Элис Хоффман - Дом черного дрозда стр 2.

Они переехали в новый дом в апреле. День стоял спокойный, неярко светило солнце, и почки на сирени, которую их соседи посадили в знак приветствия, были готовы раскрыться. В доме был очаг, где Корал могла готовить, и место, где можно спать, а все остальное мало-помалу придет. Совершенно неожиданно Джон и Корал почувствовали, что у них бесконечно много времени, что время превратилось в одну из тех вещей, которых никогда не будет недоставать.

- А вот здесь будут лошади, - сказал Джон Хадли жене.

Они смотрели на поле, озирая то, что принадлежало им благодаря всем тем годам, что Джон провел в море, и проданному изумруду.

- Одну я назову Боец. Когда я был маленький, у нас лошадь так звали.

Корал рассмеялась, представив его маленьким.

Ее мальчики направлялись к пруду. Птенец черного дрозда сидел на плече Айзека и хлопал крыльями. Это был их первый день, начало всего. Все их пожитки еще были сложены в ящиках.

- Я возьму его и Винсента, в последний раз, - сказал Джон. - Обещаю. А потом мы займемся репой.

- Нет, - ответила Корал.

Она хотела трех дойных коров и четырех овец, и чтобы дети ее спокойно спали в своих кроватях. Она подумала о младшеньком, как он толчет пасту из червей для оперившегося птенца.

- Айзек не может идти с вами.

К этому времени братья дошли до берега маленького пруда. При их приближении лягушки попрыгали в воду. Дрозд, испуганный всплесками, спрятался в рубахе Айзека, как в самом безопасном укрытии, и оттуда доносился только слабый приглушенный писк.

- Ой, ну чисто курица! - насмешливо заметим старший брат.

В пятнадцать лет Винсент уже вытянулся в свой полный рост - шесть футов, выше отца. Он был доволен собой и тем, как много он знал. В конце концов, он дважды побывал в море и считал, что он уж точно не хуже любого мужчины. У него появились мозоли на ладонях. Ему больше не нужно было ходить в школу, а это совсем неплохо, потому что он никогда не любил уроки.

- Он даже не знает, что умеет летать. - Винсент покосился на найденыша.

- Я научу его.

Айзек пошарил за пазухой и поймал птенца. Перья напоминали воду, мягкую и прохладную. Иногда Айзек разрешал птенцу спать с ним рядом, на синем стеганом одеяле, сшитом матерью из домотканой материи.

- Вот и нет. Он просто большой ребенок. Точно как ты. Он так и будет всю жизнь разгуливать, сидя у тебя на плече.

После таких слов Айзек каждый день уносил птенца в лес - доказать, что Винсент ошибался. Там он забирался на высокий дуб и болтал ногами, устроившись на верхней ветке. Он уговаривал дрозденыша взлететь, но его любимец был слишком привязан к мальчику и вообще не хотел улетать. Бедняга просто гулял по его плечу, издавая пронзительные звуки.

Айзек решил назвать своего любимца Чернышом. Черныш был комнатной птицей, он боялся ветра и своих сородичей. Он скакал по гостиной и прятался под очагом, где было так жарко, что у него подпалились перышки. Он сидел на столе и, пока Айзек занимался, крошечными глотками пил воду из блюдечка. Изучал Айзек учебник "Практическая навигация". И уж раз он не был таким сильным, как Винсент, или таким опытным - тогда, по крайней мере, - он мог запомнить карту звездного неба; он мог узнать широту того места, куда они направлялись и откуда пришли.

- Как ты думаешь, я смогу научить его разговаривать? - как-то раз мечтательно спросил Айзек у матери.

Черныш взгромоздился на столешницу и ухитрялся докучать сразу всем.

- Ну и что же ты хочешь, чтобы дрозд сказал тебе? - засмеялась Корал.

- Он скажет: "Я тебя никогда не покину. Я всегда буду с тобой!"

Услышав эти слова, Корал почувствовала дурноту.

Она сказала, что ей нужен воздух, вышла во двор и обернулась лицом к луговине, пристально глядя на то, как высокая трава волнами ходит под ветром.

- Не бери его с, собой, Джон, - вновь сказала она мужу той ночью.

Апрель заканчивался, сквозь пелену дождя на берегу пруда перекликались квакши. Через несколько дней заканчивались и занятия в школе - ее ведь называли школой рыбаков, мальчики были свободны от занятий с мая по октябрь, чтобы можно было работать с отцами, дядьями или соседями.

Мужчины семейства Хадли ушли в море безлунной ночью на первой неделе мая, при мягкой погоде. Опустился туман, но оно и к лучшему, так проще выскользнуть незамеченными. Британцы выставили посты к востоку и к западу, поэтому лучше всего было уходить на север. Они взяли с собой патоку, рыболовные сети, маисовые лепешки и солонину. Тайком от отца и брата Айзек прихватил и дрозда, хорошенько запрятав его под курткой. Когда они обогнули выход из бухты, Айзек вынул своего любимца из укрытия.

- Вот сейчас ты можешь сделать это, если хочешь, - сказал он птице. - Можешь улететь.

Но дрозд задрожал на ветру, показалось даже, что он шарахнулся, заслышав шум океана. Он вскарабкался назад в безопасность куртки Айзека, распушив перья, как всегда, когда бывал напуган.

- Говорил я тебе, что он никогда не полетит. - Винсент заметил дрозда и слегка подтолкнул брата локтем, чтобы Айзек помог проверить сети. - Да он просто жалок.

- А вот и нет!

Они вышли из тумана, который всегда в это время года льнул к берегу. Ночь была прозрачной. В небе было так много звезд, что необозримое распахнутое пространство тьмы и света пугало. Море было более бурным, нежели Айзек когда-либо видел в бухте, - а ведь они даже полпути не прошли до Мидл-Бэнкс. Шлюп в море казался маленьким и слишком хрупким.

- А здесь всегда так? - спросил Айзек брата.

Его тошнило, в костях и крови ощущалась какая-то неуверенность. Он подумал о дубе и о луге, о лягушках и о том, как мама смотрит на него, когда он входит в дом.

- Сегодня так, - коротко ответил Винсент.

Привыкший к морю, Винсент уснул легко, но Айзек не мог закрыть глаза. Джон Хадли понял; он подошел и сел рядом с мальчиком.

Было так темно, что казалось, будто все звезды в небе подвешены прямо над мачтой - рукой подать. Айзек узнал большой квадрат созвездия Пегас, который он видел в книге. Ночь похожа была на лужицу пролитого молока, и Джон Хадли показал ему Льва, предвестника весны, и Полярную звезду, как всегда сиявшую на своем месте. Джон слышал щебет дрозда под безрукавкой сына. Он чувствовал вкус прощального поцелуя жены.

- А что будет, если начнется шторм? - спросил Айзек.

Теперь, когда брат уснул, ему можно было бояться, можно было побыть маленьким мальчиком, каким он, собственно, еще и оставался.

- Что будет, если я выпаду за борт? Или если кит приплывет? Что тогда будет?

- Тогда я тебя спасу.

Когда ветер изменил направление, Джон Хадли учуял запах репы. И он рассмеялся, почувствовав этот аромат, подивившись, как это он последовал за ним на всем протяжении пути к Мидл-Бэнкс, напоминая обо всем, что придется потерять.