- Смотри внимательно. Тропа едва заметна, но если не сбиваться с нее, идти будет нетрудно. Здесь нет ни веток, ни колючек. Олени давно ходят по этой троне, главное, не сбиваться с нее. Не отставай, и мы пойдем как по асфальту.
Сначала ему трудно было идти по тропе, петлявшей через лес - олени выбирали самый удобный путь. Но вскоре он стал различать ее направление и повороты. Тогда он дотронулся до плеча девушки и сказал:
- Давай я попробую идти первым.
Она улыбнулась и пропустила его вперед.
Чарли считал, что слово "тропа" означает протоптанную дорожку. Но тропу, по которой они шли, можно было угадать лишь по едва заметным просветам в кустарнике. Поначалу он сбивался с пути и сразу же натыкался на острые сучья. Тогда Бетти звала его обратно, и они возвращались на тропу. Вскоре он, ведомой некогда дремавшим, а теперь разбуженным инстинктом, уверенно зашагал по петляющей через лес тропе.
Они дошли до ручья, и Чарли остановился. Тропа терялась в зарослях деревьев на другом берегу. Ничто не указывало, где она продолжается. Он повернулся к Бетти. Та молча наблюдала за ним, потом улыбнулась, подошла к самой воде и показала пальцем на ручей.
- Вот.
На дне прозрачного ручья он увидел едва заметное углубление - тропа продолжалась вниз по течению.
- Ни за что бы не догадался, - сказал он.
- Иди по этой тропе, Здесь нет острых камней - олени обтесали их.
Чарли уверенно пошел первым вниз по ручью, но вскоре камни и маленькие валуны стали больно бить его по ногам. Он остановился в замешательстве и повернулся к Бетти. Та немного отступила назад и поманила к себе. И Чарли увидел, что тропа выходит на берег и тянется среди деревьев.
- Но мы должны идти дальше по воде, - сказала Бетти, - на тот случай, если они явятся сюда с собаками.
Он повернулся и пошел дальше вниз по течению.
Там, где в ручей впадал другой ручеек, Бетти свернула. Ручеек этот был не шире ручки от топора. Они пошли вверх по его течению; ручей становился все уже и уже, пока наконец совсем не исчез в грудах покрытых мхом камней, окаймленных высоким папоротником, все еще зеленым в этих прохладных местах, - ключевая вода летом и зимой сохраняла здесь одну и туже температуру и преграждала путь холоду, в то время как весь окружавший их лес уже потемнел.
- Переждем, пока стемнеет, - сказала Бетти.
И тут он впервые заметил вход в пещеру - туда мог протиснуться лишь олененок, но когда им удалось проникнуть внутрь, они оказались в большой каменной комнате.
В середине бил небольшой ключ. Тонкая струйка воды стекала вниз по узкому желобку в камни. За долгие годы вода прочертила свой путь в песке и в скальной породе.
- Ну как? - спросила Бетти.
- Не верю собственным глазам.
- Я играла здесь еще ребенком.
- Как в сказке.
- Здесь нас никто не найдет, - сказала девушка.
Глава 14
В пещере было прохладно. Чарли растянулся на песке. Бетти сняла с его ног тряпки, намочила их в прохладной ключевой воде и снова намотала ему на ноги.
- Много лет назад здесь жили индейцы нашего племени, - сказала она, потом поднялась и зачерпнула горсть песка. - Посмотри. - Она перебирала пальцами песок, лежавший на ладони.
- Видишь мелкие осколки черепков, совсем крохотные; образцы побольше и получше собрали и отправили в Милуоки, в музей.
Девушка увидела, что Чарли не может различить мелких осколков. Тогда она выбрала из песка один из них и протянула ему. Осколок был размером с ноготок, твердый и гладкий.
- Что же мы будем делать? - наконец спросил он.
- Дождемся темноты и пойдем дальше. Надо добраться до места, где можно получить помощь и еду. А потом будем действовать по обстоятельствам.
- Ты понимаешь, что стала соучастницей преступника? - спросил он.
- Понимаю.
- Зачем тебе это?
- Должен же кто-то помочь тебе. И вообще, разве мы не должны помогать друг другу?
- Но если тебя поймают, посадят в тюрьму.
- Меня все равно посадят.
- Почему ты так думаешь?
- А потому, что мы собираемся взорвать плотину.
- Но не одна же ты, - сказал он и привстал.
- Мы все.
Он посмотрел ей прямо в глаза и опустил голову. От его взгляда не ускользнула мягкая выпуклость ее груди под красной блузкой.
- Но тебя же могут обидеть, - сказал он.
- Меня уже обижали. Не раз. Разом больше - ничего не меняет.
- Расскажи, как это было, - попросил он.
- Сам знаешь, как это бывает. Всю жизнь, кроме тех четырех лет, когда я уезжала на учебу, я жила впроголодь.
- Но ты прожила хотя бы четыре хороших года.
- Да что ты, это было ужасное время.
- Почему ужасное?
- Лучше не вспоминать.
- Это ты про белых парней?
Она кивнула.
- Они что: дразнили тебя "скво"?
- Нет, дразнили девчонки. Мальчишки считали каждую индианку продажной.
- И как же ты отвечала им?
- Я с ними не связывалась. Отсиживалась у себя в комнате. Встречала их только на лекциях.
- А как ты туда попала?
- Получила стипендию для индейцев. Сначала я хотела стать учительницей, преподавать историю, но потом передумала, когда узнала, что в учебниках только и говорится, что о славном продвижении американских поселенцев на Запад. И ни слова о захвате индейских земель, о том, как белые американцы убивали, насиловали, пытали индейских женщин и детей…
- И ты бросила историю? - спросил он.
- Нет, но ни в одном учебнике я не прочла о том, как белые американцы истребляли наши племена. Ни слова о нарушенных обещаниях, о мародерстве, о массовых убийствах. Если бы не книга "Схорони мое сердце в Вундед - Ни", написанная Брауном, люди никогда бы не узнали о зверствах, насилиях и жадности белых поселенцев.
- Вот об этом ты бы и рассказала своим ученикам, - сказал он.
Бетти рассмеялась.
- И в ту же секунду меня бы уволили. Да и вообще мне так надоели эти белые, что я решила вернуться в резервацию. Пусть здесь живешь впроголодь, все лучше, чем постоянные унижения. По крайней мере, здесь меня считают человеком.
Чарли молчал. Он сгреб горсть песка и растирал его между ладонями.
- Понимаю, - наконец вымолвил он.
И он рассказал ей о рабочих, которые сортировали кости индейцев. И о том, как во втором классе учительница вызвала его к доске: "А ну-ка, Чарли, покажи нам танец индейских воинов".
Он рассказал ей о том, как белые унижали его, как прозвища вроде Прыгающая Корова или Ползучая Змея, сначала данные в шутку, превращались потом в оскорбления.
- С белыми я никогда не чувствовал себя в своей тарелке, - сказал он. - Никогда, я все время хотел вернуться в резервацию, но мать была против. Она говорила, если я вернусь сюда, превращусь в ничтожество.
- Она была права.
- Но ты же вернулась…
- Да… - задумчиво сказала Бетти.
- Это имеет смысл, - сказал Чарли. - Как-то в Милуоки одна девчонка из нашего класса пригласила меня после школы к себе домой пообедать. И знаешь, о чем спросила меня ее мать? Она хотела узнать, что я думаю о скальпировании. Я, десятилетний мальчишка.
Бетти рассмеялась.
- А ты бы попросил у нее нож и предложил ей показать, как это делается.
Чарли улыбнулся.
- Все дело в том, - продолжал он, - что до этого случая я никогда не думал о себе как об индейце. А после - не считал себя никем, кроме как индейцем. Где бы я ни был, мне казалось, что все смотрят на меня только как на индейца.
Бетти кивнула;
- Понимаю.
- …Однажды в баре я заказал кружку пива, и бармен отказался обслужить меня, - продолжал Чарли. - "Огненную воду индейцам не продаем. Не хочу, чтобы взбесившийся дикарь разнес мой бар", - сказал он. Я чуть не убил его тогда.
Чарли замолчал.
- Лучше и не вспоминать… - сказал он после паузы.
- Последний вопрос, - сказала Бетти. - А что говорит об этом твоя мать?
- Она умерла.
- Прости.
- Ничего страшного. Теперь ей даже легче. Она хотела жить по законам белых. Но эти законы были не для нее. Она и меня заставляла жить по этим законам.
Они замолчали. Чарли лег на песок, и девушка прилегла рядом.
- Попробуй заснуть, - тихо сказала она, - тебе будет легче.
- Вряд ли.
- А ты постарайся.
- Я только и делаю, что стараюсь.
Через несколько минут он уже спал.
Проснувшись, он увидел Бетти. Она шла сквозь папоротник.
- Ты где была? - спросил он, пытаясь представить себе, сколько же времени он проспал.
- Ходила на базар.
- На базар? - Он испытующе посмотрел на нее, чтобы понять, не разыгрывает ли она его.
- Смотри, - сказала она. И показала на желобок в камне, по которому текла вода. - Сухая черника, птицы не заметили ее.
Он наблюдал за тем, как набухали сухие ягоды, которые она положила в воду.
- А это что? - он показал на горстку красных ягод.
- Шиповник.
- А вот эти листья и корни?
- Это кипена, - сказала Бетти, - а это… - она протянула горсть небольших клубней, - ямс, родственник батата, любимая еда черных. Если бы ты знал язык индейцев, то назвал бы их "БИ-Ма-КУТ-Ва-БИ-ГАН". Они не такие вкусные, как батат, но на безрыбье и рак рыба.
- А зачем нам шиповник и все эти листья и корни?
- Шиповник мы съедим. Это очень полезно. В нем много витаминов. А из листьев и корней купены я сделаю примочку для ног, тебе станет легче.
Чарли засмеялся.
- Знаешь, о чем я мечтаю? О чашке крепкого кофе.