– Говорят, его недавно с пистолетом арестовали. Но отпустили.
– У него раньше все было увязано, – буркнул Гусев. – Он ведь и воевал, и в тюрьме сидел. Вроде ни с кем и повязан не был, а так, – он махнул рукой, – обирал кое-кого.
– Слышал? – Водитель взглянул на Бориса. – В Москве снова… – Чуть дальше есть классное кафе, с виду не очень, но готовят на большой. А мясо в горшочках с картофелем вообще высший пилотаж. Объездную Рассказова пройдем, и остановишь. Покажу где.
– Сейчас это тема номер один. Но чеченцы сами себе неприятности ищут. На кой хрен в Дагестан полезли? Расчувствовались! – усмехнулся Борис. – Басаев у них народный герой. А он, сука, беременными женщинами в Буденновске прикрывался. Джигит!.. – Он выругался.
– Слышь, – нерешительно проговорил водитель, – деньги лучше бы вперед…
– Так если я тебя сделать решил, – усмехнулся Борис, – какая разница, когда отдавать. Но если тебе спокойней будет, держи. – Он отсчитал пятьсот рублей и протянул водителю.
– Я с тобой потому в такую даль поехал, – взяв деньги, сказал таксист, – что видел несколько раз, как ты с нашими парнями катался.
– Забудь об этом. Я просто пассажир.
– Так и есть.
– Останови-ка, – увидев палатку, бросил Борис. – Надо попить с собой взять да сигарет купить. А ты жрать не хочешь?
– Да не отказался бы.
Вверху приоткрылся люк. Круг света упал на старый вытертый ковер. Лежавший на нем худой, давно не бритый и не стриженный человек в лохмотьях, подняв вверх изможденное лицо, прищурил глаза. – Это имеется. – Он услышал звук черпаемой воды. К его губам прапорщик поднес край алюминиевого ковша.
– Русский, – раздался сверху насмешливый голос с заметным кавказским акцентом, – принимай!
На некоторое время солнечный квадрат закрыл фигуры двух бородатых мужчин, державших человека с мешком на голове. Гортанно переговариваясь, они спустили его ногами вперед и вытряхнули из мешка. С громким хохотом закрыли люк. Человек дополз до сброшенного.
– Русский? – Протянув руку, он нащупал липкую материю.
– Да, а ты кто?
– Прапорщик Локтев. А ты?
– Старший сержант. ВДВ. Где мы?
– А ты не понял? – усмехнулся Локтев. – Где тебя взяли?
– Около Аксая.
– Сколько же тебя тащили? – удивился прапорщик.
– Дней пять… – С коротким стоном десантник сел. – Я почти все время без сознания был. Чего им надо? За меня выкуп платить некому.
– Повезло, – усмехнулся Локтев, – будешь рабом. Наш хозяин не для выкупа берет. Ему рабсила нужна, паскудине.
– Ты давно здесь? – спросил сержант.
– Около трех месяцев, – вздохнул Локтев. – Может, больше, а может, и меньше. Сейчас какой месяц?
– Сентябрь.
– Значит, три с лишним. Меня в мае взяли. По-дурному влип – в Кизляр к приятелю заехали. Решили на Старом Тереке порыбачить. Вот и нарыбачились. Сам на наживку попал. Как карась, мать их… – Некоторое время оба молчали. – А ты как? – поинтересовался Локтев.
– На фугаску нарвались. Я очнулся, когда рядом разговор нерусский услышал. Подумал, дагестанцы. Застонал. Меня по черепу двинули, и я опять вырубился. Потом очухался – кляп во рту. В машине валялся. Чуть не задохнулся. Остановились, кляп вытащили, воды несколько глотков влили и опять поехали. Но кляп уже не вставляли.
– Значит, по Ичкерии своей гребаной катили, – сделал вывод Локтев.
– Так зачем мы им? – с отчаянием спросил сержант. – Может, думают деньги за меня получить? Так я детдомовский. Сынки тех, у кого деньги есть, в армии не служат, а если и попадают, то сюда их не посылают.
– Ты сильно поцарапан?
– Не очень. Просто башка трещит и кружится.
– Наверное, поэтому и не прирезали. Хозяин через боевиков себе рабов меняет. Не кормит почти, вкалывать заставляет будь здоров. При мне уже трое сдохли.