Затем занялась делом - отбросила поленья подальше от костра, затоптала дымящиеся головешки. Она дернула свисающую сверху веревку от тента, которую у никогда не замечал, и край брезента приподнялся, открывая окошко, через которое чудесным образом мгновенно улетучился весь дым.
Она молча стояла, вглядываясь в темноту отступающей ночи, словно желая призвать ее в свидетели свершившемуся чуду. Она сама мне казалась чудом освещенная красным заревом от огня. Длинные стройные ноги с кожей цвета старого золота. Обтянутые трусами ягодицы показались мне слишком возбуждающим зрелищем, тем более что мой мозг еще толком не остыл от недавних видений голенькой Линды.
Она повернулась ко мне: "Чем ты тут занимаешься, в конце концов?"
Я быстро отвел глаза. "Сохраняю огонь." Так, глазел на твою попку. А сейчас пытаюсь не смотреть на холмик у тебя между ног...
"Ну-ну."
"В основном, хотел согреться. Страшно замерз."
"О чем ты говоришь? Сейчас вовсе не холодно. Глянь-ка на меня - стою тут полуголая, и хоть бы один пупырышек гусиной кожи."
"Между нами лежит пропасть, сестричка. День и ночь, река и пустыня," - я отвернул манжеты, чтобы проиллюстировать этот факт. Костер тут же зашипел от стекающех капель воды.
"Дэниэл! Как это случилось?"
"Я намочил свою постельку. Или наоборот... Или что-то залило меня, постель, и все остальное. Это грустная, грустная история. Видишь эту палатку? Это не палатка, это дерьмо, через которое просачивается весь этот чертовый поток с неба."
Она фыркнула с презрением: "Но ты мог это предвидеть!"
"Дерьмо!" - зло сказал я. "Ничего я не мог предвидеть! Я не колдун и не синоптик, твою мать. И даже если бы я знал этот дерьмовый прогноз погоды, я бы все равно ни черта бы не предвидел. Этот твой чертов лес, и вшивый пикник, на черта он вообще сдался, хотел бы я знать?" - тут меня передернуло, и зубы принялись выстукивать марш гвардейцев, так что обличительную речь пришлось прервать.
"Силы небесные," - пробормотала Ли, и наклонилась, чтобы осмотреть меня поближе. "Да у тебя губы посинели, как у мертвяка. Дэн, немедленно залезай в мою палатку. Только не в этой одежде - с нее течет."
"Я знаю," - простучал я, словно азбукой Морзе, - "только на мне самая сухая одежда из всего барахла, которое у меня имеется."
Она наморщила лоб, задумываясь. Я почти мог видеть, как со скрежетом проворачиваются шестеренки у нее в мозгу. "Окей. Залезай в палатку, пока я смастерю сушилку для одежды. Пошарь в рюкзаке - там мои спортивные штаны, и полотенце тоже. А мокрые тряпки отдашь мне."
Я сделал так, как она сказала. Это заняло больше времени, чем я полагал. Ее рюкзак был забит одеждой и запасным нижним бельем до отказа. Думаю, его хватило бы на то, чтобы переодеваться в новое каждые полчаса. Хватит одеть с иголочки с всех имеющихся в этом лесу нимф. Теперь мне стало понятно насчет запасов еды. Кроме как пакета с этим консервированным гравием, которым она меня угощала, в рюкзак ни черта бы не поместилось.
Мне пришлось основательно порыться, ознакомившись со всеми принадлежностями запасливой туристки - аптечка скорой помощи, комплект для заточки кольев, швейцарский нож, таблетки-контрацептивы... наконец, я нашел штаны и переоделся, и выбосил мокрую одежду из палатки, предварительно завернувшись в полотенце.
Высунувшись из палатки, я собрался возвестить миру, что я уже сух и прилично выгляжу, но осекся. Не покидая гостеприимного тента, Ли умудрилась натащить веток и рогатин объемом с приличное дерево, и все мои парующие одежки были развешены около аккуратного костра. Впечатление было, словно это мои бренные останки, результат усилий киллера с бензопилой, а мой отлетевший в небеса дух с удивлением разглядывает, что может остаться от полнокровного мужского тела.
"Я уже!" - крикнул я.