим на все вопросы в трубке одним осторожным "Oui?".
- Послушайте, - сказала Аманда, бросив вилку обратно в контейнер с салатом и сглотнув подступившие слезы. - Простите меня за то, что я сказала про всех этих животных, погибших на войне. Простите, что материлась. Простите, что я вечно все говню, ладно? Не нужно увеличивать наказание!
В глазах Мэй вроде бы промелькнуло удивление и довольно искреннее сочувствие, но Рэйчел обрушилась первой.
- Дело не в Мемориале? - сказала она. - А похоже, в твоей вопиющей несдержанности?
Аманда, ожидавшая - и глупо, как выяснилось, - спешных заверений в том, что ей не за что извиняться, рассвирепела пуще прежнего.
- Мой дедушка Джо потерял во Вьетнаме ногу, - сказал она. - А когда вернулся в инвалидном кресле, Союз ветеранов войны наплевал на него с высокой колокольни. Так что вы уж простите, если я считаю, что памятник погибшему голубю - дурной вкус.
- Ого, - прошептала Мэй. - Твой дед воевал во Вьетнаме?!
- Это просто не может быть правдой, - еще жестче сказала Рэйчел.
Аманда застыла. Да, это было не совсем правдой. Дедуля Джо не попал под призыв и погиб на стройке, когда какой-то рабочий по ошибке перерубил ему лопатой бедренную артерию. Она почти физически ощущала, что ложь о нем сильно портит ей карму. Но не соврать не могла.
- Он убил хоть одного вьетнамца? - спросила Мэй неожиданно серьезным тоном, на какой переходила всегда, стоило кому-либо в зоне слышимости ляпнуть что-нибудь неуважительное про азиатов.
Рэйчел презрительно фыркнула:
- Британские солдаты не участвовали в боевых действиях? То ли дело австралийцы. Мой папаша…
- Мой дед был американцем, - сказала Аманда, потому что хотя бы в этом ей не приходилось врать.
Мэй посмотрела на Рэйчел:
- Это правда?
- По матери? - уточнила Рэйчел, сбитая с толку в той же степени, что и Аманда.
- Я про деда, - сказала Аманда. - Мой дед - американец.
- А вот и нет! - засмеялась Рэйчел. - Твой отец британец? Я же встречала его? И даже не раз? Ты такая врушка, Аманда. Это так неразумно? И совсем не смешно?
- Ну, извини, - сказала Аманда. - Мне кажется, я знаю, откуда родом мой отец.
- Да как угодно! - Рэйчел хмыкнула и отхлебнула кофе.
- Может, ты имеешь в виду своего отчима? - спросила Мэй, явно волнуясь, не слишком ли они жестоки.
- Отчим тоже американец, - нахмурилась Аманда. - Мамаша всегда выбирает один и тот же типаж.
И в этом опять соврала. Да, Хэнк американец, но огромный, сильный и черный. И не мог бы отличаться от Джорджа еще сильнее, даже если бы Джордж был женщиной.
- Моя мать - британка, но отец - точно американец.
Рэйчел лишь задрала брови и перевела взгляд обратно на мистера Три Часа.
- Не веришь мне - спроси у его новой подружки, - добавила Аманда уже спокойно, решив больше не спорить.
- У его новой подружки? - на удивление резко переспросила Рэйчел.
- У него любовница? - уточнила Мэй и оставила рот открытым. - В его-то годы?
- Ему сорок восемь, - сказала Аманда. - Запросто мог бы закрутить даже с любой из вас.
- Фу-у? - скривилась Рэйчел. - Не юродствуй, а? - Она выловила очередную оливку из пасты. - Ну, и что за девица? Она станет теперь твоей мачехой?
Это Аманда и сама хотела бы знать. На этой неделе Джордж вел себя еще рассеянней, чем обычно. Сначала позвонил ей, чтобы рассказать историю, которая плохо уложилась у нее в голове, что-то о птице, приземлившейся в его саду, а потом улетевшей; Аманда почти убедила его, что все это ему приснилось, но сегодня утром он позвонил снова и объявил, что встречается с женщиной, которая недавно забрела к нему в студию. При этом он был таким искренним и таким уязвимым, что от беспокойства за то, что должно случиться - ведь это Джордж, как ни крути, - ей стало немного не по себе.
- Ну, мачехой вряд ли, - сказала Аманда. - Пока они встречались всего пару раз, и я ее даже в глаза не видела. Знаю только, что зовут Кумико и что…
- Кумико? - повторила Рэйчел. - Что еще за имечко?
- Японское, - вставила Мэй, сверкнув глазами, как лазерами. - Самое обычное имя.
- Я пока не уверена, но, судя по его рассказам, очень милая женщина.
- Ну, какой же еще ей быть, если она связалась с твоим якобы американским папашей? - съязвила Рэйчел и допила остатки вина.
"Что ты этим хочешь сказать?" - хотела спросить Аманда, но не успела произнести "Что ты этим…", как получила футбольным мячом по затылку - с такой силой, что повалилась вперед и едва не вписалась носом в корзинку для пикника.
- Прошу прощения! - крикнул мистер Три Часа, ловко наклоняясь и подбирая мяч с травы.
- Какого черта?! - закричала Аманда, прижимая ладонь к затылку, да так и застыла, увидев, как Рэйчел расхохоталась в своей самой соблазнительной манере - дрыгая сиськами так, словно предлагает себя.
- Не бери в голову? - сказала Рэйчел. - Она это заслужила. Меньше будет чертыхаться!
Мистер Три Часа рассмеялся и отвел назад упавшие на глаза белокурые локоны:
- А у вас чисто дамский пикник или всяких подонков тоже пускают?
- Подонки приветствуются, - ответила Рэйчел. - Хочешь кальмаров? Только что из "Маркса и Спенсера".
- Почему бы и нет? - И парень шмякнулся на траву рядом с Амандой так небрежно, что задел ее бумажный стаканчик с колой, и тот улетел в траву.
Извиняться он даже не подумал. Рэйчел уже накладывала ему кальмаров на салфетку.
Аманда все еще массировала затылок.
- Масло будешь, оливковое? - бесстрастно предложила она.
- С удовольствием! - ответил он, даже не взглянув в ее сторону.
Осторожным движением она извлекла из корзинки бутыль и передала ему с ангельской невинностью на лице:
- Лучше взболтай сперва.
Так он и сделал.
- Глазам не верю… - только и выдавила Мэй.