Один из оставшихся личностью был совсем загадочной. Никаких высоких постов он не занимал и большими делами вроде бы не ворочал, пышными регалиями не светился, вообще на новую вертикаль, похоже, нанизан не был, обитал где-то побоку, тем не менее всюду был вхож и принимаем причастными кремлевским сферам людьми с почтительной опаской. Говорили, что он порученец. Чей - не уточняли. Кому надо - те и так знали, по крайней мере догадывались, а кому не надо - знать было не положено. Само присутствие его в делегации выглядело непонятно - покойный был, несомненно, большой человек, но не настолько. Видимо, имелась в вояже порученца какая-то еще подоплека. На поминках он сидел поблизости от вдовы - за соседним столом, вместе с замами губернатора, которые были с ним очень предупредительны. Да и сам губернатор то и дело отвлекался от обязанности утешать оставленную и давал на него косяка. Будучи заинтригованным. И пытаясь разглядеть на лице порученца хоть что-нибудь, хоть какой намек. Но так и не разглядел - лицо было совершенно бесстрастно. Даже при взгляде на прекрасную скорбящую оно не оживлялось. Пару раз на нем что-то мелькнуло - причем диаметрально разное, - когда свежая подруга второго губернаторского зама решила на всякий случай состроить ему куры - вдруг чем папику поспособствует - и когда его коснулся бедром один смазливый официант, косящий под юного Бандераса, - и все.
Сверкающие взоры генералов он заметил - не заметить их было трудно, - но внешне никак к этому не отнесся. В конце поминок, когда из-за центральных столов гости начали потихоньку подниматься и расходиться и сама вдова, ясно было, вскоре это траурное собрание покинет, он встал, подошел к ней, чего-то пошептал на ухо и, не дожидаясь ответа, удалился.
Назавтра же он из своего люкса на подобострастные призывы не вышел - сказал через дверь заспанным голосом, что задержится и пусть летят без него. Звавшим показалось, что был он не один. Но они об этом предпочли тут же забыть.
Не вышли из своих номеров и оба генерала - их там попросту не было. Весь остаток вечера они куда-то звонили, о чем-то договаривались и отдавали команды, затем коротко, не раздеваясь, вздремнули, чтобы набраться сил, а рано утром, забрав вещи и погрузившись в присланные за ними машины с военными номерами, исчезли. Правда, потери этих двух бойцов никто в столичном отряде толком и не заметил - все маялись после вчерашнего.
Объявились генералы неподалеку от Трои - по разные ее стороны. Один - на северо-западе, другой - на юго-востоке. Выбрались из машин уже в теплом камуфляже, козырнули встречавшим их офицерам, поднятым накануне со своими подразделениями по тревоге и успевшим за ночь совершить стремительный марш-бросок, отмахнулись от рапортов, бросив: "Потом", - и направились к опушкам леса по свежепробитым в снегу колеям.
Там каждого ждал командно-штабной автомобиль, умело замаскированный под большой сугроб. Рядом громоздились еще сугробы - такие же или меньше. Только вблизи в очертаниях некоторых можно было опознать бэтээр, грузовик для перевозки личного состава, санитарную "буханку". Другие очертания точной расшифровке не поддавались.
Внутри штабных машин генералы выслушали короткие рапорты, подошли к столам, где лежали развернутые карты и фотографии местности, сделанные со спутника, изучили их и практически одновременно спросили:
- Ну, что скажет об объекте разведка?
В разных командных пунктах разные офицеры сказали одно и то же.
- Три рубежа обороны, значит… - покивали генералы. - Ну-ну. Ваши предложения?
Предложения были тоже одинаковы.
- Неплохо, неплохо, - снисходительно произнесли полководцы. - Но действовать будем вот так! - Они ударили кулаком по столу и своими словами повторили услышанное. - Ясно?
- Так точно!
- А что там у противника? Объявился?.. Где?.. Наблюдение ведется? - спросили генералы, нисколько не сомневаясь, что противник должен быть где-то поблизости и чего-то предпринимать.
Вот тут наконец-то обнаружилось и отличие. Потому что для одних противник находился на северо-западе, а для других - на юго-востоке. Зато и туда, и туда уже успели доползти заблаговременно высланные сторонами разведчики. Окопавшись неподалеку от опушек в снегу, они несли боевой дозор.
- Следить в оба! В контакт не вступать. Наша цель здесь! - Два пальца хищно нависли над двумя одинаковыми картами и затем ткнули в одну точку. - Начали!
- Есть! - Из каждой машины выбежало по офицеру.
Первый рубеж обороны состоял из колючей проволоки. Натянутая на столбы и хитро переплетенная, она окружала все поместье, делая легкое послабление лишь для въездных ворот - их она украшала сверху. Зато перед ними были КПП, шлагбаум и сдвижные кόзлы, тоже перевитые колючкой. Опыт хозяйских отсидок свидетельствовал, что так оно во всех смыслах сохраннее - и изнутри никто без разрешения не выберется, и снаружи не прокрадется.
От противоположных опушек, проваливаясь в глубоком снегу по грудь, похожие в белых маскхалатах на диковинных йети, к рубежу принялись выдвигаться команды саперов. Выдвигались скрытно - насколько это было возможно. Некоторые пытались ползти - и пропадали с головой. Остальные прорезали телами глубокие борозды.
Достигнув ограды, саперы стали резать колючку и разводить ее в стороны, делая проход. Резали с запасом - вскоре проход достиг таких размеров, что в него запросто мог проехать грузовик.
За их спинами уже вовсю орудовали бойцы с лопатами, пробивая в снегу широкий тракт - ровно в ширину прохода. На самом деле тракт был не очень-то и нужен, однако генералы во всем любили порядок.
Околевая от холода, но исполняя свой воинский долг, разведчики тем временем, не покладая биноклей, исправно доносили командованию обо всех действиях неприятеля.
Действия были одни и те же. И рапорты об успешном преодолении первого рубежа обороны поступили к генералам одновременно. О преодолении со своей стороны - от командира саперов, о преодолении с чужой - от разведки.
- Ну-ну, ничего, - оценили полководцы. - Но надо быстрей!
- Есть быстрей! - Командиры саперов бросились выполнять приказания.
Следующий рубеж обороны представлял собой зону отчуждения между колючкой и высокой кирпичной стеной, воздвигнутой вокруг поместья на манер кремлевской - только без зубцов и монолитных башен. Башни, разумеется, были, как же без них, но поскромнее. Со стены на зону таращились неподвижные видеокамеры, похожие на давно замерзших и окаменевших птиц со странными глазастыми клювами. Имелись сведения, что зона еще и заминирована.
Саперы и там, и там подтащили к проходам в колючке рулон белой маскировочной ткани, аккуратно уложили его на наст, на "раз-два" энергично катнули в сторону стены. Оба рулона, худея по пути, благополучно цели достигли. Теперь все пространство зоны от прохода до стены было укрыто белым покрывалом, от наста почти неотличимым. Во всяком случае - сверху, для бдящих "птиц".
Под каждым покрывалом закипела слаженная работа. Одни настороженно поводили блинами металлоискателей, другие по их сигналу начинали выгребать с проверенных мест снег, третьи вслед за ними подпирали стойками покрывало, чтобы не провисало. Вскоре были отрыты и обезврежены первые мины - они-таки действительно имелись. Не в очень большом количестве - всего было обнаружено по три с каждой стороны - так что сильно это работу не замедлило.
Спустя сорок минут обе команды симметрично добрались до третьего рубежа обороны - самой стены. О чем и доложили полководцам.
Те вышли с биноклями из штабных машин, обозрели командными взорами окрестности - им виделось, что так надо обязательно поступать перед решительным боем; конечно, хорошо бы было и произнести что-нибудь значительное, историческое, но на ум, как назло, ничего такого не приходило, поэтому они громко приказали приступить к третьему этапу. Правда, добавив:
- Вперед, орлы!
"Орлы" принялись буровить в стене шурфы и закладывать туда взрывчатку. Когда низ стены оказался ею нашпигован, как кусок несвежей колбасы - желтым жиром, несколько рук по команде взметнулось над покрывалом - может, даже в прыжке - и прилепили взрывные блямбы повыше. По прикидкам "орлов" этого должно было хватить с лихвой. От блямб и вкраплений "жира" заструились тонкими отростками проводки. Быстро сошлись в один, который выбежал из-под покрывала и зазмеился дальше - к столику у штабной машины, к стоящей на нем коробочке с красной кнопкой.
Ровно в девять ноль-ноль к подрыву все было готово. Естественно, с обеих сторон. Оставалось надавить на красные кнопки и…
И тут генералы испытали шок!
Нет, кнопки еще не были нажаты, ничего экстраординарного не произошло и неэкстраординарного тоже, вокруг вообще ничего не изменилось… просто генералов вдруг посетили сомнения. А сомнения и генералы - это как гений и злодейство… или как молоко и соленый огурец в одном желудке - кому какая параллель ближе…
Изначальный план, осенивший полководцев прямо на поминках, был таков: скрытно подготовиться к атаке, взрывом пробить брешь в стене и, лихо рассекая снежную целину, под бравурную музыку и разноцветные всполохи салюта въехать в поместье на белом бронетранспортере, как на белом коне!
Какое женское сердце сможет устоять перед подобной решимостью и пылом? Чье не растает при виде такого боевого героя? А? По их генеральскому опыту - ничье. Потому и последние длинноногие дали предательскую слабину, что в столичной суете как-то не хватило времени на такую вот с ними прелюдию. А хватило бы - куда б они делись!