Содержание:
ИЗ ЖИЗНИ НАРОДОВ СЕВЕРА 1
ВАУЛИ ПИЕТТОМИН - (Из прошлого ненцев) - ГЛАВЫ ИЗ НЕОКОНЧЕННОЙ ПОВЕСТИ 1
В ТАЙГЕ 10
РОЖДЕНИЕ ПЕСНИ 11
ЕЕ РАССКАЗ 14
ПАВЕЛ И НУМГИ 15
ЯДКО ИЗ РОДА СЕГОЕВ 18
ПАДОРГА 20
ПО ПОРОШЕ - (Очерк) 21
РАССКАЗЫ О ПОЛЯРНИКАХ 30
ЧЕЛОВЕК С ПЕСНЕЙ 30
АНТ-9 32
САМОЛЕТ В КОСМОСЕ - (Из записной книжки участника арктических полетов) 34
БУХТА ТЮЛЕНЬЯ 35
СОДЕРЖАНИЕ 37
Северные рассказы
Сборник "Северные рассказы" талантливого уральского писателя Анатолия Матвеевича Климова (р. в 1910 г. - ум. в 1945 г.), автора популярных книг - "Мы из Игарки", "Урал - земля золотая" и "Твои сверстники" - состоит из оригинальных произведений, написанных на малоразработанную и актуальную тему - о людях и природе Крайнего Севера.
Большая часть этих произведений написана в начальный период творческой деятельности А. М. Климова.
В книге два отдела.
В первый включены произведения, описывающие дореволюционный и послеоктябрьский периоды в жизни северных народов, а также рассказы о гражданской войне на Севере; второй самостоятельный раздел представляют рассказы о советских полярных летчиках и зимовщиках.
ИЗ ЖИЗНИ НАРОДОВ СЕВЕРА
ВАУЛИ ПИЕТТОМИН
(Из прошлого ненцев )
ГЛАВЫ ИЗ НЕОКОНЧЕННОЙ ПОВЕСТИ
ГЛАВА 1
Весть!..
Она пришла неожиданно и быстро полонила всю Ямальскую тундру от Енисея до Уральского камня. Ни ветры, ни пурги многодневные, заносные и колючие, ни долгая темень полярной ночи, ни бездорожье безмолвного снега, ни древние курганы предков и старых тадибеев-шаманов Конца Земли - не смогли удержать ее у себя и упрятать. Они не в силах были схоронить ее под снегом, не сумели запутать в лабиринтах звериных следов, безымянных речушек, взгорий и в урочищах лесотундры...
Весть неслась по тундре: она проносилась по бестропью, боролась с ураганами снега, распутывала хитрые следы нарт и неизбежно пробиралась к чумам ненцев-кочевников; она врывалась в жалкие бедные чумы громкая, торжествующая, если ее принимали как свою, как долгожданную, и просачивалась в щели жилищ тихо, медленно, но упрямо, если ее встречали настороженно, боязливо, с содроганием, а иногда и с проклятиями...
Дряхлые от времени шаманы - глашатаи бога Нума, хитрые и желчные старейшины родов - правители и законники пытались украсть ее у снегов. Они прятали ее у себя в просторных, теплых, обильных женами и песцами чумах, глушили и перевирали. Но весть неслась все дальше и дальше, властвуя, ликуя и побеждая своею правдой косноязычность и ложь богатых князей... Она неслась на легких ездовых нартах за четверкой стремительных, подобных порыву ветра, оленей, искала дорог на лыжах и из уст в уста, из чума в чум, из стойбища в родовые станы, плескалась над снегами.
Весть!..
В истерзанном ветрами жилище Нырмы Тырово властвовал холод. Сам хозяин чума лежал умирающий на ветхих шкурках ногами к огню. Всю жизнь, долгую жизненную тропу Нырма пас чужих оленей и не видел счастья. Горе постоянно сопутствовало ему... Тырово умирал.
Вокруг костра сидели его пять сыновей. В бабьем углу безмолвно ютилась жена, выплакавшая все свои слезы. Умирающий говорил:
- Вы слушали, мужчины, голос снегов? Весть пришла ли к вашему огню?
Сыновья молча кивнули головами.
- Мои дети, говорю вам, - идите на зов! Идите на Таз, уходите дальше от царских людей, купцов и русских шаманов с их лживыми и такими же мертвыми, как и наши, богами! Ступайте к нему, сыновья. Он - истина. Он - правда. Бегите к нему от несчастий, от горя и нищеты. - Нырма закашлялся...
Старик был слаб и немощен. Удивительным казалось, что он еще живет. Только глаза у него иногда вспыхивали внутренним стремлением и упорством - жить! Он знал, что умирает, и старому Тырово было тяжело. Жаль было умирать именно теперь, когда в тундру пришла эта весть о герое, освобождающем его народ. Пришла правда, которую он так безуспешно выслеживал всю свою жизнь.
- Скоро Нум позовет меня к себе и я уйду. Князя белых оленей - лютого Ваську Сэротетто, который избил меня и отнял жизнь за пять потерянных в пургу важенок, я отдаю вам, сыновья. Он - несчастье нашего рода... Идите, мужчины, по дороге того ненца с Таза... Идите...
И старик умер.
Десять упряжек лежали уже у чума беднейшего в роду Пыеда, но новые все еще продолжали прибывать. Пыеда Оковой встречал гостей с мороза и тряски. Пламя костра высоко лизало дымную темноту чума. Два десятка ненцев в разных позах и положениях разместились у тепла. Трубка мира, мудрости и единомыслия беспрерывно переходила из рук в руки...
- Сказывали ненцы: он сзывает к себе всех бедных и дает им оленей богатых... - перекрикивая других, сообщал Порунгуй Хэвко, батрак князя Мессовской тундры Мочидомо Хороля.
- Он разоряет богатых и ничего не несет к себе в чум - все отдает бедным, - добавляет Тер Хэлло.
- Говорит: платить ясак царям, попам и князцам не надо...
- Товаров, сахару, жиру, калача, и медных вещей будут давать много-много за шкуру зверя...
- С каждого охотника, умеющего стрелять из лука, будут брать не двух, а одного белого песца...
- Работник у богатого будет у него в чуме жить, есть много будет, за работу оленей получать будет...
...Говорили все.
Трубка мира и мудрости много раз заново наполнялась и обходила сидящих вновь и вновь. Выкрики, говор, возбужденные восклицания слились в один дышащий надеждами и гневом крик. И над всем этим носилось гневное, но простое, ласковое и суровое, близкое, но и далекое имя:
- Ваули...
- Вавля...
- Пиеттомин...
Крики вместе с дымом вырывались в дымоход чума и хороводились вокруг в морозном застое. Потом вдруг налетал ветер и уносил в снега, в незнаемые просторы - не обхоженные, не объезженные - ликующую весть и простое имя:
- Таз... Фю-у!.. Мятеж... Вавля... Народ... Ясак... У-ух!.. Собирайтесь... Правда... Ваули!
Шла весть могучими порывами, и она была желанной. А имя - Ваули Пиеттомин суровые дети снежных, промороженных тундр произносили с такой же любовью, как некогда произносил имена Степана Разина и Емельяна Пугачева русский крестьянин.