- Маленький пожар не заливают струей воды, а ждут: пусть тлеет, а может и сам потухнет при неблагоприятной погоде. А что касаемо Лукашенко, то… все мы повязаны с западом по рукам и по ногам. Вот, ты Пшонка, сколько у тебя миллиардов в заграничных банках, скажи.
Генеральный прокурор за словом в карман не лез.
- Меньше, чем у вас, Виктор Федорович.
Янукович засмеялся и вся братия, подражая своему кумиру, засмеялась тоже, да так раскатисто и так щедро, что с трудом остановилась.
- Вы там своих сыновей прижучьте, - добавил Пшонка под всеобщее ликование.
- Соедините меня с Поповым.
- С каким Поповым, Виктор Федорович? - спросила Анна Герман. - С тем самым? Мерзавец он. Разгонять мирно настроенную толпу? Да на это может решиться только сумасброд, любимый, простите, я хотела сказать дорогой Виктор Федорович. Потому что каждый на моем месте так и обращался бы к вам "дорогой". И народ вас так называет. А вообще, как ваш советник, я не стала бы давать приказ демонтировать эти палатки. Нехай хлопцы погуляют, воны потом сами разъедутся.
Виктор Федорович одарил ее скупой улыбкой и предложил перейти к теме выяснения настроений в обществе.
- Что скажет Якименко? Товарищ Якименко, доложите обстановку. Как там народ? Что говорят?
Якименко развернул листок бумаги и стал докладывать:
- Руководители партий Тянивяму, Яйценюх, прозванный в народе Яйценюхом, а так же боксер Клочка ведут подрывную антигосударственную деятельность. Ездят по городам, собирают толпу и с флагами в руках шефствуют по улицам, выкрикивая лозунги: долой режим Януковича! Надо что-то делать. Это прямой призыв к свержению власти. Может, эти палатки - начало процесса, Виктор Федорович?
- Подождите, подождите, - перебил его президент. - Вы уже об этом докладывали и не один раз, а мы, между прочим, сидим на своих местах, и каждый из нас знает: через год пройдут выборы президента, на которых я победю. И мы снова так же, как и сейчас будем собираться по четвергам на том же самом месте, и обсуждать одни и те же вопросы. А Яйценюхи пущай прыгают. Это все от безделья, поверьте.
Раздался хохот. Президент этот хохот поддержал.
- Ну что, товарищи, за работу на благо Украины. Аннушка, где Попов? Ты с ним связывалась? Где он, женский сердцеед?
- Солнышко Виктор Федорович, Попов приболел, возможно, будет завтра. Вы не серчайте на него, он работящий парень. Буквально позавчера он рассыпался мне в комплиментах, но я верна только одному человеку на свете и никто не собьет меня с пути истинного.
- Аннушка, ну, сколько можно? Ты…
- Я знаю, кто между нами, - сказала Анна, обливаясь слезами.
- Кто же?
- Министр юстиции Елена Лукаш…впрочем, у меня разболелась голова, я могу упасть в обморок, я лучше уйду на целых три дня. Я отравлю ее.
Она тут же исчезла за дверью.
"Гм, вот баба дурная, - сказал сам себе Федорович. - Надо подумать, куда бы ее убрать…подальше, а то начнет пакостить. Может в Верховную Раду? Да, туда, в депутаты, а то она как Юля, все передком вперед для достижения своих корыстных целей".
Мудрая мысль всегда радует человека, ибо она чаще приносит обильные плоды. Жаль только, что великие люди так же, как и простые, страдают отсутствием правильной мысли и когда, думая, что делают благо, совершают непростительные ошибки.
Виктор Федорович уселся в царское кресло, потянулся и подумал: "Как хорошо жить на свете. Дворец в Конче - Заспа сияет, оба сына нашли себя в бизнесе, я за них рад. Вот только время бежит с космической скоростью. Недавно победил на выборах и вот уже срок поджимает, всего год с чем - то осталось. Надо победить и во второй раз, во что бы то ни стало, а для этого не надо обращать внимания на всяких крикунов, злить их, пусть себе кричат, выпустят пар и будут довольны. С Россией надо дружить и от Запада не отделяться. Умный человек всегда на двух стульях сидит. Так и я. Мне, правда, не с кем посоветоваться, как, скажем, моему предшественнику Ющенко. У того жена умница. Не он правил государством, а она. Заселить Крым бандеровцами, назначить их на престижные должности во все отрасли народного хозяйства, это ее идея. И так по всему юго-востоку. Попробуй там теперь что-то продвинуть? Ни фига. Во всех городах, даже в Донецке - бандеры, все должности отданы им. В этих условиях мне сложно было выполнить предвыборное обещание сделать русский язык вторым государственным: каждая кривоногая бандеровская кляча, подобно вороне крякала: в ридной неньке Украине один язык - украинский язык, матка боза. Что я могу сделать? Меня просто загнали в угол. Когда я спрашиваю Ющенко: что ж ты, сука, натворил, он в ответ смеется и отвечает:
- Это не я. Мое дело - пчелы, я - пчеловод, прежде всего, а потом уж президент. Мне приказала жена, ну я и…ты не знаешь американок. Каждая американка на учете в Госдепе США. Она оттуда получает указание. И моя Катрин так же. Меня Америка посадила в кресло президента…ты как думаешь, должен ли я был выполнять ее указания?
Виктор Федорович ударил себя ладонью по коленке от радости, что ему пришли такие мысли в голову. Это были хорошие мысли, и над ними надо было десять раз подумать. И возможно посоветоваться. Но с кем? Все тупые, как сибирские валенки.
Одна Лукащ умница. Но Лукаш создана для любви, она не годится в советники. Когда я с ней бываю, я становлюсь другим человеком, я забываю, что я президент великого европейского государства и вместо напыщенных фраз, которые выговаривает обычно государственный муж моего ранга, я ей говорю:
- Леночка, до чего же ты красива и все тело у тебя как тесто, готовое к выпечке, давай начнем эту выпечку. Ты видишь, я ненасытный, я помолодел на тридцать лет, я голодный и ненасытный в постели.
А у нее глаза блестят, как две полные луны, под коими земля еще больше, еще быстрее вертится. Она смеется и раскрывает коралловые губки. Нет, хорошо быть президентом. Хоть раз в жизни. Недаром богатейшие люди на свете рвутся к президентскому креслу. Это кресло делает из маленького человека глыбу, из червяка - гиганта.
Победить бы на предстоящих выборах".
Эти мудрые мысли президента прервал человек могучего телосложения, таких же размеров, как и сам Виктор Федорович, он плюхнулся в кресло и только потом поздоровался, нарушив, таким образом, дипломатический этикет.
- Бывший президент Польши Квасневский, прошу любить, а потом жаловать, - сказал он, одаривая хозяина кабинета американской улыбкой.
7
Уволив мэра Киева Попова и освободив начальника милиции от должности, президент Янукович, ждал добрых слов в свой адрес со стороны Вашингтона, но в Вашингтоне разразились бранью: как, кто посмел гладить против шерстки мирно настроенных демонстрантов? Барак понял: на Януковича можно давить. Чем больше давить, тем ниже он будет нагибаться. Когда он будет прижат к полу и не посмеет пикнуть, тогда надо менять власть в Киеве. Руководители Украины должны быть преданными Вашингтону.
- Послушай, Пейта, - сказал Барак послу США в Киеве, - я тебя назначаю вдохновителем, идейным помощником Нуланд, а руководить всем процессом будет она, Нудельман.
- Вы сказали Нудельман?
- Нуланд и есть Нудельман. Нудельман более нежное имя. У нее колоссальный опыт в этом деле. Не одну страну она обратила лицом к Америке. Подберите людей на должность президента, премьера, Верховной Рады и на остальные должности. Прижмите этих хохлов к ногтю. Тебе придется с ними повозиться, они бараны, сами не знают, чего хотят. Как это можно, кто дал право разгонять мирную демонстрацию? А Украина еще рвется в Евросоюз! Не видать им Евросоюза как свинье своих ушей. Лидеры Западной Европы уже получили команду отреагировать.
И действительно. Первая стала кудахтать молодящаяся толстозадая бабулька Ангела Муркель. Средства массовой информации Америки и Европы тоже получили команду кудахтать! А для журналистов это хлеб, это доллары, это благополучие. Неважно, правду они квакают или ложь, это никого не интересует!
Это изуверство не могли не подхватить журналисты всех мастей и неньки Украины: они так обрадовались, что приходили на службу с расстегнутыми ширинками, а журналисты женского пола вообще отказались от нижнего белья и при любом удобном случае, не упускали возможности продемонстрировать свой революционный вид расстегнутым ширинкам. Они просто боготворили Америку и ее нравы. Мужчинам особенно пришлось по душе мужеложство, однополые браки, узаконенные в Америке. Даже те мужики, которые никогда не пробовали совать свой грех в дырку, откуда выходят фекалии, начали искать себе подружку мужского пола. И при этом пищали, скрипели, вопили, драли горло до хрипоты, размахивали руками, призывая президента к порядку. А он, бедный, безвольный, слепой, глухой, лишенный дара предвидения, плакал, чтоб никто не видел. Он действительно испугался. И тут родилась идея капли крови. Про эту каплю он скажет позже, но свое поведение, как гаранта конституции, он уже соединил с этой каплей, дрожа и кусая язык. Он не мог знать, что эта капля крови породит реки крови, а его выбросит на свалку истории, как пустого, случайного человека, ни к чему не пригодного.
Закудахтал и Яйценюх. Он так удачно вонял в парламенте, на площадях, на майдане, да так, что зомбированной толпе становилось скучно без него. Вот он уже, на публике, подставляет пистолет к виску, весь содрогаясь от страха, и в то же время как бы демонстрируя мужество, клянется отдать свою бесценную жизнь за отечество под патронажем любых друзей америкосов. Толпа ахала и вздыхала, думая, что в стволе пистолета настоящая пуля. Бабушки, сидя у телевизора, промокали слезы нестиранными платками и умоляли: наш любимчик долговязый наш, скромный наш жиденок, не делай этого: пост премьера тебе светит. А пост премьера принесет тебе миллиарды доллалов.