Надо заметить, порядок на острове Диктаткрат навёл образцовый и в кратчайшие сроки. Чтобы представителям страны опыта не лезли в голову глупые мысли, и не точил яд памяти о прежней власти, он им "нарезал" по хорошему участку земли, который они должны были копать. Это производственное задание конца не имело, так как демократию сменила диктатура. Следовательно, она вечна и первична. На всякий случай Диктат – крат изъял из рациона ватаг яблоки и плоды смоковницы, мало ли чего, а вместе с ними и остальные продукты, оставив хлеб и воду.
Воли Диктаткрата хватало на всех. На приличном довольствии оставались только Пират и Иван, как контролирующие единицы, и одна УЕ* – попугай. По этому случаю был даже издан единственный Указ, он же Закон, он же Конституция.
Попугай обиделся на УЕ, что-то резало его слух в этих буквах, и он недовольно заговорил стихами на ухо Ване, как своему задушевному другу:
"Ой, Вань, гляди – кось, попугайчики!
Нет, я, ей – богу, закричу!..*,
За что, тут же получил от Пирата взбучку, был лишён завтрака, обеда, ужина и отправлен с депешей на самый дальний конец острова.
Депеша приказывала копать веселей. Во время полёта попугай проникся основами диктатуры. За всё время полёта ему так никто и не дал пожрать. А на обратном пути Попка осознал и всю её пользу. Как только текст депеши дошёл до масс, работа на острове закипела на удивление дружно и весело сразу и везде.
А в это время в стране опыта, наконец-то, разобрались, что власть куда-то подевалась, и, как грибы после дождя, стали расти партии любителей пива, женщин, раков и даже политические, желающие "рулить" народами страны опыта. Поднял свои головы и Змей Горыныч, приползший прямо из райского сада. Одна его голова молилась часто и строго на Восток. В промежутках между молитвами она изрыгала пламя, которое пожирало всё вокруг и даже дальше, другая голова вертелась во все стороны, она была дряхлая и вся пушистая, поэтому ей нужно было прытко поворачиваться, чтобы не отшибли со святого папского места, тем более, что молодые головы уже устали ждать, когда же этот старичок отвалится. Та голова, которая была посередине, молилась на иконы, огрызалась на тех, кто мешал ей молиться, но беззлобно. Росли и новые головы. Одним словом Змей Горыныч сильно рисковал пропасть от перенаселения.
Итак, с получением депеши работа по рытью канала пошла веселее. Чтобы ватаги не мешали друг другу, они были разведены по краям острова. Правительственная ватага рыла с Севера, а археологическая, усиленная могилокапателями с Юга…
Чтобы моря океаны не обрушили свои воды в прорываемый канал, с каждой стороны было оставлено метров по 40 нетронутой земли. Иван и Пират были не сильны в гидросооружениях, поэтому строительство плотин, шлюзов и дамб оставили на потом и на авось. Да и не в канале дело а в направлении движения. Что же всё-таки первично демократия или диктатура?
Ну а в стране опыта каждую голову поддерживала, часто из последних сил, какая-нибудь партия, делая попытку соединить волю с идеей. Получалось плохо. Так в одно и то же время с попугаем над тем, что же такое УЕ, задумалась целая общественно – религиозная сила, которая тут же была опечатана и выселена из рая этой страны и переведена на местные деньги. Если бы эта сила знала, кому она обязана своими "несчастьями".
Обе ватаги вдруг осознали, что при демократии и в яме можно было дремать, а теперь план, кубометры и межватажное соревнование, инициатором которого выступил попугай, за последние столетия своей жизни он много чего понабрался и шпарил, не зная о последствиях:
"Одолеют они – без сомнения –
Лишний вес и Земли притяжение, –
Остаётся только ждать…
Мы желаем им удач
И счастливого возвращения!*
У Диктаткрата были проблемы "по жизни". Сила и Воля, и с Силой Воли, был полный порядок, но не хватало своих Идей. Поэтому он очень чутко относился к чужим замыслам, пусть и выдавая их за свои, и реализовывал их, чего бы ему это не стоило. Собственно ему это ничего и не стоило. Ватаги ещё были довольно упитаны и даже слегка пьяны от дарованного им Демонкратом рома, лопаты и кирки из рук их ещё не выпадали. Поэтому подсказка данная попугаем: "одолеют они – без сомненья" пришлась как нельзя кстати.
Диктаткрат объявил, что ранее раскопанный курган, превращённый в яму, ныне называется "Ямой слёз", и для того, чтобы сменить это грустное название, все должны дружно копать в сторону этой ямы. Кто первый докопает, того ждёт приз, награда и вечный огонь. Словом Диктаткрат дал старт соревнованию за светлое будущее. Но он опять так увлёкся возгласами попугая, что забыл, что задача перед ним стоит не просто рыть, а найти, что же первично: демократия или диктатура. Диктаткрат поддался влиянию попугая, и попка разошёлся не на шутку, подбадривая копателей и искушая Ваню и Пирата:
"На дистанции четвёрка первачей –
Каждый думает, что он-то побойчей,
Каждый думает, что меньше всех устал,
Каждый хочет на высокий пьедестал"*
Ваня и Пират отыгрывались на ватагах по полной программе, кирки высекали из камней искры, лопаты по рукоятки вонзались в землю. Ритм был задан. И тут почти одновременно лопата рыжего, бывшего члена правительства страны опыта, а ныне простого копателя, ударилась во что-то железное, а кирка бывшего начальника экспедиции, а ныне также простого копателя, пробила дыру в камне.
Ватаги сгрудились возле находок. Пират и Ваня тоже не остались безучастными. Как выяснилось, рыжий, из правительственной ватаги, наткнулся на колосник крематория. Правительственная ватага быстро его раскопала и аккуратно сложила: отдельно остатки костей, отдельно таблички, как обнадёживающие, например: "Каждому своё", так и совсем безнадёжные, но не очень понятные по причине несохранившихся или затёртых букв, например: "ГУЛ…Г". Были и другие надписи, выведенные красивейшим, но непонятным для многих готическим шрифтом. Тот, кто мог разобрать смысл этих надписей, был в другой ватаге. Радовался только рыжий, он раскопал то, что так искал в яме – колосник из крематория для устрашения собратьев.
Археологической ватаге повезло больше, они обнаружили лаз в одну из научных шарашек, или закрытых лабораторий, или…. Тем потрясающим открытиям, воплощённым в материи, тем шедеврам культуры и искусства, которые там находились, нет описания….
Хотя, один великий человек из этой шарашки, малость придавленный диктатурой, а обе ватаги обнаружили именно её следы, оставил весьма шутливое письмо потомкам:
"Угнетённый приветствует угнетателя! Ты спрашиваешь о нашей шарашке и хочешь узнать, что она поделывает. Она творит. Мне не дано знать, как ты будешь использовать наше творчество, да и какая мне разница, если именно тебе я обязан его откровением. Но помни, ты должен не изредка попадать, а изредка давать промах. Пока мы творим, ты попадаешь, как только перестанем, и ты исчезнешь. Будь здоров!".
Глава десятая. Послесловие к написанному
Раскопав далёкие от сотворения мира, но ближайшие к нашим дням диктатуру и демократию с переходным между ними периодом, который кое-где называли революцией, гражданской или даже мировой войной, копатели из археологической экспедиции решили, что задача выполнена. Само собой был торжественный митинг.
Все члены склонялись к тому, что первична демократия. У многих по ней родимой осталась ностальгия. И как иначе, если при демократии все были самостоятельны, у каждого был свой карман, а о том, что в порыве счастья от осознания личной свободы кое-кому не додали, кого-то вообще оставили голодным, а иных старались затоптать ногами, старались не вспоминать. Тем более, что и ранее обиженные, стали подумывать, что при демократах было лучше, так как и ныне при диктатуре лучшие кирки и лопаты расхватывали опять самые сильные. И получалось, что слабым хоть демократия, хоть диктатура – один "хрен".
О переходном периоде старались не думать, ибо так выходило, что колошматили себя совершенно зря и радовали кого-то другого.
На всякий случай решили проголосовать. По случаю референдума на тему: что первично, что вторично, к воде и хлебу были добавлены: Диктаткратом соль, Демонкратом сахар. Такой заботой Диктаткрат и Демонкрат вызвали крайнее волнение в рядах членов уже объединённой экспедиции. От волнения многие спотыкались, подходя к урнам для тайного голосования и, долго не могли попасть в щель бюллетенем. Наконец проголосовали все 100 процентов, и голосующие стали собираться в обратную дорогу, домой, в страну проводившую опыт.
Надо заметить, что насчёт подарков Демон – крат и Диктат – крат были большие мастера, но вот что-то считать, делить, измерять они не любили. Они больше оперировали такими понятиями, как бесконечность, множество, пространство и даже плазма. Вместе с тем, оба они уже полюбили эту экспедицию и совсем не хотели с ней расставаться, и, это было бы пол – дела, но они не хотели и уступать друг другу.
Конечно, можно было бы застрять навечно в переходном периоде, менять флаги и правительства над ватагами, но ни Демон – крат, ни Диктат – крат не любили разборок между собой. Пират и Иван на то время уже полностью вошли в доверие к обоим помощникам Скульптора, и подсчёт голосов был поручен им, чтобы, так сказать, всё по честному. Наблюдателем был назначен попугай. Именно он залетал в урну и вытаскивал оттуда смятые бюллетени. Всё было очень торжественно, не как в стране опыта. Пират и Иван сидели друг против друга. Пират, будучи большим знатоком демократии, подсчитывал голоса демократов, Ивану остались те, кто надеялся на диктатуру. Между Пиратом и Иваном на столе лежал выкопанный колосник, под который складывались бюллетени воздержавшихся, что бы их случайно не унесло ветром.