* * *
- На, написал про любовь:
Мне хочется тебя обнять
Застыть с тобой в нелепой позе
И нагло в рот поцеловать
При обезумевшем морозе
В мороз… к железу… рот ко рту…
Застыть чтоб если в кровь то с болью
И вот лелея ту мечту
Дрочу умело и с любовью
* * *
- Рич, всегда хотела спросить. Сколько у тебя женщин было?
- С тобой вместе считать?
- Со мной считай.
- Проституток считать?
- Проституток не считай. Проститутки не считаются.
- Тогда ни одной.
- Козел… Ну серьезно, больше сотни?
- Если их было пять, то это лучше, чем пятьдесят? Это тебя успокоило бы?
- Наверное. Мне больше нравится пять, чем пятьдесят. Но если брать во внимание то, как ты трахаешься, у тебя их было не меньше пятидесяти.
- А че у тебя так глаза горят? Разговор о моих женщинах возбуждает тебя, гадина ненасытная?
- Меня радует, что ты - мой. Сказать тебе, сколько у меня было мужчин?
- Пошла ты на хуй, Варь. Понятно, к чему эта вся прелюдия была.
- Отгадай, тридцать… сорок… или пятьдесят?
* * *
- Ну и как я теперь пойду на улицу вся в томатном соке?
* * *
- Хуй ему, а не чаевые.
* * *
- Трахнешь меня в лифте?
* * *
- Я люблю тебя.
* * *
Голые, они валялись на матрасе.
- Во сколько рейс?
- В девять утра.
- Только Камбоджа?
- Нет. Пять дней Таиланд и пять Камбоджа.
Варвара расплакалась.
- А что будет после того, как программа выйдет в эфир. Меня же все подруги засмеют. Будут визжать, что ты всех проституток трахаешь, как мне с этим дальше жить, скажи, а?!
- Многие из твоих подруг очень хотели бы, чтобы я их трахнул. А многие из них - вообще тебе не подруги.
- Что ты несешь?
- Многие твои подруги предлагали мне переспать с ними.
- Что ж ты, бедняжечка, растерялся. Надо было переспать!
- С кем-то я и переспал.
- Что ты буровишь, прекрати меня унижать.
- Это ты прекрати на меня накатывать. Не спал я с твоими подругами, что я, мудак последний, что ли?!
- А чем тебя мои подруги не устраивают? Ты хочешь сказать, что они не такие великие, как ты?! Не такие эгоцентричные, не такие дорогие?! Видите ли, наш мальчик-красавчик, ему мои подруги не нравятся!
- Я не сказал, что они мне не нравятся. Я сказал, что не спал с ними.
- А зачем мне это знать? Я же не рассказываю, как твои дружки, как напьются, а тебя рядом нет, начинают клеиться ко мне, как бы по-дружески. А у самих слюна уже до хуя свисает. Я же про это не рассказываю, чтоб настроение тебе не портить.
- Ты мне уже испортила настроение.
- Ты мне тоже.
- Ну и заткнись тогда.
- Сам заткнись.
Варвара повернулась спиной. Он тоже.
Ричард думал о том, что, может, и хорошо вот так поругаться. Чтоб Варька не думала про документальный сериал, не думала про тайских трансвеститов, с которыми ему придется спать. Чтоб ей проще было всю эту неделю с этой злостью. А потом он приедет и все ей объяснит. Надо будет - встанет на колени. Надо будет - ее поставит.
- Ты куда?
- Что мне уже без твоего разрешения и в туалет нельзя сходить?
Варвара взяла свою сумку и заперлась в туалете. Достала героин, "машинку", ложку, зажигалку, косынку… Ей было плевать сейчас на все. Она колола в руку, но не там, где все… Она колола в тыльную сторону ладони между указательным и большим пальцами. Там шрам быстро затягивался и был незаметен.
- Варь, где чайник?
- У меня.
- Что ты с ним делаешь в туалете?
- Чай пью и сру.
- Что за херотень ты порешь? Че за дурь?
Год назад Ричард снимал интервью с пятнадцатилетней маленькой красавицей, которую парень подсадил на "химку" - дешевый и разрушающий наркотик на основе амитиловых спиртов и ацетона. Девочка согласилась за 100 долларов рассказывать свои ощущения, пока будет колоться. Тогда он впервые увидел, как маленькая девочка профессионально загнала в свою детскую руку шприц с черной жидкостью, как сузились до точки зрачки, как она сладко выдохнула от удовольствия, как перестала понимать происходящее, как попросила чайник с водой и рассказала про "сушняк". Именно тот чайник сейчас и всплыл перед Ричардом. Он вышиб ногой дверь в туалет…
* * *
Шереметьево. Международный терминал.
- О, наш мальчик-красавчик! Держите мою простату?! Что за красные глазки? Варя купила пояс с дилдо и забрала у счастливчика его девственную плеву? Ничего-ничего, это поначалу немного больно, а потом разработается, - всегда обаятельный Герка раскрыл свои ухоженные руки для объятий своего старого друга.
- Эта сука… Она колется, Гер… Она, сука, колется… Я ей ночью все мозги вышиб. Я ее убить хотел, а она только смеялась в лицо. Ничего не понимал в тот момент… Я душил ее, хотел, чтоб не стало ее. А она только шептала "я люблю тебя". Матери ее позвонил, чтоб приехала. Все рассказал, а потом всю ночь ревел в каком-то баре. Пил, блядь, и ревел, блядь…
- Блядь, это пиздец, Рич, блядь, это блядство и пиздец…
- Я сам знаю, что пиздец. Полный пиздец и полное блядство…
- Точно тебе говорю, полное блядство. Дай паспорт. Я тебя зарегистрирую на рейс. Иди, сядь в баре, я сейчас прилечу.
Герман был телевизионным оператором и фотографом Второго канала. Самым близким другом Ричарда. Человеком, который до сих пор не смог разобраться - гей он или нет.
- Але, сын, это отец!
- Але, отец, это сын!
- Ты че тормозишь? Все нормально?
- Все, как никогда, прекрасно.
- Я рад, что все прекрасно. Ты, надеюсь, в самолете?
- Да, уже паспорт в зубах.
- Не понял, зачем?
- Когда разобьемся - труп легче определить будет.
- Старая шутка, но хорошо, что ты бодрячок. Вот, слушай новую…
- Мне не до смеха.
- Слушай-слушай: "Здравствуйте, это почтальон Пенкин. Покажите мне вашего мальчика".
И отец рассмеялся в очередной раз этой шутке.
- Отец, я все сделаю на съемках.
- Точно? Хорошо, что так решил.
- Я буду спать с проститутками.
- Молодец. Будь самцом, но самцом лирическим. Таким мягким Пьеро с деревянным хуем Буратино и яйцами Карабаса-Барабаса.
- Хорошо, Дуремар, - и повесил трубку.
- И кто у нас сегодня Дуремар? - Гера пришел.
- Отец.
- Константин Эрнестович - чудный, зря ты его все время дрючишь. Он очень понтовый руководитель. При нем держится стабильно высокий рейтинг канала.
- Да, но какими способами?!
- Да любыми, чувак. Цель оправдывает средства. Кто-то должен страдать, чтобы другим миллионам стало хорошо.
- Пошел ты. Отец мне сказал, придумать какой-нибудь телевизионный проект, чтоб я стал ведущим. Я придумал ему чудовищный проект, а он ему очень понравился. Запрыгал даже от восторга.
- Давай, колись.
- Называется "МЕНЯ УЖЕ НЕТ…". В стране миллионы людей, которые находятся на грани жизни и смерти: больные СПИДом, раком, гепатитами тяжелых форм, пожилые, суицидники. Не только старые, но и молодые. Так вот, я записываю с героем чрезмерно откровенное интервью.
- Например?
- Например, ты определился в своей ориентации и стал геем.
- При чем тут это?!
- Да слушай ты… Всю жизнь Герман был геем и чиновником, например. Не мог же ты открыто заявить, что ты, уважаемый, - гей. А в этом интервью ты рассказываешь всю голую правду. Что ты - гей, что ебал ты весь этот мир в жопу, из-за его ограниченного миропонимания, что всю жизнь любил плакать и остроту ощущений, что просишь прощения у родителей за то, что не смог быть благодарным им…
- Почему не смог?
- Да я, к примеру, Гер.
- И что, после этого интервью все, о ком я скажу правду, попадут на измену, соберутся и выебут меня.
- Чувак, не выебут, начинаться программа в эфире будет так. Ты появляешься в кадре и говоришь: "Если вы видите меня сейчас на телеэкране, значит, - МЕНЯ УЖЕ НЕТ". Титр:
Герман, 23 года
Ушел 25 октября 2005 года
- Сплюнь, дурак.
- Это я на отца тогда сплюнул, а ему понравился проект. Он его уже регистрирует и авторские права на меня оформляет. Я ему сказал, что он - циничная свинья, и опять поругался с ним тогда.
- Рич, ты меня прости, но ты - тупой ублюдок. Если бы обо мне так заботились родители, то я им ноги бы мыл и воду пил. Это крутой проект. Серьезно тебе говорю.
- Блядь, не говори мне ничего.