Резиденту не было и сорока, но седина уже обильно усыпала густые, с трудом поддающиеся расческе волосы. Она и белый рубец на шее, оставленный саблей басмача из банды Амир Хана в далеком 26-м году, говорили о многом. За плечами Дервиша были годы нелегальной работы в Турции, Монголии, Синьцзяне и шанхайской резидентуре. В начале 1941 года Центр снова направил его в Китай, чтобы возглавить харбинскую резидентуру, понесшую тяжелые потери после разоблачения японской контрразведкой ее агента в штабе Квантунской армии.
Долгая жизнь в Китае наложила на Дервиша свой отпечаток. Он, скорее, походил на корейца, выходца из Северной Маньчжурии, чем на уроженца небольшого уральского городка Верхнего Тагила Екатеринбургской губернии. Довершало это сходство большое, плоское лицо, на котором смешно топорщился слегка приплюснутый нос.
Постучав пальцем по бутылке, Дервиш хитренько улыбнулся и спросил:
- А не рановато?
- А мы, что - не русские? В самый раз будет, - в тон ему ответил Павел.
- Раз так, то наливай!
Павел разлил водку и громко так, чтобы донеслось до ушей официанта, сказал:
- За удачную сделку!
- Принимается! - подыграл Дервиш.
Выпив, они дружно навалились на закуску. Оба успели проголодаться, и в считанные минуты от грибов и рыбы не осталось и следа. Официант, почувствовав денежных клиентов, не дремал, подал на стол душистую, искусно обжаренную на медленном огне свинину и застыл в готовности исполнить новый заказ. Дервиш смерил его придирчивым взглядом, сам потянулся к бутылке, разлил водку по рюмкам и предложил Павлу:
- Выпьем! Тем более ничто так не укорачивает жизнь настоящего мужчины, как ожидание очередной чарки!
Официант, похоже, толком ничего не понял, но изобразил улыбку. Павел залпом опрокинул рюмку, откинулся на спинку стула и вальяжно потрепал его по плечу. Тот согнулся в низком поклоне.
- Свободен! Я позову! - отмахнулся Павел.
- Харасе! Харасе! - пропищал официант и исчез за перегородкой.
- Паша, ну, ты просто барин в загуле, осталось только посорить деньгами, набить кому-нибудь морду и свалиться под стол, - хмыкнул Дервиш.
- У них водки на меня не хватит, а вот хорошие чаевые придется отвалить, уж больно пакостная рожа у этого мерзавца, - буркнул Павел.
- Ничего не поделаешь, из них каждый второй работает на полицию, - согласился резидент. Его лицо утратило благодушное выражение, и он деловито заметил: - Теперь о деле. Что за проблемы у компании?
- Вы имеете в виду работу ее представительства на севере?
- И это тоже.
Павел с грустью посмотрел на остывающую аппетитную свинину. Дервиш перехватил взгляд и предложил:
- Ладно, заморим червячка, а потом поговорим.
Они с аппетитом набросились на нежное подрумяненное мясо, и, когда чувство голода поутихло, Павел приступил к докладу:
- Положение в компании действительно сложное. На севере пришлось сократить часть артелей. Шеф, я имею в виду Ван Фуцзю, намеревается закрыть точку в Хулиане. Позавчера на совете пайщиков этот вопрос обсуждался. Я начал подыскивать места для Виктора и ребят здесь, в Харбине.
- Этого нельзя допустить! - всполошился Дервиш. - Другого надежного канала связи у нас просто нет. Там, - он многозначительно кивнул за Сунгари, - очень тяжело, и наша информация необходима, как воздух. От того, как себя поведет самурай, зависит судьба Москвы. Терять такую "крышу", как филиал Виктора в Хулиане, будет непростительной ошибкой!
- Я делаю все, что в моих силах! Но Ван уперся, и ни в какую! У меня больше аргументов не осталось. Филиал по прибыли сидит на нуле, а позавчера половину бригады потеряли, - в сердцах произнес Павел.
- Что еще там стряслось? - насторожился Дервиш.
- На границе накрыли группу Пака.
- Кто? Японцы?!
- Нет, русские пограничники!
Дервиш поперхнулся и, с трудом проглотив кусок, просипел:
- Они что, с ума сошли?
- Я тоже своим ушам не поверил, пока не услышал от Виктора. Пак, конечно, сволочь, каких поискать, но связники с ним горя не знали, через границу ходили, как к себе домой.
- От Виктора кто был?
- Никого. Шла чистая контрабанда из корня женьшеня. Партия была солидная. В аптеках Харбина пошла бы нарасхват, и филиал встал бы на ноги, - сокрушался Павел.
- Идиоты! Чем там только думают? Им что, мало других контрабандистов? - сокрушался Дервиш.
- Может, на шпионаже прихватили? Виктор высказывал подозрение, что Пак работает на японскую разведку, - предположил Павел.
Дервиш поиграл желваками на скулах и в сердцах произнес:
- Черт с ним, с Паком, сделанного не воротишь. Канал и окно на границе - это моя забота. Что скажешь хорошего?
- Имеются интересные предложения, - оживился Павел и передвинул по столу газету.
В ней среди страниц лежал рекламный проспект компании "Сун Тайхан", между строк которого тайнописью была нанесена информация, добытая агентами советской резидентуры в штабе японской армии, жандармерии и полиции.
Дервиш переложил ее поближе, придавил чашкой и повеселевшим голосом спросил:
- Как продвигаются дела на побережье?
- Есть кой-какие перспективы, - поскромничал Павел и пояснил: - Удалось наладить регулярные поставки препаратов в госпитали Инкоу и Шэньяна. В Даляне наметился контакт с заведующим аптекой и на центральном военно-морском складе.
- Очень даже неплохо. Развивай и дальше, госпиталь хоть и глубокий тыл, но если как следует поразмыслить, в нем можно выловить важную информацию.
- Завербовать врача и получить выход на штаб.
- Молодец! - одобрил Дервиш и продолжил: - И не только это. Предположим, в госпитале Шэньяна появился дополнительный операционный стол. Скажешь, мелочь, ан нет, знающему человеку она скажет много.
- Жди наступления, - ухватил мысль Павел.
- Совершенно верно. Это безошибочный признак, а если применить нехитрую арифметику, то несложно определить силы противника.
- Каким образом?
- Очень просто. Сколько на одного хирурга приходится операций?
Павел пожал плечами.
- Так вот, если знать эту цифру и помножить на коэффициент возвратных потерь в наступательном бою, то в итоге получим общую численность войск. А если пойти дальше, то отыщется и направление удара.
- Пока не соображу, хотя с математикой у меня все в порядке, - смутился Павел.
- Тут работает не она, - и Дервиш усмехнулся, - а логика. О чем может говорить тот факт, что госпиталь приступил к развертыванию полевых отделений?
- Все ясно! Там и жди наступления.
В их разговор вмешались рев голосов и грохот падающей мебели. На террасу вывалила пьяная толпа немцев. Среди них затерялся высохший, словно "спящий" корень женьшеня, хозяин ресторана. Он тщетно пытался их унять. Здоровенный, рыжий детина, гоготнув, схватил в охапку тщедушное тело, поднял над перилами и угрожающе закачал над водой. На каждом замахе худые узловатые пальцы старика отчаянно цеплялись за рубаху мучителя. Высыпавшая из кухни и подсобки прислуга и официанты боязливо жались друг к другу и не решались вступиться за хозяина.
- Мерзавцы! - сквозь зубы процедил Дервиш.
Павел порывался встать, но Дервиш остановил его:
- Сиди!
Вскоре немцам наскучила забава; оставив старика в покое, они гурьбой повалили в зал. Бедняга пришел в себя и с остервенением набросился на официантов, те, как кошки, кинулись врассыпную. На террасе снова воцарилась тишина, но Павел чувствовал себя не в своей тарелке. Ему казалось, что кто-то не спускает с их столика глаз, и не ошибся - из-за бамбуковой перегородки на них косился официант. Болезненная гримаса на лице Павла не ускользнула от внимания Дервиша:
- Что-то не так? - спросил он.
- Неймется, подлецу. Все глаза проел! - с ожесточением произнес Павел.
- Ты говоришь о полицейском соглядатае с подносом? - на удивление спокойно отреагировал Дервиш.
- О ком еще? Мерзавец, глаз с нас не спускает.
- Все потому, что на русских мы мало похожи.
- Это же почему?
- Закуску съели?
- Ну.
- А одну несчастную бутылку водки никак не кончим, - привел неотразимый аргумент Дервиш и, заговорщицки подмигнув, позвал: - Официант!
Тот резво подбежал к нему и расплылся в сахарной улыбке.
- Сто есце господам?
Дервиш посмотрел на него так, будто в первый раз увидел, грозно сдвинул брови, поднял палец и очертил замысловатую петлю. Официант выкатил глаза и следил за ним, как змея за движениями факира.
- Сто - это таким дохлякам, как ты, а нам тащи еще пол-литра! - отрывисто выдохнул Дервиш, ткнул пальцем в тщедушную грудь официанта и пригрозил: - И смотри мне, чтобы была не ваша паршивая самогонка, а наша "Смирновская"!
- Харасе! Харасе! - зачастил тот.
- И еще, повтори рыбу, только без соуса и эти… бамбуковые…
- Может, не надо, а то он с перепугу дерево припрет? - усомнился Павел в познаниях русского официантом.
- Господина асибается, Сун все понимает, - поспешил заверить тот.
- Вот видишь, он понятливый. Хозяин дураков держать не станет, - сменил гнев на милость Дервиш.
- Да, да, господина! - подтвердил официант и исчез.
Не прошло минуты, как он появился с бутылкой "Смирновской", смахнул со стола невидимые крошки, разлил водку по рюмкам и умчался на кухню. Дервиш довольно улыбнулся и заявил:
- Продолжим! Как продвигаются дела по Люшкову?
Павел насупился.
- Что, совсем ничего?
- Никаких следов, как сквозь землю провалился.
- Плохо. Очень плохо.