Любой европейский суд опротестует. Особенно после того, как один из протоколов наш министр пропаганды завизировал. Он же госчиновник, а западники к этому очень серьезно относятся. Раз расписался — значит, интерес имеет. По всем законам выходит, что министр госпропаганды Зозуля — коррупционер...
— Кто в клювике принес? — серьезно спросил Семисвечко.
— Стальевич. А Дима Якушко подтвердил... — Якушко у Стальевича в замах ходит, — Александр Лейбович скривился, — одна команда.... Что один ляпнет, то другой тут же поддерживает. Якушко после отставки Деда суетится, ему выслуживаться по новой надо...
— Мой человек вчера со Степашко базарил. Тот же цвет.
— Ну и хрен с ними! — Семисвечко набулькал себе швейцарской минеральной воды по пять долларов за поллитровую бутылку. — Это проблемы Индюка. Сам вписался, пусть сам и решает... Никто его не заставлял против Штази на выборах играть. Скорешился с Яблонским, пущай на пару и расхлебывают. Яблочный Индюк — это даже не смешно. Надо было заранее все продумать...
— Так то оно так...
— Рома, давай по делу. У меня еще две стрелки сегодня.
— Лады. Ты с Фаттхом давно говорил?
— С неделю тому назад. А что?
— Непонятки по последней партии...
Бесшумный, как тренированный ниндзя, официант мгновенно расставил перед Семисвечко пяток тарелочек с закусками и удалился. Бизнесмен навалил на кусок булки ложку белужьей икры и затолкал его в рот.
— Чо за непонятки? — Одна из икринок вывалилась из полуоткрытого рта страдающего избыточным весом олигарха и скатилась по обтянутому синей рубашкой брюху под стол.
— С количеством...
Александр Лейбович покряхтел, извлек из внутреннего кармана пиджака листок с записями и расправил его на коленях.
— Где?
— По составу, что отправили транзитом через Малгобек.
— В среду? — уточнил Семисвечко.
— Угу...
— Вроде все в порядке. Кульман прогарантировал.
— А объемы?
— Тыща восемьсот тонн, как с куста.
— Вот именно, — кивнул Абрамсон.
— Что «вот именно»? — не понял Семисвечко. — Рома, хорош загадками говорить...
— Из Черноречья вышло две четыреста...
— Как так?! — возмутился Александр Лейбович.
— А вот так! — прошипел Роман Мульевич. — Мне ребята из Чечни позвонили. Отправили сорок цистерн, дошло тридцать. Этот сучок Кульман к нашему составу десять своих прицепил. А документы только на три десятка оформил. Если б тот поезд остановили, то мы бы с тобой и влетели.
— Погоди... А где тогда лишние?
— Отцепили по пути. Я думаю, в Майской или в Вознесенской. Там отводные ветки есть. Делов на пятнадцать минут...
— Вот сволочь!
— А я о чем толкую? Пора бы с ним вопрос порешать...
— Твои предложения, — Семисвечко уставился в тарелочку с остатками икры.
— Хаттабычу свистнуть, у него около Серноводской есть парочка мобильных отрядов. Организовать накат на кульмановских людишек плевое дело. Раз два — и в дамки... Можно даже без персонификации наезда обойтись. Пройти широким бреднем, пожечь с десяток заводиков. Если все удачно срастется, Кульман на месячишко из дел вылетит.
— У него в районе Серноводской заводы вперемешку с моими.
— Ну и что? Предупредим людей, чтоб не трогали...
— А авиация? На Хаттаба они как волки навалятся. Будут глушить направо и налево. Вон, Штази, говорят, приказал ему голову Однорукого доставить. Любые награды обещает...
— Штази мы как нибудь успокоим.
Семисвечко отрицательно покачал головой.
— «Как нибудь» меня не устраивает. Штази — не Дед, его на кривой кобыле не объедешь. Да и не узнаем мы ничего, если он чо то замыслит...
— Хорошо, — неожиданно легко согласился Абрамсон, — предложения по масштабным акциям со скважинами снимаются. Давай тогда под замес пустим кого нибудь из кульмановских генералов.