* * *
Лежим в специальной малюсенькой ветеринарной лечебнице при Белом доме - ничуть не хуже пилипенковской при его пятизвездочном "Интеротеле" в Петербурге для высокопоставленных Кошек и Собак дальнего зарубежья.
Все уже с нами сделали - уколы там разные, примочки всякие, мне даже два шва наложили на заднюю лапу. А всякие там царапины и укусы этих сволочей смазали нам такой шикарной мазью, которая и лечит, и на вкус - обалденная! Это чтобы не лишать нас - Котов - единственной инстинктивной привычки самостоятельно зализывать свои раны...
Но до вечера велели нам лежать и не дрыгаться - дескать, кормежка в койку, поссать или еще чего хуже - вот сюда: ни запаха, ни "вида", все мгновенно смывается ароматическими струями, - короче, начинаем процесс накопления сил для скорейшего выздоровления...
Лежим, треплемся. Я его спрашиваю:
- Ты кто?
А он мне говорит:
- Я Сокc Клинтон - Первый Кот Америки. А ты?
- А я, - говорю, - Мартын-Кыся Плоткин фон Тифенбах!
Фон Тифенбаха я приплел для пущей важности - понял, что не с простым Котом дело имею. Так вот, пусть знает...
- Ты испанец? - спрашивает меня Сокс Клинтон.
- Нет, - говорю. - С чего это ты взял?
- У них всегда тоже такие длинные и пышные имена - Хозе-Мария-Луис-Фернандо де Альварец, например... А как мне тебя называть? Неужели полностью?..
- Ты что, чокнулся?! - говорю. - Зови - Мартын. Или просто - Кыся.
- О’кей, Кыся! - говорит мне Сокс. - А кто же ты по национальности?
- Русский, - говорю.
- Ну да? Здорово!.. Бывали тут у нас ваши русские - и Горбачев, и этот... как его?.. Ельцин! Да и завтра как раз Билли принимает русских депутатов вашей Государственной Думы... Так что тебе повезло - наверняка тебе будет интересно повидаться с ними!
- Не думаю, - говорю. - Мы одно время с Шурой их заседания в Думе чуть ли не каждый день смотрели по телевизору. Срань болотная!
- Ка-а-ак?!
Ну явно, явно этот Сокc - Кот домашнего, я бы даже сказал, оранжерейного воспитания! Хотя и чувствуется в нем культура, интеллект. Наверное, знаний до чертовой матери, а в обычной жизни ни хрена не рубит!.. Очень многих слов не знает, удивляется пустякам... Хотя в то же самое время в драке вел себя отменно и мужественно. Не очень умело, но достаточно настырно.
- Объясняю, - говорю. - Срань болотная... Это... Как бы поточнее выразиться? Ну, ерунда Собачья, понимаешь? Они в этой Думе лаются на чем свет стоит, некоторые даже дерутся и болтают, болтают, болтают... И все без толку! Уж кто только не стал депутатом в этой говенной Думе?! Разброс жуткий! От жлоба до академика, от ворюги до банкира, от бандита до генерала. Приличных мужиков - раз-два и обчелся. Кормушка - будь здоров!
- Как ты странно рассуждаешь... - задумчиво говорит Сокс. - У нас тоже есть свои претензии к конгрессу, но чтобы так... Ты что, не чисто русский? Это я с точки зрения патриотизма...
- Чисто, чисто русский! - говорю. - Уж с точки зрения патриотизма - я такой русский, дай Бог всем русским такими быть! Хотя можно считать, что во мне есть и частичка еврейской крови тоже...
- Что ты говоришь?! - восхитился Сокс. - А откуда же?!
- Года три назад, на пустыре перед нашим домом, мой Шура Плоткин разнимал мою драку с тремя чужими Котами. Ну и в пылу схватки мне кто-то из этих троих прокусил переднюю лапу. Видишь шрам?
- Вижу...
- Ну вот. А в горячке миротворческих усилий Шуры эти курвы расцарапали ему руку до крови. Наши крови - моя и Шурина - по запарке смешались, и Шура потом повсюду утверждал, что теперь во мне течет и еврейская кровь тоже!..
Ну и пошло-поехало!.. Кто такой Шура? Что такое "курвы"? Где такой город "Пустырь"? И так далее...
Вот и пришлось за последний месяц в третий раз пересказывать свою историю.
Первый раз - Капитану судна "Академик Абрам Ф. Иоффе", второй раз - сержанту нью-йоркской полиции Рут Истлейк и ее русскому сыну Тимуру и в третий раз вот сейчас.
Причем я заметил, что каждый раз, несмотря на все более и более сокращенные варианты моего рассказа, рассказ все удлинялся и увеличивался в объеме: Капитану я рассказывал все, что было ДО НЕГО; Рут и Тимурчику - все, что было ДО НИХ, но уже включая в рассказ и Капитана; теперь же я рассказываю Соксу все, что происходило со мной ДО БЕЛОГО ДОМА, но уже с историями Капитана и Рут с Тимуром...
Надо отдать должное Соксу - он был превосходным слушателем.
Но как только я закончил свой опус на том, каким образом оказался в Вашингтоне, так меня словно молнией стукнуло!!!
- Боже мой!.. - завопил я. - Что же делать?! Я же шофера этого туристического автобуса Кевина Стивенса ни о чем не предупредил!.. Елочки точеные!.. Он же там с ума сходит!.. Ему же за меня перед Рут и Тимурчиком ответ держать... Что делать?! Батюшки, сволочь я, каких не бывало!..
- Не мечись и не верещи так, - говорит Сокс. - У меня даже голова распухла от твоей истерики. Сейчас что-нибудь придумаем...
И нажимает лапой одну из трех разноцветных кнопок на пульте, который лежит прямо перед ним. И Сокc нажимает именно зеленую кнопку.
- Возьми себя в лапы, Кыся. Сейчас придет Ларри Браун, и ты ему все объяснишь. Это мой личный телохранитель и умница. Мой приятель. Говорит по-Нашему лучше любого Кота.
Дверь открывается, и в наш лазаретик входит тот самый мужик, у которого я лежал на руках, а он еще втихаря ржал, когда услышал от Сокса, что "Бляди" - это особая порода Собак.
- Привет, ребята! - говорит он. - Как дела?
- Нормально, - отвечает ему Сокс. - Ларри, познакомься, пожалуйста: это - Кыся. Кыся! А это Ларри Браун. Я тебе про него уже говорил.
- Привет, Кыся, - говорит Ларри. - Что стряслось?
Объяснил я ему ситуацию - так сбивчиво, с пятого на десятое, но он все просек, записал откуда автобус, название - "Америка", и что по бокам автобуса нарисована та смехотворная тощая Псина. И что группа - шведская, а водителя зовут Кевин Стивенс.
Ларри тут же позвонил по своему карманному телефону, продиктовал кому-то все эти данные, попросил немедленно разыскать мистера Кевина Стивенса и соединить его с ним - Ларри Брауном.
- Он еще толстый такой, и на вид ему лет за пятьдесят, - добавил я для верности.
- Это не обязательно. Такие автобусы снабжены радиостанциями, а водители в обязательном порядке имеют в карманах вот эти штуки. - И Ларри показывает мне свой карманный телефон. - Сейчас наши ребята достанут его номер и...
И в эту секунду телефон Ларри запиликал прямо у него в руке.
- Браун! - говорит Ларри в трубку и подмигивает мне. - Здравствуйте, мистер Стивенс. Вам уже сказали, кто я? Вот и прекрасно! А то ваш клиент тут волнуется, нервничает - не успел предупредить вас, что ненадолго задержится у нас тут в Белом доме... Ах, ему еще в конгресс надо?.. Поможем. Нет проблем. Когда он должен вернуться в Нью-Йорк? Ага... Никаких трудностей. Подъедете к Южному входу и заберете его. Я сам вам его и передам. Не волнуйтесь...
Но Кевин Стивенс и не собирался откланиваться! Ларри пришлось еще довольно долго слушать Кевина, глядя на меня. Наконец он прорвался:
- А вы мне продиктуйте телефоны мистера и миссис Истлейк - я им сам сообщу, что все в порядке. Как говорится, информация будет из первых рук. Так им будет спокойнее. А что напишут газеты - я уже заранее знаю... Мы с этим сталкиваемся чуть ли не ежедневно. Так!.. Записываю нью-йоркские телефоны Истлейков... Постойте... Этот второй номер... Это же номер какого-то полицейского участка! Ах, миссис Истлейк работает в полиции?! Понял. Спасибо. Счастливого вам пути, мистер Стивенс.
Ларри отключил телефон, сунул его в пиджачный карман и сказал мне:
- Я специально не говорил этому парню, что вы тут прихварываете. Лишний шухер нам ни к чему, и травмы у вас не смертельные. Но в Нью-Йорк нужно позвонить как можно быстрее - до выхода вечерних газет и телевизионных новостей! Вашу драку снимали из-за ограды репортеры не менее пятнадцати газет, человек сорок любителей, если не считать еще трех-четырех операторов телевидения. Так что, ребятки, материальчик о вас уже стряпается и вот-вот выйдет в эфир, а газеты напишут вообще черт знает что!.. Будто один из вас съел Ясира Арафата, а второй пытался перекусить глотку Саддаму Хусейну.
- А мы потом будем три месяца отмываться от этого дерьма и писать опровержения!.. - склочным голосом проговорил Сокc.
- Точно! - подтвердил Ларри Браун. - Значит, я звоню в Нью-Йорк Истлейкам. А то они посмотрят телевизор, почитают газетки и с ума сойдут там от ужаса - что их Кыся наделал!..
А я про себя подумал - не дай Бог, Шурочка Плоткин все это узнает из газет и телевидения - дескать, какой "халеймес" (это его словечко!) я устроил в Белом доме, вместо того чтобы бросить все свои Котовые силы на поиски его - моего единственного и неповторимого друга и ближайшего кровного родственника... Он так огорчится, так расстроится, что это может быть просто опасным для его здоровья! Потому что я всем своим нутром, всем многотысячелетним Котово-Кошачьим опытом ПРЕДВИДЕНИЙ и интуитивных особенностей, присущих только НАМ, чувствовал, что Шурик Плоткин сейчас очень и очень нездоров...
- Правильно! - тут же сказал этот стервец Сокc, просто-напросто прочитав мои мысли как по книге. - Это самый важный аспект в данной ситуации. Но тем не менее в Нью-Йорк тоже необходимо звонить немедленно!